Корневище ОА. Книга неклассической эстетики. М., 1999;

Корневище 2000. Книга неклассической эстетики. М., 2000;

Курицын В. Книга о постмодернизме. Екатеринбург, 1992;

Его же. Русский литературный постмодернизм. М., 2000;

Липовецкий М. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики). Пермь, 1997;

Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М., 1995;

Ее же: Эстетика постмодернизма. СПб, 2000;

Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., 1995;

Постмодернисты о посткультуре. Интервью с современными писателями и критиками. 2-е изд. М., 1998;

Рыклин М.К. Искусство как препятствие. М., 1997;

Силичев Д.А. Постмодернизм: экономика, политика, культура;

Baudrillard J. Simulacres et simulation. P., 1981;

Connor S. Postmodern Culture. An Introduction to the Théories of the Contemporary. Cambr., Mass., 1990;

Habermas J. Modernity. An Unfinished Project // The Anti-Aesthetics. Essays on Postmodern Culture. Port Townsend and Wash., 1986;

HuyssenA. After the Great Divide. Modernism, Mass Culture, Postmodernism. Bloom, and Indian., 1986;

Jencks C.The Language of Postmodern Architecture. L., 1977;

KrokerA., Cook D. The Postmodern Scene. Excremental Culture and Hyper-Aesthetics. Montreal, 1987;

Rorty R. Contingence, Irony and Solidarity. Cambr., Mass., 1989;

The Horizon of Postmodemity. Poznan, 1995;

The Subject in Postmodernism. Vol. 1,2. Ljubljana, 1989-90;

Torres F. Déjà vu. Post et néomodernisme: Le retour du passé. P., 1986.

H. M.

Новейшее течение неклассической эстетики конца XX в. В классификационном плане наследует постмодернизму и трактуется как один из этапов эпохи «постмодерности» (М. Эпштейн); конец «героического» периода постмодернизма и перехода к «мирной жизни» (В. Курицын); свидетельство исчерпанности, усталости постмодернизма.

П., в отличие от модернизма и постмодернизма, выдвигает некоторые новые эстетические и художественные каноны, а не те или иные общие подходы к эстетическому. Его эстетическая специфика состоит в создании принципиально новой художественной среды «технообразов» (А. Коклен), чье сущностное отличие от традиционных «текстообразов» заключается в замене интерпретации «деланием», интерактивностью, требующими знания «способа применения» художественно-эстетического инструментария, «инструкции».

Основное течение П. — художественная виртуалистика (см.: Виртуальная реальность). Переход от постмодернистской интертекстуальности к постпостмодернистскому стиранию границ между текстом и реальностью происходит как в буквальном (компьютерная квазиреальность), так и в переносном смысле: сошлемся на роман американского постпостмодерниста П. Остера «Стеклянный город» с его новым пиранделлизмом, экспериментами над судьбой.

Другой вектор возможного постпостмодернистского развития — транссентиментализм, принимающий различные формы (сентиментальная «египтомания» во Франции, «новый сентиментализм» в России). Его появление в отечественной культуре связано с процессами перерастания концептуализма в постконцептуализм, соц-арта в постсоц-арт и т. д. Характерными особенностями русского варианта П. являются новая искренность и аутентичность, новый гуманизм, новый утопизм, сочетание интереса к прошлому с открытостью будущему, сослагательность, «мягкие» эстетические ценности. Идеи «мерцающей» эстетики (Д. Пригов), эстетического хаосмоса как порядка, логоса, живущего внутри хаоса (М. Липовецкий) сопряжены с происходящим в самом искусстве синтезом лиризма и цитатности («вторичная первичность»), деконструкции и конструирования.

Лит.:

Курицын В. Время множить приставки. К понятию постпостмодернизма // Октябрь, 1997, № 7;

Маньковская Н. Б. От модернизма к постпостмодернизму via постмодернизм // Коллаж. М., 1998;

Пригов Д. Без названия // Иск. кино, 1994, № 2; Эпштейн М. Прото-, или конец постмодернизма//Знамя, 1996, № 3.

Н. М.

Направление в эстетике, в которое в 70-е годы трансформировался структурализм, из главных фигур которого настоящую верность ему сохранил только К. Леви-Строс. В 80-е годы П. сомкнулся с постмодернизмом, что существенно усложнило его идентификацию. В Германии больше известен как неоструктурализм. Вариантом П. является деконструктивизм, возникший из работ Ж. Дерриды и получивший широкое распространение в США (П. де Ман, Х. Блум, Х. Миллер). П. можно считать течением постмодернизма, которое Ж. -Ф. Лиотар именует «постмодерном, достойным уважения» — в отличие от другого течения, находящегося в русле китча и массовой культуры. Главными представителями П. в эстетике являются Р. Барт, У. Эко, Ж. Деррида, Ю. Кристева, Ж. Женетт, Ж. Рикарду, Ц. Тодоров, М. Фуко, Ж. -Ф. Лиотар и др.

В отличие от структурализма П. выражает разочарование в классическом западном рационализме, отвергает прежнюю веру в разум, науку и прогресс, проявляет глубокое сомнение в возможностях осуществления великих идеалов гуманизма. Главное отличие П. от структурализма связано с его отказом от понятий структуры и системы, от структуралистского универсализма, теорицизма и сциентизма. Он также ослабляет антисубьектную направленность структурализма, несколько реабилитирует историю и человека — если не как субъекта, то как индивида, во многом выступая как философия индивидуализма. Глубокая связь между П. и структурализмом состоит в том, что первый сохранил языковознаковый взгляд на мир, а также практически осуществил намерение второго объединить научно-философский подход с искусством, рациональное с чувственным и иррациональным, ученого с художником.

В методологическом плане П. в большей мере, чем структурализм, опирается не только на лингвистику, но и на семиотику. Сложные отношения постструктурализма с постмодернизмом во многом объясняют тот факт, что не все из вышеназванных и других представителей в полной мере относят себя к рассматриваемому направлению. Такого мнения, в частности, придерживается Женетт. Он определяет структурализм как «новейший и самый эффективный подход «современной рациональности», самый значительный вклад нашей эпохи… в постоянное стремление человеческого духа к большей разумности». Женетт полагает, что структурализм продолжает оставаться таковым. Вместе с тем он указывает и на уязвимые места структурализма. Он также признает, что его взгляды уже не укладываются в рамки структурализма. Тем не менее свою концепцию, которая на деле является постструктуралистской, он предпочитает определять как «открытый структурализм». Такую позицию Женетт объясняет тем, что вместе с П. пришла «черная волна нигилизма», хотя последнюю следовало бы отнести на счет постмодернизма.

Наиболее существенное в П. развертывается вокруг понятий «письмо» и «текст», которые тесно связаны между собой и через которые рассматриваются генезис и процесс создания произведения, роль в этом процессе автора-творца, статус и характерные черты произведения и текста, а также другие проблемы искусства, эстетики и культуры. Результатом письма является текст, значение которого в П. возрастает. Включение этого понятия в научный оборот в начале 70-х гг. было названо «текстуальной революцией». Письмо и текст дополняют и переходят друг в друга. Ю. Кристева, опираясь на диалогизм М. Бахтина, выдвигает принцип интертекстуальности, согласно которому «всякий текст строится как мозаика цитат, всякий текст есть поглощение и трансформация другого текста». У. Эко формулирует сходный семиотический принцип, в соответствии с которым «всякий текст написан на тексте». Женетт для тех же целей использует термины «палимпсест», «архитекстуальность» и «транстекстуальность».