Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Васильев Сергей АлександровичГолодный Михаил Сергеевич
Тарковский Арсений Александрович
Симонов Константин Михайлович
Кедрин Дмитрий Борисович
Пастернак Борис Леонидович
Твардовский Александр Трифонович
Авраменко Илья
Смеляков Ярослав Васильевич
Берггольц Ольга Федоровна
Шведов Яков Захарович
Комаров Петр Степанович
Решетов Александр Ефимович
Заболоцкий Николай Алексеевич
Рыленков Николай
Чуркин Александр Дмитриевич
Асеев Николай Николаевич
Ахматова Анна Андреевна
Каменский Василий Васильевич
Браун Николай Леопольдович
Багрицкий Эдуард Георгиевич
Яшин Александр Яковлевич
Васильев Павел Николаевич
Сурков Алексей Александрович
Щипачев Степан Петрович
Исаковский Михаил Васильевич
Семеновский Дмитрий Николаевич
Поделков Сергей Александрович
Ручьев Борис Александрович
Алигер Маргарита Иосифовна
Софронов Анатолий Владимирович
Луговской Владимир Александрович
Светлов Михаил Аркадьевич
Корнилов Борис Петрович
Фатьянов Алексей Иванович
Бедный Демьян
Орешин Петр Васильевич
Саянов Виссарион Михайлович
Тихонов Николай Семенович
Лебедев-Кумач Василий Иванович
Рождественский Всеволод Александрович
Смирнов Сергей Георгиевич
Недогонов Алексей Иванович
Прокофьев Александр Андреевич
Гусев Виктор Евгеньевич
 > Сборник лирики 30-х годов > Стр.18
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
17
18
19
...
99

«Ты мне что-то сказала…»

Ты мне что-то сказала,
Иль при щедрости дня
Мне опять показалось,
Что ты любишь меня.
Любишь так, как хотела,
Или так, как пришлось…
Ой, ты вдаль поглядела —
Там дороги шли врозь.
Все равно полднем звонким
Дам запевок рои
В руки милые, тонкие,
Дорогие твои.
Сердце рвется на волю,
Не сгорая гореть,
Колокольчики в поле
Стали тихо звенеть.
Ты мне что-то сказала,
Иль при щедрости дня
Мне опять показалось,
Что ты любишь меня.

Сольвейг

I
Снега голубеют в бескрайних раздольях,
И ветры над ними промчались, трубя…
Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,
Не дай умереть, не увидев тебя!
В бору вековом ты приснись иль в долине,
Где сосны кончают свое забытье
И с плеч, словно путники, сбросили иней,
Приветствуя так появленье твое!
И чтобы увидел я снова и снова,
Чего не увидеть по дальним краям, —
И косы тяжелые в лентах лиловых,
И взгляд, от которого петь соловьям!
Чтоб снег перепархивал, даль заклубилась,
Вершинами бор проколол синеву,
Чтоб замерло сердце, не билось, не билось,
Как будто бы наяву, наяву!
Снега голубеют в бескрайних раздольях,
Мой ветер, мой вольный, ты им поклонись.
Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,
Какая ты светлая, Сольвейг!
   Приснись!
II
Бор синий, вечерний. Суметы крутые.
И словно на ветви легли небеса.
О Сольвейг!
   Ой, косы твои золотые,
Ой, губ твоих полных и алых краса!
Как ходишь легко ты по снежному краю!
Там ветер по окна сугробы намел,
И там, где прошла ты, ручьи заиграли
И вдруг на опушке подснежник расцвел.
А там, где ты встала, трава прорастает,
Река рвется с морю, и льдинки хрустят,
И птиц перелетных крикливые стаи,
Быть может, сегодня сюда прилетят.
Заплещут крылами, засвищут, как в детстве,
За дымкой туманной грустя и любя…
О Сольвейг, постой же! Ну дай наглядеться,
Ну дай наглядеться, любовь, на тебя!
Ведь может и так быть:
   поля колосились,
И реки к морям устремляли разбег,
Чтоб глаз, оттененных ресницами, синих
Вовек не померкло сиянье, вовек!

Гармоника

Под низенькими окнами,
Дорожкой вдоль села,
Вот выросла, вот охнула,
Вот ахнула — пошла.
Вот свистнула — повиснула
На узеньком ремне,
Вся синяя, вся близкая
И вся кругом в огне.
Звени, звени, гори, гори,
Веселая, — лети,
Поговори, поговори,
Прости, озолоти!
И вот она, и вот она,
От почестей зардясь,
Идет себе вольным-вольна,
И плача и смеясь,
Разбилась дробью частою,
А то от всех обид
Совсем была несчастною
И плакала навзрыд.
То шла людей задаривать,
И на веки веков
Вовсю раскинув зарево
Малиновых мехов,
Так пела и так плакала
Про горести свои,
Как бы за каждым клапаном
Гнездились соловьи.
И рвется ночи кружево,
Она, как день, — красна,
Все яблони разбужены,
И кленам не до сна!
Прости меня, прости меня,
Подольше погости,
Вся близкая, вся синяя,
Вся алая — прости!

«Как тебя другие называют…»

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!
Где-то возле вербы-краснотала,
Где-то рядом с горем и тоской,
Где-то в дальнем поле вырастала,
Где-то в дальнем-дальнем, за рекой.
Вырастала, радости не зная,
Но, узнав про горести твои,
По-за Волгой, Доном и Дунаем
В лад с тобой грустили соловьи.
Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!

«Горят в небесах золотые ометы…»

Горят в небесах золотые ометы,
Им гаснуть никак не велят.
Я знать не хочу, где могучие взлеты
Широкие крылья спалят.
О, жизнь на реках, на озерах, в долинах,
Где ветры кочуют ничьи,
Где в красное платье рядится калина,
Где и синих рубахах — ручьи!
И все это знает паденья и взлеты,
И все это, жизнь, озари!
Горите, небес золотые ометы!
Гори, мое сердце, гори!
Еще я любовь нахожу и колеблю,
Еще ненавидеть могу,
А рухну, как дед мой, царапая землю,
На полном и быстром бегу!
18
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"274648","o":1}