Украинские буржуазные националисты одобряли и активно поддерживали действия и меры Временного правительства, направленные на удушение революционного крестьянского движения. Генеральный секретариат призывал губернских и уездных комиссаров Центральной рады к «решительной борьбе» с революционным движением трудящихся масс, подчеркивал «недопустимость захватов и насилий»[132].
Опираясь на поддержку Временного правительства и Центральной рады, активную борьбу с нарастающим крестьянским движением развернули помещики и кулаки. Для сплочения своих сил они создавали «союзы землевладельцев», «союзы хлеборобов-собственников» и т. д. По неполным данным, к осени в стране насчитывалось 337 местных отделений Всероссийского союза земельных собственников, из них 45 губернских и областных, 167 уездных, остальные волостные. В это объединение входили и созданные на Украине губернские и уездные помещичье-кулацкие организации. Стремясь к сохранению в неприкосновенности частновладельческих земель, они требовали от правительства самых решительных мер по борьбе с крестьянской беднотой, настаивая на привлечении ее к судебной ответственности за аграрные выступления. По требованию землевладельцев начались судебные расправы над участниками революционного крестьянского движения. В июле — августе в стране было зафиксировано 39 случаев вооруженного подавления крестьянских выступлений. С июля усилилось преследование за участие в борьбе за землю. Во многих местах под суд стали отдавать не только отдельных активистов, но и весь состав демократических крестьянских организаций, как того требовал II съезд Всероссийского союза земельных собственников, состоявшийся в начале июля 1917 г.
На Украине также развернулось наступление контрреволюции на крестьянские организации. Так, 31 июля прокурор Харьковской судебной палаты отдал распоряжение прокурору Сумского окружного суда привлечь к судебной ответственности Сумской уездный земельный комитет за содействие крестьянам в захвате помещичьих земель и урожая. В начале августа под суд был отдан актив земельного комитета с. Речка Сумского уезда Харьковской губернии за распределение 180 десятин помещичьей земли среди безземельных и малоземельных крестьян.
По просьбе помещиков для борьбы с крестьянским движением на места направлялись войска. Так, в заявлении крестьян с. Бобровое Старобельского уезда в адрес Харьковского губернского Совета крестьянских депутатов говорилось: «Урегулирование земли под запашку не проходит, ибо помещики не дают земли по ценам, установленным комитетом, а с нас дерут то, что было еще при Николае И. Для своей защиты они потребовали себе 10 человек драгун и кто что скажет — сразу же арестовывают, угрожают каторгой и пускают в действие нагайки, они не хотят признавать никаких комитетских постановлений…, примите меры…»[133].
В связи с походом контрреволюции против крестьянского движения В. И. Ленин отмечал, что «крестьянство на местах видит и знает, чувствует и осязает, как после 5 июля обнаглели помещики в деревнях и как необходимо обуздать и обезвредить их»[134]. Антинародная политика Временного правительства все больше и больше убеждала трудящееся крестьянство в том, что от капиталистов и помещиков и их правительства оно земли не получит, что ее «можно добыть только при беззаветном, братском союзе беднейших крестьян с рабочими»[135].
Активизация контрреволюции в армии. Реакционное военное командование, поддержанное эсеро-меньшевистским большинством в армейских организациях, перешло в наступление против революционных солдат и матросов, пытаясь положить конец дальнейшему революционизированию солдатских масс. Оно рассчитывало на то, что удушение революционного движения в армии, ликвидация солдатских комитетов и Советов солдатских депутатов на фронте и в тылу создадут благоприятную почву для разгрома сил революции и установления военной диктатуры.
После неудачного июньского наступления репрессии прежде всего обрушились на революционных солдат Юго-Западного фронта. 6 июля Временное правительство приняло постановление, которое приравнивало неповиновение военным властям или призыв к неповиновению им к государственной измене. Меньшевистско-эсеровский ЦИК Советов поддержал эту акцию, объявив «изменниками» всех, кто отказывался выполнять приказы Временного правительства.
7 июля командующим Юго-Западным фронтом был назначен ярый монархист генерал Корнилов. Уже на следующий день он издал приказ, который квалифицировал оставление позиций частями и отказ от наступления в знак протеста против империалистической политики Временного правительства как измену, и обязал военное командование, не колеблясь, немедленно открывать по таким частям пулеметный и артиллерийский огонь. Корнилов в ультимативной форме потребовал введения на фронте смертной казни. Керенский, с 8 июля став главой правительства, оставаясь также военным и морским министром, узаконил применение оружия против тех, кто отказывался выполнять приказы командования. Митинги и собрания также должны были разгоняться силой оружия. А 12 июля Временное правительство единогласно одобрило предложение Керенского о введении вновь на фронте смертной казни и военно-полевых судов. 19 июля Верховным главнокомандующим вместо генерала Брусилова стал Корнилов.
Меньшевики и эсеры заняли позицию активной поддержки Временного правительства и в вопросе введения смертной казни. Именно так было на пленуме Румчерода 15 июля. Соглашатели отстаивали в Советах мероприятия, направленные на «оздоровление» армии и поднятие ее боеспособности, т. е. санкционировали поход против революционных солдат. В гарнизонах усилилась контрреволюционная агитация офицеров, создавались реакционно-монархические союзы георгиевских кавалеров.
Группа революционных солдат Юго-Западного фронта в июльские дни 1917 г.
В написанной 10 июля статье «Политическое положение» В. И. Ленин отмечал: «Вожди Советов и партий социалистов-революционеров и меньшевиков… окончательно предали дело революции, отдав его в руки контрреволюционерам и превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции»[136].
Буржуазия пыталась переложить ответственность за провал наступления на Юго-Западном фронте на большевиков. После июльских событий были запрещены газеты «Правда», «Солдатская правда», «Окопная правда», на протяжении июля закрыто 17 большевистских газет, в том числе восемь военных. Большевиков-агитаторов арестовывали. Против многих частей фронта, особенно тех, где влияние большевиков было довольно значительным, фабриковались необоснованные обвинения в самовольном оставлении позиций. Начались массовые аресты, расстрелы, расформирование революционно настроенных частей.
В первую очередь командование попыталось ослабить позиции большевиков в тех частях, где они пользовались самой большой поддержкой — в 1-м и 2-м гвардейских, в 1-м Туркестанском, 49-м (Финляндском) корпусах и в ряде полков других соединений Юго-Западного фронта.
В частях вводились дисциплинарные суды, широко действовали так называемые военно-революционные суды, которые, как правило, осуждали на смертную казнь или каторгу. Все тюрьмы огромного прифронтового района заполнили арестованные солдаты. Суровая кара ожидала и солдат, становившихся на защиту интересов крестьянства в прифронтовой полосе.
Особую ярость командования вызывало братание. Корнилов 1 августа отдал приказ об открытии артиллерийского и пулеметного огня по братающимся. Революционно настроенных солдат отдавали под суд. Расформированию подлежали 59 дивизий, считавшихся «ненадежными», в том числе 17 на Юго-Западном фронте. Однако солдаты многих полков отказывались выполнять приказ командования.
