В составлении сборника активное участие принимала жена Райниса, поэтесса Аспазия. О том, как возникло такое своеобразное название книга, поэтесса рассказывала в своих воспоминаниях:

«Вечер был чудесный (имеются в виду окрестности Слободского. — С. В.). По небу скользили синие облака. Такие бывают только здесь, в условиях своеобразного здешнего климата. Эти облака окрашивали в синий цвет самый вечер. К тому же вечер был тих, спокоен, а воздух чист, прозрачен и восхитительно звучен. Всякий звук слышен был далеко-далеко, и так же далеко отдавался в гулком воздухе всякий отзвук. Мне пришло на ум, соединив все особенности этого вечера, передать их в названии книги: «Далекие отзвуки в синем вечере». Да в синий цвет я считала символом надежды, а надежда нам тогда была очень нужна: мы сами и все наше общество надеялись на лучшее, светлое будущее. Такое название звучало многозначительно и точно».

Цензура книгу почти не тронула. В этом большая заслуга друга Райниса известного латышского писателя Рудольфа Блаумана, который был лично знаком с цензором Ремикисом. Имея на него влияние, Блауман сумел отстоять целый ряд стихотворений. В результате такого заступничества из сборника было выброшено всего лишь одно стихотворение и несколько отдельных строк, а стихотворение «Мартовские дни» получило иное название — «Весенние дни». Упоминание месяца, связанного с покушениями на представителей самодержавия, вызвало настороженность царской цензуры. Позже цензору пришлось писать длинное объяснение в Главное управление по делам печати, и он был вынужден сам защищать «подозрительные» стихи от обвинений представителя Видаемского губернатора. Ремикис в своем объяснении доказывал, что часть стихотворений сборника представляет собой символические описания природы, а часть — разрабатывает библейские темы и носит сугубо нравоучительный характер.

Прогрессивная общественность встретила книгу Райниса с восторгом — стихи переписывали от руки, читали на вечерах и в рабочих кружках, учили наизусть.

«Эта книга явилась отзвуком благороднейших идей своей эпохи, да и сама она — целая эпоха в латышской культурной жизни», — писал в 1910 году Андрей Упит.

Многие стихотворения «Далеких отзвуков» привлекли внимание выдающихся латышских композиторов. Эмиль Дарзинь написал музыку к «Сломанным соснам» и Эмиль Мелнгайлис к «Былому». Они стала самыми популярными в народе хоровыми песнями, исполняющимися на всех больших концертах в Праздниках песни.

Вторая книга стихотворений Райниса — «Посевы бури» трижды выходила в 1905 году. Первое издание было осуществлено в мае под названием «Звучание времени». В качестве приложения его начала выпускать «Петербургас авизес» («Петербургская газета»). После опубликования первых двух разделов, печатание прекратилось. Как свидетельствуют материалы райнисовского архива, поэт еще до середины года продолжал дополнять книгу, перестраивать ее композицию. Второе издание книги — уже под названием «Посевы бури» — появилось в октябре 1905 года. В конце года, вероятно, вышло третье — роскошное издание. Оба они были осуществлены книгоиздателем Янисом Озолом, революционером, который вскоре стал жертвой карательной экспедиции.

Из стихотворений, написанных в Слободском, в книгу вошли немногие. Из них в настоящее избранное включены следующие: «Зеленая власть весны», «Опустошенная душа», «Большие глаза», «Клейменные смертью», «Зимнее предвечерье», «Китайские жрецы». Остальные появились уже после возвращения на родину, в период с весны 1903 по весну 1905 года. Сам Райнис, вспоминая время создания «Посевов бури», назвал эту книгу поэзией «революционного предчувствия», когда уже «созрел революционный момент и все дышали прекрасным предчувствием и готовились к великому 1905 году».

Современные исследователи творчества Райниса считают, что в 1903, 1904 годах были написаны следующие стихотворения «Посевов бури»: «Ледяная крепость севера», «Грустная береза», «Дрожащее сердце», «Идет молодое племя», «Тюремные стены», «Стань твердой, мысль!» (I вариант), «Первые жертвы». Однако большая часть вошедших в книгу стихотворений появилась в начале событий Пятого года, весной. Так в разделы — «Под весенним громом», «Призыв» — были помещены «Солнце землю пахало…», «Воющий ветер», «Мехи ветров», «После долгого сна», «Так не останется!», «Вестница-синичка», «Выходите!», «Дети сумерек», «Единым путем», «К морю». К ним полностью относится характеристика, данная Райнисом сборнику в 1925 году: «Больше всего тогда меня поразили взморье и ранняя весна, и картины моря и весенние пейзажи, и мысли обо всем этом проникают всюду, заполоняют стихи».

В 1905 году написаны также стихотворения «Честный либерал», «Далекие отзвуки», «Что ж сеятель тужит?», «Время героев», «Мелькающие огни», «Нарыв», «Что бы ни было», «Новое время», «Через край», «В вечном созвучии», «Могилы наших героев», «Отряд смерти» и «Все-таки».

17 октября 1905 года, продумывая общий характер и композиционный принцип «Посевов бури», Райнис сделал интересные заметки:

«Одно стихотворение составляет суть всего сборника, его душу. Оно все оживляет, все делает понятным, оно и пафос делает пригодным, придает ему естественность звучания: в вечном созвучии ничто мне не может помешать. Весь сборник постигается именно благодаря этому главному чувству. Кто способен понять его, у того оно тоже есть. Это чувство увлекает за собой».

Глубокая внутренняя гармония, чувство общности с человечеством и мирозданием, присущие стихотворению «В вечном созвучии», действительно позволяют считать его некой духовной квинтэссенцией сборника «Посевы бури» — «Песни о мужах и оружии» — самого героического и самого светлого поэтического сборника Райниса, о которой многие годы спустя поэт писал:

«Когда я перечитываю свои старые стихотворения, то удивляюсь, сколь весел и до бесшабашности радостен их дух. Мне теперь остается только удивляться, до чего может человек быть радостным; но быть таким — его долг».

На латышском языке «Посевы бури» издавались тринадцать раз.

Впервые книга вышла летом 1909 года в Петербурге. На латышском языке выдержала десять изданий. Ей Райнис предпослал весьма примечательное предисловие:

«Посылая вам, мои друзья, свою книжку, я отдаю на волю ветра ее разрозненные листки: многие ли из них попадут в ваши руки, не знаю! А сколько в тех, что попадут к вам, будет вымаранных и выдранных мест? Быть может, от всех моих дум, чувств и переживаний останутся лишь ничего не говорящие черточки и длинные ряды многоточий, точно следы слез? А может, и этих следов не останется — и только близкие мне по духу люди уловят меж редких строк заключавшийся в них когда-то смысл?»

Но случилось гораздо худшее. Хотя цензор Ремикис и разрешил книгу к печати, по приказу Главного управления по делам печати весь ее тираж был конфискован. В донесении прокурору Судебной палаты от 24 нюня 1909 года упомянуты многие стихотворения, в которых автор «выражает сочувствие рабочему классу, выступающему против существующего порядка» и призывает к восстанию («Путь к новому», «О величье», «Новое зданье», «Опять ночь» и др.). Судебная палата вынесла постановление: книгу уничтожить, «разорвав ее на клочки», — что и было сделано. Уцелели только 200 экземпляров, которые удалось припрятать типографским рабочим.

В начале 1911 года «Тихая книга» вышла в Риге во второй раз под названием «Ветром подхваченные листки». Поэт в известной мере изменил композицию книги и отказался от стихотворений, вызвавших конфискацию. Однако предисловие, к которому поэт сделал небольшую приписку, четко я определенно свидетельствует о том, что дух борьбы и упорство поэта не сломлены:

«Год тому назад я предсказывал это, и вот осторожно, на цыпочках, предостерегающе воздев руки, на меня наступает умеренность, не переставая нашептывать: «Вот видишь, что я тебе говорила? Так нельзя. Прошло то время, настали будни!» Она злорадно показывает мне разорванные листки с песнями, развеянные ветром, разодранную книжку, сломанные сосны, она говорит, что даже время боязливо затаилось в норе.