«По-видимому, Ваш супруг против нашей дружбы, раз Вы не навестили меня перед балом. И, тем не менее, милая Шарлотта, нам необходимо встретиться. Это касается титула Вашего отца. Если он все еще интересует Вас, жду Вашу Милость сегодня на балконе второго этажа во время открытия бала. Пожалуй, это единственный момент, когда Ваш муж не сможет застать нас вместе, потому как будет приветствовать короля. Я буду там вне зависимости от Вашего решения».

Когда Шарлотта дочитала, руки ее дрожали, как у преступницы, а сердце буквально прыгало в груди. Она не ошиблась! Вопрос с титулом папеньки еще не решен! Но стоит ли так опрометчиво идти на это тайное… свидание? Если их застанут, то могут понять весьма двусмысленно. И, потом, если она пойдет, то ослушается мужа. А если не пойдет, то навсегда потеряет титул предков и подведет папеньку… Что же делать, что делать?!

Уже заиграли трубы, оповещающие о входе Его Величества в бальную залу, и нужно было решать что-то немедленно.

Поддавшись порыву, юная баронесса попятилась назад, туда, где была дверь на лестницу, ведущую на второй этаж, и через несколько мгновений она уже мчалась со всех ног на балкон, где ждал ее герцог.

На балконе было темно, потому как ни одна свеча не горела – лишь слабый свет из коридора, в который, по-видимому, выходили гостевые спальни, позволял на споткнуться о мебель. Прямо под балконом располагалась бальная зала, сюда доносились звуки музыки, и было видно Людовика и монаршее семейство, важно шествующее к своим местам. По обе стороны красной дорожки склонились в почтительном реверансе все присутствующие. Где-то среди них был и барон де Виньи, не понимающий, должно быть, куда подевалась его жена…

– Баронесса? – Шарлотта вздрогнула, услышав окликнувший ее голос, а еще через мгновение она увидела лицо герцога де Тресси, появившегося из темноты. – Славно, что вы пришли: вы хорошая дочь, и все делаете правильно.

– Сударь, давайте к делу – вы же понимаете, что я рискую, находясь здесь, с вами. Что Его Величество решили по поводу графского титула моего отца?

Де Тресси глубоко вздохнул и не спешил отвечать. А потом вдруг сказал, подойдя к самым перилам балкона и глядя вниз, на склонившихся придворных:

– Я заметил, что сегодня, да и на прошлом балу вы весьма любезно разговаривали с герцогиней де Монтевиль. Она славная девушка, правда?

У Шарлотты появилось неприятное предчувствие, и она почему-то вспомнила сегодняшние слова барона о том, что де Тресси – нехороший человек. И даже Госкар, чутью которого Шарлотта всегда доверяла, подтвердил это.

– Она не просто девушка, Ваша Светлость, – сказала с достоинством Шарлотта, – госпожа герцогиня – замужняя женщина и почтенная дама, которая любит и уважает своего супруга.

Герцог повернулся и с улыбкой разглядывал лицо Шарлотты.

– Почтенная, – повторил он. – Я бы мог много пикантного рассказать вам о ее почтенности, но не стану. Пощажу ваши неискушенные подобным ушки…

– Не смейте клеветать на герцогиню! – повысила вдруг голос Шарлотта. – Это недостойно! Я сама слышала, как она отказала вам тогда, в саду Тюильри! И уже мягче продолжила: – она любит мужа, смиритесь.

Герцог хмыкнул:

– Да, она любит мужа. Жаль, что муж ее этого не понимает и волочится за каждой юбкой.

– Что вы говорите такое! – поморщилась Шарлотта. – Если вы пригласили меня для того, чтобы обсуждать сплетни, то я ухожу! – и действительно направилась к лестнице.

– Это не сплетни, милая Шарлотта. Пока что. Но когда о романе герцога и Ирен де Сент-Поль станет известно всем придворным, Жизель поднимут на смех. А я не хочу видеть ее страдания – нужно, чтобы она узнала об этом романе первой, понимаете?

Шарлотта остановилась. Она действительно вспомнила сейчас, что Ирен при их встрече обронила что-то о своих отношениях с неким герцогом, имя которого не назвала. Неужели она говорила о Монтевиле?

– А о романе этом станет известно очень скоро. Взгляните сами, – продолжал герцог.

Шарлотта обернулась: герцог, наведя театральный лорнет на кого-то внизу, смотрел в него и ухмылялся.

Рассердившись, Шарлотта вернулась и выхватила лорнет у него из рук. Припала к нему сама. Несколько мгновений блуждания по залу – и она увидела Ирен в золотом, сияющем бриллиантами платье – ее просто невозможно было не заметить. А в пяти шагах от нее и герцога де Монтвиль в компании других мужчин.

– И что? Чему вы ухмыляетесь? Они даже не смотрят друг на друга. Я знаю Ирен с детства и допускаю, что она… может опуститься до адюльтера. Но муж герцогини де Монтевиль честный и порядочный человек, я уверена!

Де Тресси над ее ухом рассмеялся:

– Милая моя Шарлотта, как же вы невинны. Надо бы преподать вам несколько уроков, – он аккуратно провел пальцами по пряди волос баронессы, лежащей на обнаженном плече.

– Уберите руки! – вскричала та, но герцог, продолжая ухмыляться, и сам уже отошел.

Рассматривая этих двух людей, в которых, на первый взгляд, совершенно глупо было бы подозревать пару, Шарлотта, однако, заметила, что Ирен не просто так теребит веер, а явно подает какие-то знаки. Кому? А в следующее мгновение Ирен вдруг захлопнула щелчком свой веер и направилась к лестнице. Той самой, по которой поднималась Шарлотта.

Баронесса ахнула:

– Нам нужно уходить, нас заметят, – она отдала лорнет де Тресси и лихорадочно соображала, как уйти тайком.

– Не волнуйтесь, Шарлотта, – смеялся де Тресси, – к чему им балкон – они займут одну из спален в этом крыле. Скажем, вон ту, – он указал ручкой лорнета на дверь, виднеющуюся с балкона. – Я бы выбрал ту, а вкусы у нас с кузеном совпадают.

– Что вы такое говорите? – у Шарлотты горели уши – хорошо, что в темноте этого не видно. – С чего вы взяли, что герцог пойдет за ней?!

– Смотрите сами.

Шарлотта бросила взгляд вниз: и без лорнета было видно, что Монтевиль, нервно оглядываясь, идет к той же самой лестнице вслед за Ирен.

– Ах, Боже мой, зачем вы мне это все показали… – почти всхлипнула Шарлотта.

Отчего-то ей было так больно и обидно за герцогиню, будто это ее саму обманули сейчас.

– Тише! – шикнул на нее де Тресси. – Они идут сюда. Ведите себя тихо, и в темноте нас никто не увидит.

Шарлотта затихла, все еще сокрушаясь в глубине души.

Она до боли впивалась ногтями в свою ладонь, видя, как в спальню – ту самую, на которую указал де Тресси – вальяжно и самодовольно вошла сперва Ирен, а следом за ней, все еще озираясь в страхе, проскользнул де Монтевиль.

Прежде чем они закрыли за собою дверь, Шарлотта вполне разглядела, как герцог начал пылко целовать Ирен. Потом дверь с грохотом захлопнулась, но все равно был слышен развязанный смех Ирен, а следом и недвусмысленные стоны.

– Боже!… – затыкая уши и не в силах больше слышать это, Шарлотта помчалась к лестнице ведущей вниз.

Первым ее порывом было сейчас же рассказать все Жизель де Монтевиль. Она должна знать правду, нельзя молчать о таком!

Но после Шарлотта засомневалась. Некоторые события из ее жизни научили ее заглядывать немного вперед и понимать, что у каждого действа есть последствия. Когда-то она из самых лучших побуждений написала Марии де Граммон письмо, открывающее той глаза на ее возлюбленного. А в результате бедняжка едва не погибла.

Что будет после того, как Шарлотта расскажет правду герцогине? Возможно, та порвет со своим негодяем-мужем, откликнется на чувства де Тресси, и они будут счастливы всю жизнь. А возможно, никогда не оправится от удара.

И вообще, нужна ли Жизель такая правда?

Это чужие отношения, и не следует в них лезть. Довольно и того, что Шарлотта узнала больше, чем следовало.

Баронесса стояла на темной лестнице, прижавшись спиной к стене, когда услышала шаги приближающегося де Тресси.

– Теперь вы понимаете, что должны открыть глаза вашей подруге на ее мужа. Я бы и сам все рассказал Жизель, но она мне не верит. Она и близко меня к себе не подпустит. А вам она, похоже, доверяет.