Жоржетта смерила Лили взглядом и спросила:

– Послушай, а ты очень хочешь, чтобы мсье Шарль и мадемуазель Шарлотта были вместе, верно?

Девчонка рассмеялась, по-крестьянски прикрыв рот:

– Конечно, хочу! Они оба такие красивые… И такие глупые!

Жоржетта тоже улыбнулась:

– Я смотрю, манеры у тебя отсутствуют напрочь… – с ее языка готовы были сорваться слова, что она желает «облагодетельствовать» Лили, отправив ее в монастырь.

Но что-то удерживало.

С одной стороны, отослать девчонку далеко, чтобы она не смогла проболтаться Шарлю – это могло решить проблемы.

Но, с другой… так ведь Жоржетта скоро дойдет до того, чтобы опоить чем-нибудь Шарля и обвенчаться с ним против его воли. Но это ли ей нужно?

Поколебавшись, она, однако, забрала все остальные письма и покинула дом кузнеца. Шла медленно, готовая каждое мгновение обернуться и сообщить о монастыре. Но все же ушла.

– Сударыня… сударыня! – к ней подбежал посыльный Шарля, о котором она уже забыла, и чуть не со слезами помог ей быстрее устроиться в седле: – Мы закончили с этими письмами, теперь умоляю, давайте позаботимся о нашем друге Шарле! Непоправимое может случиться в любой момент! Я не прощу себе, если мы не успеем…

Это несколько отвлекло Жоржетту от мыслей о письме – она совсем забыла, что Шарлю грозит опасность!

– Мне кажется, Шарль ошибся в вас, – произнесла она, – у вас не самое доброе лицо, но вы умеете быть благодарным. Иначе давно вы забрали коня и сбежали.

Она с любопытством проследила, как мсье фон Дорн, как он назвался, наклонил лицо, чтобы скрыть смущение, а потом улыбнулся во весь рот и сказал:

– Зато Шарль не ошибся в вас – вы самая добрая и умная девушка, я восхищаюсь вами, сударыня.

– Он действительно так сказал? – щеки Жоржетты вспыхнули.

А фон Дорн снова наклонил лицо:

– Нет, но у меня достаточно опыта, чтобы понимать, что люди думают на самом деле.

– Как интересно, – скептически отозвалась Жоржетта, – и что же еще думает Шарль, по вашему мнению?

– Еще он думает, что любит эту дурочку, с письмами которой мы носимся весь день и даже не успели пообедать из-за них… А я все жду, когда же он раскроет глаза и увидит, какой бриллиант теряет, гоняясь за этой не ограненной фальшивкой. Впрочем, я уже позволяю себе вольности, сударыня, едем же!

И он тронулся с места, а Жоржетта, глядя ему вслед, чуть помедлила, после чего тоже пришпорила лошадь.

Спустя два часа они внесли нужную сумму хозяину таверны, и Шарля выпустили на волю. Жоржетта смотрела него с жалостью – ей казалось, что он уже осунулся, а то и заболел чахоткой…

– Письмо! Вы его забрали? – первым делом спросил Шарль – даже прежде, чем поблагодарил ее за свое освобождение.

– Да, конечно…

Жоржетта протянула руку, чтобы достать сумку, в которую сложила письма, но мсье фон Дорн невежливо перебил ее.

– О, это моя ошибка, господин! Письма мы забрали, но… по пути я случайно выронил сумку с ними. Их уже не найти… Верно, мне теперь ни за что не добиться места при вас?

Шарль нахмурил брови – он как чувствовал, что из-за этого плута будут проблемы. Хотя, главное, что письма не попали к Шарлотте – остальное мелочи. Но он все же сказал:

– Места? – я и не рассчитывал давать тебе место. И ухмыльнулся: – кроме того, мне нечем тебе платить… все состояние в имении под Мюнхеном, ты же помнишь.

– Ах, благородный господин, я уже слишком привязался к вам, чтобы думать о деньгах. Ну… заплатите позже, вдруг когда-нибудь вы разбогатеете?

Решающим, однако, стал укор в глазах Жоржетты:

– Шарль! Мсье столько сделал для вас – вы поступаете бесчестно.

Противиться Жоржетте Шарль не мог, да и не желал – эта умнейшая из женщин всегда оказывалась права.

С тех пор, как Шарлотта решила больше не ждать писем от де Руана, словно манны небесной, а просто получать от жизни удовольствие, ее будни превратились в сплошные праздники. Вопрос со сватовством барона де Виньи и с недовольством папеньки она решила просто: благосклонно объявила им обоим, что подумает над предложением, только пусть они ни в коем случае ее не торопят.

Барон – так просто просиял! Казалось, ему большего и не нужно. Папенька, увидев его реакцию, тоже успокоился, хотя каждый раз, стоило им остаться наедине, настойчиво советовал дочери думать поскорее, ибо кошелек его не бездонный, и оплачивать ее наряды он долго не сможет.

Шарлотта посетила-таки особняк барона в Бордо и пришла в восторг – она даже предположить не могла, что он так великолепен изнутри! И это был не просто дружеский визит: Его Милость дал бал в этом великолепном особняке – в честь Шарлотты. На бал, помимо прочих, было приглашено высшее дворянство королевства! И все, даже приближенные к самому королю, были почтительны с Шарлоттой и ее папенькой, потому как де Виньи при всех назвал ее «особенной девушкой в его жизни, которая очень скоро, возможно, осчастливит его своим согласием». Объявление было довольно смелым, потому как Шарлотта на возможность своего согласия ни разу не намекала, но… все было так замечательно, что она решила не придавать значения оговорке барона.

Кроме того, Шарль, разумеется, на этот бал приглашен не был и о словах барона не знал.

После бала же выяснилось, что парижские гости барона были очарованы Бордо и срочно принялись снимать, а то и покупать соседние особняки. И сразу давали балы, на которые обаятельную красавицу Шарлотту, к тому же и «особенную девушку в жизни де Виньи» не пригласить просто не могли.

Потому день Шарлотты был теперь расписан по минутам. Вставала она поздно, ведь ложилась почти на рассвете, будила ее и не могла добудиться Брижит. Потом с нее, сонной, снимал мерки очередной портной, потом приезжал посыльный от де Виньи с цветами и подарками, потом она оккупировала кабинет отца, чтобы ответить на ворох писем от ее новых знакомых – они все так восхищались Шарлоттой и так любили ее, что не ответить было нельзя.

Потом их навещали новые знакомые, которых надобно было развлекать, а к вечеру так вообще начиналась суматоха: сделать прическу, подобрать наряд, успеть на очередной бал, перездороваться на том балу с огромным количеством людей – и танцевать, танцевать до упаду.

Шарлотта иногда даже скучала по прежней спокойной жизни.

Но редко и больше напоказ.

Новое письмо от мсье де Руана она поначалу даже не заметила среди роскошных посланий на дорогой бумаге и с золочеными гербами на печатях. И открывала его без трепета – она все еще была обижена на Шарля.

«Милая Шарлотта, – писал он, – прошу Вас меня простить за давешнее мое поведение. Я тысячу раз сожалею, что сам не предложил Вам того, что Вы предложили мне! А потому молю, ежели Вы еще не передумали, принять меня, мой быт и мою любовь. Сделаем же все так, как решили Вы. Я прежде боялся сказать Вам этих слов, теперь же нашел выход, и верю – мы будем счастливы».

Едва Шарлотта прочла эти строки, ее обиду как рукой сняло – она, отодвинув прочие послания, достала чистый лист и наскоро принялась сочинять ответ:

«Любимый мой, я отвечаю Вам – да, да и да! Тысячу, миллион раз «Да!» Как же я рада, что Вы одумались, я уже и мечтать об этом перестала… Что ж, теперь с нетерпением жду от Вас следующего письма, в котором Вы сообщите дату и время нашей… – она отвела взгляд к потолку, раздумывая, каким бы словом заменить слишком пафосное «свадьба». И, наконец, вывела, – … авантюры. Только умоляю Вас, постарайтесь прислать гонца до семи часов вечера, потому как в семь мы с батюшкой отбываем на званый вечер. А мне так хочется узнать все уже сегодня!»

Дописав скорее и даже не проверив грамматические ошибки, Шарлотта запечатала послание и побежала разыскивать Брижит, чтобы та позаботилась о доставке.