Она ведь любит мужа! Она столько раз повторяла это и себе, и ему. Она на такие ужасные вещи пошла ради этой любви, что не имела никакого права теперь даже думать о других мужчинах!

Но не думать она не могла.

И более всего Жоржетте было любопытно, что мог найти в ней Госкар? Кажется, она ни есть, ни спать, ни жить дальше не сможет, пока не поймет этого.

Жоржетта уныло посмотрела на мужа. Возможно, все действительно было бы проще, прими он и в самом деле пост губернатора Сан-Доминго.

– Шарль, – спросила вдруг она, – вы отказались от назначения из-за нее?

Тот повернулся к ней, недовольно морщась:

– Какие глупости! Шарлотта здесь совершенно не при чем.

– Ну да, не при чем. Именно поэтому вы сразу поняли, кого я подразумеваю под «ней», – констатировала Жоржетта.

– В любом случае, вам не о чем беспокоиться: я и без приказов де Виньи намеревался уехать.

Однако Жоржетту это обеспокоило – она не собиралась покидать Париж пока что.

– Куда вы собрались? – спросила она. – В Шато-де-Руан?

– Нет, – он подсел к ней за стол, – я не говорил вам прежде, но герцог де Монтевиль пригласил меня погостить в его замке, в Лотарингии. Он пригласил нас обоих.

– Так герцог и герцогиня уезжают? – расстроилась Жоржетта, вспоминая вдруг и о более насущных проблемах, чем мсье Госкар. – Значит, и они не смогут помочь нам с маркизатом. Нет, я никуда не еду. Я должна остаться и отыскать способ вернуть ваше наследство.

Про себя же Жоржетта отметила, что это вполне веская причина остаться. Даже выдумывать ничего особенно не надо.

– Как знаете, – отозвался Шарль, – не смею настаивать.

– Единственное, – добавила Жоржетта, – раз уж я задержусь в Париже дольше, чем планировала, я, с вашего позволения, выпишу мсье фон Дорна.

Шарль посмотрел на нее изумленно:

– Дело в том, Жоржетта, что я уже написал Бернару и велел ему вместе с моим конем явиться прямиком в Фонтенуа-ле-Шато. Мне он будет нужнее, поверьте.

Жоржетта тоже была изумлена – как он смеет ей отказывать в такой малости?

– Нет, это мне он будет нужнее! Я хочу официально обратиться в канцелярию Его Величества с прошением о возврате наследства. Вашего наследства, между прочим. А для того, чтобы собрать все бумаги, мне нужен помощник, владеющий грамотой и латынью.

– Наймите кого-нибудь другого, – не уступал Шарль. – И вообще… это не дело, когда даме прислуживает мужчина.

Жоржетта развеселилась:

– Шарль, не ослышалась ли я? Неужто вы ревнуете?!

– Я?! – тот фыркнул возмущенно. – С чего бы мне ревновать его к вам? Бернар меня считает своим другом, а вы для него – лишь хозяйка.

Прекрасно, он, оказывается, ревнует Бернара… И даже мысли не допускает, что ею, Жоржеттой, может заинтересоваться хоть один мужчина! Жоржетта уже не знала, плакать ей или смеяться.

Барон стоял подле комода в своей спальне и руководил лакеями, спешно собирающими его вещи.

– Максимильен, вы что же снова уезжаете? – растерянно спросила его Шарлотта, хотя это было и так ясно.

Она чувствовала себя обиженной и преданной сейчас.

Шарлотта только что позавтракала и, пребывая в отличнейшем расположении духа, ворвалась в комнаты мужа, чтобы спросить, какое платье – синего или зеленого шелка – ей надеть на прогулку. У них на сегодня было множество планов: сперва прогуляться по Тюильри, а потом барон обещал, что они посетят литературный салон мадам де Скюдери, автора знаменитой «Клелии» и совершенно нечитаемой эпопеи «Артамен, или Великий Кир», из которой Шарлотта не смогла осилить и полвины [25].

Но больше всего ей хотелось познакомиться с постоянной посетительницей этого салона – мадам де Лафайет, которая, как говорят, является настоящим автором «Принцессы де Монпансье». Эту книгу Шарлотта просто обожала и перечитывала, наверное, раз десять, а главную героиню – Мари де Мезьер – давно уже сделала своим кумиром.

Познакомиться с мадам де Лафайет было бы настолько восхитительно, что у Шарлотты перехватывало дух от одной мысли об этом!…

– Да, Чарли, я вынужден ехать. Его Величество желает передать нашему консулу при Мадридском дворе очередное послание, и считает, что сделать это должен именно я и никто другой.

– Но… вы же обещали, что останетесь, чего бы вам это ни стоило… – робко напомнила Шарлотта.

По тяжкому вздоху и долгому молчанию мужа стало понятно, что мечтам о знакомстве с мадам де Лафайет и авторской надписью на странице ее экземпляра «Принцессы» не суждено сбыться. И даже Бог с ней, с «Принцессой» – главное, что барон уезжает, а она останется… в одном городе с мсье де Руаном. Они ведь могут встретиться здесь в любой момент, на любой улице! Ну, неужели он не понимает, как тяжело ей дается каждая их встреча!

– Макс, прошу вас… я умоляю, не сейчас, – к глазам ее подступили слезы, – откажитесь от этой поездки… скажите что-нибудь королю, солгите… Ради меня!

Барон, отойдя от комода, жестом отпустил слуг и подошел к жене:

– Чарли, девочка моя, вы же знаете, что я не могу этого сделать? Будь моя воля, я бы сутки напролет находился при вас…

Супруг наклонился к ней, пытаясь поцеловать, но Шарлотта ловко увернулась. Обычно ей были вполне приятные поцелуи мужа, но не сейчас, когда она так зла на него!

– Вы все время повторяете, что от вас ничего не зависит! Послушать, так вы… лакей какой-нибудь на побегушках у короля. Макс, почему бы вам просто не бросить все и не уехать со мной в один из замков? Ну, в самом деле, что вам сделает король за непослушание?

Любовный взгляд мужа сменился вдруг на суровый и даже несколько испуганный:

– Вы ужасные вещи говорите, Чарли, как можно ослушаться короля?! Мы же… впадем в немилость!

– А для чего вам такая милость, как сейчас? Что пользы от нее? У вас и так есть замки, есть титул и деньги! Неужели король отберет все это, если вы заявите вдруг, что желаете удалиться от двора?!

Муж как будто начал раздумывать над словами Шарлотты – это было, наверное, впервые за всю их совместную жизнь.

– Нет, не отберет… я, по крайней мере, на это надеюсь… Но поймите меня, Чарли, я столько лет, столько здоровья и сил отдал службе короне! Мне важно знать, что я нужен королю, что он нуждается во мне. Это… – взволнованно дыша, он попытался подобрать слова.

– Это тешит ваше самолюбие, – нашла эти слова Шарлотта.

Она давно уже перестала плакать, а слушала внимательно, ибо раньше ее муж подобного не говорил.

– Нет! – запротестовал барон, но снова задумался. – Мне это просто нужно…

– Я понимаю, – кивнула Шарлотта, – ведь постоянно завоевывать мое расположение вам более не нужно – я уже ваша жена.

В тяжелом вздохе барона уже чувствовалось раздражение и усталость от разговора, а глаза его с сожалением глядели за окно, где солнце стояло высоко в небе – видимо, он обещал королю, что выедет до полудня.

– Шарлотта, что вы от меня хотите? У вас есть все, что душе угодно – безделушки, платья, выезды – развлекайтесь в свое удовольствие! Но не заставляйте меня, прошу вас, посвящать все мое время вам – у меня голова лопнет слушать вашу милую болтовню ежедневно!

Он по-доброму улыбнулся, сочтя видно последнюю свою фразу за безобидную шутку. Но Шарлотте это шуткой не показалось:

– Вы только что сказали, что готовы сидеть при мне сутки напролет? – ее голос предательски дрогнул. – Вы что же – солгали?

Барон снова поморщился:

– Не придирайтесь к словам, Чарли…

– В таком случае, – не дала ему договорить Шарлотта, – если вы уезжаете, я тоже покину Париж, чтобы навестить папеньку.

Барон замотал головой:

– Нет, об этом и речи идти не может. Слишком далеко ехать, а дороги ужасно размыты. Кроме того, у мсье Госкара полно дел в Париже по моим поручениям, и он не сможет вас сопровождать.

А потом, постучавшись, вошел и сам Госкар с какими-то вопросами, и Шарлотта, поняв, что все равно ничего не добьется, вынуждена была уйти.