Руки Перевод С. Шервинского Рука моя груба, И нечувствительны кончики пальцев. Взор мой неласков, Не гладко лицо, черты не прекрасны. Цветисто я говорить по умею. Не изощрен я в таком, в изящном — Не было в том нужды! Мало имел я дела с искусством… Врагам, однако, Прямо смотрел я в глаза, — Видел в их лицах последнюю низость, Глубочайший позор человека, Непостижимую злобу зверя, Жестокость веков первобытных — Давно позабытую, — хитрость и жажду крови, Подлость, что волку и то омерзительна, И ко всему высокому зависть. Я не видел в них человечности, Способной жалеть и сочувствовать, Не видал лица человеческого, Где не прочел бы в складках глубоких морщин: «Я — зверь!» Вот когда огрубела рука моя, Стали нечуткими кончики пальцев… Зверя ли гладить рукой в шелковистой перчатке? Как ласкать его нежными взорами, Если терзает он жертвы свои И сородичей Трупы сжирает? Мне надо еще всмотреться в людей, Я должен людей уважать, Чтоб полюбить их снова. А ныне лишь братьев своих люблю, Что в отчаянье рвутся на волю И в яростной жажде освобожденья Из когтей своих злобных тиранов Обагренные кровью встают Для решительной битвы. Кто может быть ласков, Кто может петь прекрасные песни, Следуя мимо и роз аромат разливая, Когда на глазах его зверь Жертву когтит? Кто тут не бросится в первом порыве на помощь! И пусть оборвется песня, осыплются розы! — Кто, человеческим чувством вконец обездоленный? Есть такие?.. Так это вы! В стороне стоите испуганно Насмешка в вашем вопросе: «Кто прав? Кто ссору затеял?» Да где же тут ссора? Не ссора терзать беззащитного! Время ли тут разбирать, кто прав! Мне надо еще всмотреться в людей… Но зверь останется зверем, Лишь когти еще заострятся. Человек человеком не станет, И проповедь мягких сердец не впрок, Пока существуют рабы, под бременем гнущие спину, И те, кто бременем спину им гнет; Пока существует власть, Которой опора — богатство. Нежность одну лишь знаю: братьев жалеть, На ноги ставить упавших, скорбь успокаивать, Утешать утомленных сердца, Исцелять, утолять красотою И в мечте открывать им грядущего блеск. Когда же настанет то время! Люди сами его приведут. Низость тогда отойдет от людей, В жертву не будут вонзаться острые когти, Пальцы чутки станут и ласковы, Нежно-сочувственны будут глаза, Лица — прекрасны и чисты, Душевно-вкрадчива речь. Буду я петь вам тогда свои нежные песни, — Когда настанет срок. К будущему
Перевод Г. Горского В цепях окаменели руки, Тюрьма лишила их труда. Но в жилах кровь, пусть терпим муки, Над ней не властна никогда Веков гряда. Не устрашить народа грому, Тем более народов цвет. Страшней грозы нам тихий омут, Покой, в котором жизни нет, — Страшней всех бед. Опять руками придет отрада, Ведь новый труд свершений ждет. Она близка — удачи радость, И Завтра юношей зовет Вперед, вперед! Кровавая баня Перевод Ю. Нейман Двери, народ, спеши распахнуть! Воздухом свежим наполни грудь! Жарко тебя пропарили в бане! Подняли на полок страданий, Пар поддавали то и дело, Прутьями хлестали тело, Кожу сдирала шипами лоза, Паром тебе разъедало глаза… Шпарил тебя кипяток шипящий, Пот прошибал тебя леденящий. Не перечесть всех истязании, — В смертной тебя пропарили бане! И понемногу с тебя сходили Страх застарелый, сомненья, бессилье… Все растворилось в парно́м тумане, — Крепко тебя пропарили в бане!.. Встань, выходи на свет — обновленный, Сильный, надеждами окрыленный! Сброшена тяжесть былых обид, Тело чисто, дух омыт. Нет и в помине ветхой дряни!.. Крепко тебя пропарили в бане! Вольно расправь могучую грудь, Все преграды сумей свернуть. Новый тебя ожидает путь! Счастливые юноши Перевод Вл. Невского Должны быть вы счастливы, павшие, В расцвете лет вы ушли из жизни; В глаза последней своей минуте Смотрели с улыбкою победителей И свою молодую, яркую жизнь Достойным концом завершили; Испытали свою безмерную силу И последние капли ее из кубка Смерти в лицо плеснули с презреньем. Вы, хотя б на мгновенье, увидели Наяву великую вашу идею, Которую мы лишь в расплывчатых образах Воспринимаем духовным взором, Хотя и стремимся к ней постоянно, Одним неизбывным желаньем томимы. Должны быть вы счастливы, павшие, Вы ушли, изведав счастье любви, Величайшее счастье, данное человеку. Женская дарит нам счастье любовь, Но тут же хитрит и жалит, И чем полнее себя отдаешь, Чем сильнее и ярче любишь, Тем сильнее и глубже себя презираешь За эту влюбленность. Но бесхитростна и светла счастливая, Увлекающая все наши чувства, Возвышенная любовь к человечеству. Не может она ни хитрить, ни жалить, От нее для себя не требуешь ты Ни жарких объятий, Ни блеска глаз, ни страстных лобзаний, Ни любовной поддержки в долгой жизни, Ни платы, ни славы, ни памяти даже, — Ей в жертву приносишь себя, безыменный Свершая свой подвиг. Волны восторга, все выше вздымаясь, Вольной весенней рекой разливаются; Бескрайний вдали открылся простор, Благодать половодья льется и льется, Волны восторга неся свободно. Свежесть и радость идут по земле, А гром, сотрясающий поднебесье, — Лишь смех счастливых юношей, И молнии, в тучах сверкающие, — Счастливых юношей мысли. Первыми эту любовь всеобъемлющую Познали вы и раскрыли пред нами Во всем богатстве ее обличий: В образе бурной весенней реки, В образе молний, пронзающих тучи, В образе первых ласточек и соловьев, В образе грозных опасностей, мира и вечного солнца. Вы увлекли нас своей стремительной поступью И, падая, подняли нас до вершин героизма. «Человек в героизме лишь начинается» — Истину эту горящими знаками Ваши пальцы запечатлели у нас на груди, — Так, что до сердца прожгло. Те жгучие знаки вовек не померкнут, И даже обыденность мягкой своей рукой Не сгладит ее, не засыплет пылью, И в обыденности зародится Новый подвиг в наших сердцах. Должны быть вы счастливы, павшие, Свой подвиг свершая, открыли вы Новую эру, — гремит ее огненная колесница; Свой подвиг свершая, исполнили вы Завещанный долг и ушли со спокойной душою, Но ваша жизнь продолжается в наших; Свершая свой подвиг, вы подняли нас — Творить великое дело жизни. Должны быть вы счастливы, павшие, Но мы со слабыми силами Остались свершить небывалое. Одна лишь мысль поддержать нас может: Эти труды не одни лишь герои свершат, Но весь народ. |
