— Это правда? — сквозь зеркальную пелену, мгновенно наводнившую глаза, я ошеломленно смотрела на оборотня и все еще надеялась, что услышанное мной — ошибка, чудовищный поклеп, ложь… что Элгар вот-вот усмехнется и скажет, что я все не так поняла, и что говорили они вовсе не обо мне, но… Эл мучительно хмурился, озираясь на друга, и не мог отыскать ни единого слова в свое оправдание.

— О чем ты?.. — выпалил он, но дрогнувший от волнения голос выдал неудачную игру.

— О каком… споре он говорил? Вы… спорили… на ме-ня? — не в силах даже произнести эту мерзость, хрипло спросила я.

Элгар отер ладонями лицо, переглянулся с Рианом и попытался увести меня, но я отдернула плечо, и ему пришлось остаться посреди коридора и ответить.

— Уна, с чего ты взяла, что… — попробовал сбить меня с толку Эл.

— Ты обещал не лгать мне, Элгар… — напомнила я, из последних сил сдерживая слезы, а внутри все сжималось, словно сердце обращалось в угли и тлело, наполняя душу черным смрадом предательства.

Парень испуганно встретился со мной глазами, но не смог сказать этого вслух. Лишь едва заметный, выстраданный кивок обозначил конец нашей общей истории. Мой взгляд помутился, и Элгар стал размытым пятном. Впрочем, так было легче уйти, не видя его, словно образ Эла растворился в моих слезах, навеки покидая мой разум.

Злоба пришла не сразу. Сначала в голове стучало «Почему? За что?! Зачем же ты так цинично растоптал то прекрасное, что мы так долго и трепетно создавали? Какой же ты неуклюжий, Элгар! Растить волшебный цветок, чтобы в одночасье оступиться и загубить все наши старания!» И лишь потом наступила черная, безоглядная пустота, ненависть и удушье. Я не помню, как вышла на палубу. В сознание смутно пробивался леденящий ветер, но я брела, не замечая его. Внутри меня было много холоднее. Уложив руки на перила фальшборта, я опустила голову и выпустила рвавшийся из груди плач. «Я ненавижу тебя… Ненавижу! Бессердечная тварь! Самая мерзкая из всех тварей на Земле! Другие хотя бы не строят из себя невинность… Не играют так расчетливо. Господи, почему я?! За что это все? Когда ты перестанешь измываться надо мной?! — громко всхлипнув, я схватилась за сведенный от боли живот, — Я не вещь, я не мясо… не собака, чтоб спорить, за кем я побегу, и кого признаю своим хозяином! Черта с два! Бездушные мрази… Мама, если б ты знала, как я хочу домой! Увидеть тебя снова, обнять и никогда, никуда больше не соваться. Клянусь! Так и будет. Если, конечно, мне доведется вернуться…» — слезы лились нескончаемым горячим потоком, и казалось, глаза вот-вот лопнут, и я ослепну, навсегда… Сдавило виски. Я глубоко вдохнула пахнувший в лицо теплый зюйд-вест. Соленые брызги омыли и остудили саднящие веки.

— Уна, что происходит? — взволнованно осведомился Аксан, — Кто-то посмел тебя обидеть?..

Пытаясь вдохнуть, я икнула и не спешила оборачиваться к вампиру. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня такой — зареванной и слабой.

— Я н-не хочу… гово-рить сейчас… — выпалила я, подавляя всхлипы, но сама едва узнала свой голос, и Аксан сразу понял мое состояние.

— Ладно… — растерянно согласился он, — Но… как только захочешь, я буду у себя. Хорошо?..

Я уткнулась в ладони, стараясь унять икоту, и вампир побрел прочь, так и не дождавшись ответа. «Куда же я пойду теперь? Кому теперь верить?..»

— Аксан! — окликнула я, чувствуя, будто наждачкой по горлу прошлись.

Вампир вернулся, и мне пришлось обернуться, чтобы видеть его глаза.

— Ты… знал, что Элгар… — второй раз выговорить это оказалось куда сложнее, — Что Эл и Риан… спорили на меня?

Аксан хмурился и очень натурально скривился, услышав эту новость.

— Что за… детский сад… — покачал головой он, заметно разозлившись.

— Так да или нет?

— Нет, Уна. Конечно, нет! — сочувственно поднял брови он, — Что значит «спорили»? На что? Как ты узнала? — посыпал вопросами он.

Я вздохнула, отирая рукавами лицо. С этой минуты Аксан стал единственным, с кем я могла говорить свободно, не опасаясь предательства, корысти или двойной игры. Мы укрылись от ветра и посторонних ушей в каюте, и я кое-как изложила все подробности этой чудовищной интрижки. Вампир внимательно выслушал меня, повздыхал, но все же попытался оправдать друга.

— Честно говоря, я не понимаю… Это так не похоже… Допустим, что они попетушились друг перед другом тогда в лесу. Все еще было довольно туманно. Ты плохо знала их, а они тебя, но… Ты в самом деле уверена, что Эл… вплоть до сего дня следовал этому плану?

— Когда Риан начал говорить о… споре, Эл даже не подумал ему возразить, — не открывая глаз, хрипло отозвалась я, валяясь на его постели.

Аксан больше не нашел, что сказать. Я уставилась в потолок, чувствуя, как подкатывает новая волна черной тоски.

— Хотя я и сама не понимаю… — призналась я, — КАК ему удалось так… искренне сыграть?..

— Уна, я… знаю Эла не так давно, но я бы заметил, если б он подкатывал к тебе с сухим расчетом.

— Значит, не заметил… — буркнула я.

— Уна, ну зачем ты рубишь с плеча?..

— К черту Эла! Все, хватит о нем, — озлобленно прорычала я, поднимаясь с постели, как Феникс из пепла, — Я по горло сыта двуличными тварями и шепотками за спиной! И давай договоримся, Аксан… Тот, кто оправдывает этого мажора, — мой кровный враг, — я заглянула ему в глаза, — А ты… мой единственный друг. Если я, конечно, не ошибаюсь… — умерив свой боевой пыл, задумчиво закончила я, оглядывая аскетичную обстановку офицерской каюты.

Мою ладонь на жестком расшитом одеяле накрыла широкая, жилистая ладонь.

— Не ошибаешься, — с грустной улыбкой шепнул вампир.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как высохшие на щеках слезы стянули кожу. «Дай Бог, чтоб хотя бы в этот раз…»

— Можно тебя спросить… о личном? — осторожно поинтересовалась я, и морщинки испуганно разбежались с его висков.

— Конечно… — не слишком уверенно кивнул Аксан, сложив руки на коленях и сцепив пальцы в замок.

— Брин сказал… В общем, это правда, что раньше ты служил в медерийских войсках?

— Да, — мужчина встал, задумчиво прошелся по узкой комнатке и, опустившись в единственное кресло напротив кровати, потер переносицу, виновато морща лоб, — Семнадцать лет… — он встретил мой удивленный взгляд, — Семь из них — в личной охране Эдмонда.

— Короля?.. — скривилась я.

Аксан кивнул, прикрыв глаза.

— И… что же заставило тебя перейти на сторону мятежников? — я скинула сапоги и уселась по-турецки, не сводя с друга заинтригованного взгляда.

— Это долгая, сложная история, Уна… — вздохнул вампир, но заметил, что отвлек меня от мыслей об Элгаре, — Впрочем, ночь длинная… Ты действительно хочешь знать все это?

— Конечно, хочу.

— С самого начала?..

— Было бы неплохо, — усмехнулась я, устав его уговаривать.

— Ну, ладно, — Аксан развалился в кресле, закинул ногу на ногу и громко начал, — Давным-давно, в средние века «нового» мира, вампиры, оборотни и маги жили среди твоих далеких предков, бок о бок с ними. Но, так уж повелось, что чем слабее существо, тем больше оно тянется к власти. Хищники никогда не претендовали на мировое господство, но являлись отличным средством для тех, кто хотел заполучить доверие крестьян и авторитет. Вооружившись религиозными учениями, эти люди объявили хищникам войну. Попросту говоря, их начали истреблять, как «нечистых».

— Инквизиция?..

— Она самая. И так ребята увлеклись, что не щадили ни целителей, ни законопослушных феодалов, ни ударников полевых работ. В общем, со всех концов «правоверных государств» хищники стали стекаться в еще неподдавшуюся всеобщей паранойе Англию, где колдуны собрали совет. За одну только мысль создать альтернативный мир, все они рисковали провести остаток дней в страшных муках под пытками, в случае неудачи. Ведь это…

— …это был вызов, — подтвердила я, — Плевок в теорию божественного сотворения мира.

— Теорию?.. — хмыкнул Аксан, поднимая брови, — Неужели в «новом» люди наконец-то научились мыслить здраво?