— Аааксан… — довольно протянул один из вампиров, задирая голову.

Размаху этих крыльев позавидовал бы даже белоголовый орлан, да что там орлан… По размеру это существо напоминало небольшой самолет! И поток воздуха от него ощутимо давил к земле.

Улицы спящего города наполнились цокотом. Волки бежали бесшумно. Я успокаивала себя: «Оторвались! Свободны!» Но за спиной послышалось зловеще нарастающее шипение. Обернуться я не успела. Лишь чуть повернула голову. Перед лицом, плюясь обжигающими искрами, как бенгальский огонь, пролетел огромный клубок сиреневого пламени, больше моей головы раза в два. Мимо и прямиком в спину скачущего впереди вампира. От столкновения рассыпался салютом, но какая-то часть шара будто вошла в тело всадника, под ткань, под кожу, в самый хребет… Мужчина распростер руки, словно его распяли, издал короткий жутковатый крик и… взорвался на тысячи мельчайших частиц. У меня в горле застряла гарь, а на губах застыл крик ужаса. Изо всех сил уговаривая себя не оборачиваться, я все же не сдержалась, посмотрела назад. От ворот, по широкой мостовой скакал ровно выстроенный эскадрон синих мундиров с бликующими серебряными нашивками. И то, что минуту назад пролетело в миллиметре от меня, эти офицеры создавали прямо в руках, из воздуха. Не менее сотни всадников, и у каждого по такой «бомбе». Наблюдая, как шары почти синхронно растут перед ними, я с ужасом поняла, что вот-вот последует этот массовый залп, и сотня сиреневых огней оставит ото всех нас… только пепел. Я вывела каурого на галоп, мысленно представляя себе подобную смерть, и решила, что страшнее этой картины только скользящая по поверхности земли ядерная волна, светлая, будто восхождение солнца, вместо жизни несущая смерть всему и всем на ее пути. Вспышка! Крик. Прямо рядом со мной. В мельчайших деталях я видела, как темнеет его кожа, чернеет, покрывается трещинами, алыми светящимися прожилками, словно огонь прорывается изнутри. Потом взрыв… и лошадь уже несется одна, по инерции, а ветер сметает с гладкого седла золу. Эта зола покрыла меня, лицо, одежду. Судорожно вдохнув, я закашлялась. Пепел забился в нос. Рукавом отерла лицо и до боли в пальцах сжала кожаный повод. «Вперед. Только вперед. И не вздумай оглядываться!» Вслед за другими я вылетела из развороченных ворот города, не глядя по сторонам. Только перед собой. Была бы одна, ни за что не нашла бы выхода. Впереди простиралась голубоватая равнина под черным безлунным небом. Вспышка! Еще одна! Визг. На этот раз задело кого-то из волков. «Не смотреть. Гнать вперед. Не смотреть, не думать!» — стиснув зубы, повторяла я про себя. Равнина к счастью оказалась не такой уж бескрайней. На горизонте зачернела полоска леса. «Добраться туда и затеряться. Только бы успеть…» — боковым зрением я заметила что-то необычное, по правую сторону в серой массе… огромное рыжее пятно. «Элгар! Жив…» — едва не разревевшись снова, я перевела дух. Лев бежал мощными прыжками, разметая снег белым шлейфом вокруг себя. Лапы утопали в сугробах, но на его скорости никак не отразилась эта незначительная помеха. Лошади справлялись с глубоким снегом куда хуже тропического хищника. Кромка леса уже не маячила на горизонте, а простиралась впереди высокой почти монолитной стеной, непроглядной, словно сама Тьма. И сколь бы мы к нему не приближались, чаща не становилась яснее.

Знакомое шипение, и пара шаров пролетела вперед, от удара о дерево рассыпаясь в искры, как по заказу освещая абсолютно черные, будто обугленные толстые стволы. И не мы ввалились в спасительный лес, а сам лес поглотил нас, укрыл израненных и уставших беглецов. Крики и топот позади постепенно стали стихать. Хотя возможно их просто заглушил треск веток, гулко разносящийся по всему лесу, а то, что осталось за границей чащи, стихло, как за стеной. Каурый вяз в снегу и то и дело возвращался на шаг. Заставить его рысить в этих непролазных сугробах было не так то просто, но отставать от остальных мне сейчас совсем не хотелось, и время от времени мне удавалось его переупрямить. Меж странных деревьев было вполне просторно. Лишь редкие кустарники приходилось объезжать. Их тонкие прутья, утыканные острыми крючковатыми колючками, грозили расцарапать в кровь незащищенные копыта моего жеребца. А некоторые, особо высокие, и не только копыта. Мы прилично отстали. Мимо пронеслось трое волков, на четвереньках, в форме уже более близкой к собачьим, но все тех же громадных размеров. Пронеслись молнией, без оглядки. У меня кольнуло в сердце. Стукнуло и затихло на секунду. Осадив каурого, я глубоко вдохнула и… обернулась. Картинка существенно не изменилась. Черные стволы в полумраке, высоко над головой беспомощно мерцающие звезды, плененные паутиной ветвей, снег, и борозда на снегу, пропаханная конем. И тишина. Лишь далекий гул и редкие окрики армии мятежников уходящей все дальше в лес. Не было никакой уверенности в том, что медерийцы прекратили погоню, и я ни за что бы не повернула назад. Куда угодно, только не назад к сиреневым смертоносным бомбам. Если бы не звук… странный, далекий и одновременно близкий, протяжный рык, будто стон исполинского дерева. Звук искажался, отражаясь от хаотично растущих стволов, и потому мне не сразу удалось определить направление. Но что-то было такое в этом звуке, пугающе знакомое. Дыхание! Хриплое и редкое дыхание огромного хищника. Рывком развернула коня, подала вперед, и вскоре заметила вдалеке льва, из последних сил ползущего по снегу с зажмуренными от боли глазами…

— Эл… — с горечью выпалила я, подбородок предательски задрожал. Всхлипнув, позвала снова, — Элгар!

Лев дернулся, словно от испуга, замер и разомкнул веки. Желтые глаза с бесстрастным исступлением взглянули на меня. Грива свалялась, за ухом багровела рана, а по всему пути льва, темной широкой полосой тянулся кровавый след.

Каурый спотыкался, норовя свалить с себя тяжкий груз двух всадников, и сам едва не падал. Гонка по глубокому снегу в степи, а потом и в лесу, вымотала его до полусмерти, но пока еще он шагал, медленно, но отважно пробираясь через бурелом на просвет, туда где начиналась дорога, протоптанная, твердая просека. Только с каждым шагом он так качался, что мне казалось, он последний. На моей спине тяжким неподвижным грузом лежал прислонившись парень оборотень. Не думая ни о чем постороннем, я терпела непосильную нагрузку на свой позвоночник, не менее мужественно, чем везущий нас жеребец. Надо было бы мне оставить Эла в седле и пойти рядом, но ему с таким трудом удалось взобраться на коня, что я побоялась — он просто не удержится. Да и сам Элгар, не смотря на полуобморочный транс, бурно запротестовал, когда я изъявила желание слезть. Он уткнулся лицом мне в плечо и, кажется, провалился в сон. По крайней мере мне хотелось верить, что именно в сон. От оборотня исходило необыкновенное тепло, наверное жар. А вскоре я почувствовала, как толстовка прилипает к спине, и не сразу поняла, что это вовсе не от пота. Мы выбрались на спасительную дорогу, но никого из «своих» я так и не увидела. Отряд безнадежно далеко ушел, и даже если бы я знала, куда, нам все равно не суждено было бы их нагнать на полумертвом измученном коне. Дорога через рассекающую дикий лес прогалину вела вниз, у подножия холма виднелась небольшая деревушка. «Дымок, редкие огни. Здесь однозначно кто-то есть. Вопрос лишь в том, станет ли кто-то из них нам помогать?..» — тревожно вглядываясь в окна запорошенных ветхих домиков, вздохнула я с такой вселенской тоской, что даже всхлипнула вслух. Эл шевельнулся, потерся носом о мое плечо, безвольно лежащая на луке ладонь прижала меня к оборотню, насколько у того хватило сил.

— Уна… — хрипловато и сонно протянул он, но в голосе слышалось удивительное умиротворение, — Что там?.. Деревня?..

— Угу, — морщась от нарастающего напряжения в позвоночнике, буркнула я в ответ.

— Ооочень хорошо, — шепнул Эл себе под нос, и мне показалось, что с улыбкой.

Мне это его веселье сразу не понравилось, но если уж Эл решил, что там ему станет лучше… я безоговорочно довела коня до заснеженного поселка. Пока мы плелись меж домиков, лично мне не было слышно ни единого постороннего звука, голоса. «Просто все спят» — подумала я.