Перекличка Перевод А. Глоба С хмурого севера, С юга блаженного, Из Азии — отечества Племен, народов, человечества, Из крестоносно-панцирной Европы, Из юной Африки, Из-за безбрежья океана — Клич в громах гроз и урагана: «Братья, братья, Ближний, дальний — без нзъятья!» Зов: «Братья, вы на страже?» Зов: «Братья, отвечайте!» Отовсюду гневный клич несется, В целом мире эхом отдается, Несется из дали такой, Что месяцы, годы пройдут над землей, Пока донесется сюда. Несется сквозь землю, гранит и года, — Слышишь: кричат камни, земля, вода: Мы с вами, братья! И есть голоса, Что слабы, как вздох или шепот, И есть голоса: Сокрушителен грозный их ропот. И те, кто на молчанье были обречены, И те, что были тише тишины, — Как корни, вросшие в скалу, Окрепли и могущественны стали. Клич: «Братья, мы бодрствуем с вами — В далях, в недрах, в глубинах!» Клич: «Братья, мы вашему зову внимаем, Вам братский привет посылаем!» Как будто ветров перекличка, Друг друга слышим ближе и ближе, Родину слышим, вселенную слышим! «Братья, вы на страже?» Мы на страже, на страже! Мы внимаем, братья, мы слышим! Мы внимаем, братья, мы видим! Мы на страже! Все и один Перевод Ю. Абызова А одинок ли я из-за того, Что в одиночестве пребываю, Что оторвали меня от отчизны? И только поэтому должен грустить я, Предаваться отчаянью? Ведь только плоть мою оторвали, — Так сорванный лист устремляется вдаль, Песок его хлещет и воды полощут, И гонит его невесть куда. Но плоть — ведь это еще не я. Ведь это лишь моя оболочка, — Пусть ветры гонят и треплют ее, Я становлюсь лишь бодрее, свежее. Смеха достойна вера сломить меня, Мою оболочку сокрушая; Так что ж мне грустить, что я одинок? Но вот моя сущность — это мой дух: Он этих страданий не ощущает, — Глянь, среди туч, застилающих небо, Гонимых в осенней ночи вереницей. Спокойно и гордо месяц сияет И твердо свершает обычный путь — Один, но с сонмом звезд в окруженье. Так что ж, одинок он? Вон оно, это величье бескрайнее, Что мир наполняет, объемля. Та масса, что служит всему основой; Те тысячелетия напряженного И непрестанного борения; Вот оно небо — и звезд мириады, — И в их числе пребываю и я. Так что ж мне грустить, что я одинок? И чувства мои — это общие чувства, И думы мои — это общие думы, И с общим ростом я вырастаю И — как бы я ни был хил — расцветаю, И в глубочайшем своем одиночестве Я увлекаюсь потока движеньем, Меня он несет. И пусть все рухнет на одиночку: Мысль и терпенье все превозмогут; Пусть почву вырвать грозят из-под ног, — Народ уничтожить, с которым ты рос: Не отвратить воскресенья из мертвых; Пусть скрытно поток подо льдом струится, Время настанет — он вырвется к свету; А время это — не за горами, — Так что ж мне грустить, что я одинок? Исчез одиночка — поток остался, А тот одиночка в нем растворился, И стал поток еще полноводней; Один живет в массе, а масса — в одном, И тело и дух, слиясь воедино, Творят. Один — это все. Так что ж мне грустить, что я одинок? НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ
Горы и душа Перевод Ю. Абызова Горы, головы свесив, Думают думу немую. Внизу — непогода и ветер Озера гладь волнуют. Душа, не кричи от страха, — Обретешь ты покой свободный, Коль не в тихой нагорной выси, Так в тишине подводной. Скиталец и гора Перевод Д. Самойлова Так быстролетна, так легка Тень облака скользит вдоль склона. Сокрылось солнце в облака И вновь сияет с небосклона. Что ж помрачнела ты, гора? Что стала сумрака чернее? Какая темная пора! В кустах как будто ночь и змеи! «Но сам ты мрачен что ни день? Не бойся ужаса и боли. Пусть жизнь твоя мелькнет, как тень, Мир все равно добьется воли!» Дума горы Перевод Д. Самойлова Вкруг горы тяжелоглавой Тучи — черным платом, На лице мохнатом — Резкие морщины. И гора рокочет громом, Молниями блещет, Словно вся трепещет От тяжелой думы. Испокон веков терзает Гору эта дума, И ручьи угрюмо, Словно пот, струятся. Не поймет, не одолеет — Что ж ее тревожит? И уйти не может От своей тревоги. |
