У туркмен-текинцев есть такой обычай: через 40 дней после никяха (свадьбы) молодая жена возвращается в отчий дом на целый месяц. Все 30 дней она живет той же жизнью, что и в девушках — помогает матери по дому и слушается отца. При этом ей строго запрещено видеться со своим новоприобретенным мужем. Смысл обычая — проверить свои чувства и правильность сделанного выбора. Если за месяц девушка решит, что не хочет возвращаться к мужу, ее примут назад в отчий дом. И это несмотря на то, что девичья честь ею уже утрачена, ведь брачная ночь-то была, и не одна! Обычай странный, но, если вдуматься, довольно гуманный. Даже если девушка решит не возвращаться к мужу, опороченной она считаться не будет (ведь девственности она лишилась в благословленном муллой браке) и сможет снова выйти замуж. Однако здесь молодоженам очень важно соблюсти главное условие — не видеться и даже не созваниваться все 30 дней. В противном случае, проверка чувств будет считаться недействительной. Мало того, нарушение этого правила является настолько кощунственным, что отец девушки вправе даже … убить мужа дочери, если тот нарушит запрет и тайком проникнет к своей молодой жене в течение оговоренного месяца! И Аллах его простит, ибо нарушение традиции — харам.

Семья туркменки Мухаббат переехала в Москву три года назад, тогда девушке было всего 15. В 18 ее сосватали за земляка, ныне тоже москвича — 23-летнего Эмина. Молодые познакомились в доме у родителей Мухаббат, при этом девушка даже не сняла платка. Но это не помешало будущим жениху и невесте понравиться друг другу. Дальше все было чин по чину: родня Эмина выплатила родне Мухаббат калым — выкуп за невесту. Сыграли большой той — пышную свадьбу, после которой молодожены 40 дней прожили в любви и согласии в доме у родителей Эмина. За это время они не на шутку привязались друг к другу. Но обычай есть обычай: на сороковой день Мухаббат вернулась в дом отца. И уже вечером того же дня поняла, что страшно скучает по мужу. Эмин, видимо, почувствовал то же самое. Целых два раза супругам удалось встретиться тайно в квартире Мухаббат, пока все члены ее семьи отлучались по делам. Но на третий раз их застукал отец девушки — новоиспеченный тесть Эмина. Разразился страшный скандал. Тесть вознамерился разорвать никях, по туркменским обычаям он имел на это право. Но в ту же ночь Мухаббат исчезла из родительского дома. Вскоре выяснилось, что молодой муж похитил собственную жену и спрятал в укромном месте. Эмин не мог привести супругу и в дом своих родителей, они бы тоже не одобрили такого харама, как нарушение молодыми священного обычая. Отец Мухаббат собрал родню и объявил: его дочь похищена и увезена в неизвестном направлении. И старейшины рода благословили несчастного отца … на убийство жениха! К счастью, сие напутствие обиженному тестю осуществить не удалось. Все же дело было не в глухом ауле, а в Москве. Отец Мухаббат подключил всех знакомых, но так и не смог разыскать беглую парочку в нашем огромном городе. К тому же, добрые люди объяснили мстительному тестю, что одно дело туркменский обычай, и совсем другое — российский уголовный кодекс. И если он убьет мужа дочери, то сидеть ему в тюрьме, невзирая на благословение аксакалов. Поэтому когда, спустя три месяца, выяснилось, что молодые снимают однушку на юге Москвы, счастливы, а Мухаббат еще и беременна, ее отец счел за благо великодушно простить нарушителей традиции. К нему присоединилась и остальная родня — и юноши, и девушки. Вот так российские законы оказались сильнее религиозных предрассудков.

Кстати, ислам принимают не только русские девушки, разочарованные в отношении к любви и семье наших мужчин, но и некоторые русские мужчины. И что интересно — богатые мужчины! Обеспеченные москвичи, к примеру, нередко становятся мусульманами, чтобы иметь возможность … взять нескольких восточных жен сразу! И правоверные женщины на это идут: если мужчина стал мусульманином и никях состоялся по всем правилам, он становится для мусульманки «халяльным». То есть, жить с ним — вовсе не харам, а один сплошной халяль. Мне довелось познакомиться со столичным бизнесменом Михаилом, он книгоиздатель, по национальности наполовину русский, наполовину латыш. В исламе он уже три года. За это время обзавелся тремя женами: старшая, Гюльфия, из Таджикистана, средняя — Малхаз — из Киргизии, а младшая Мархаба — уйгурка. У каждой жены Михаила имеется отдельная квартира в районе Ленинского проспекта, никто из них не работает. Главная забота всех троих — ублажать своего мужа, готовить ему вкусности и растить его детей. При этом сам Михаил проживает отдельно от своих жен, в загородном доме. Но каждую из них навещает в равной степени, никого не обижает. Так велит шариат, а в противном случае женщина может нажаловаться на мужа мулле. Все три жены Михаила практически не выходят из дома — боятся. «В Москве девушек, говорящих по-русски с акцентом, да еще и в хиджабе, могут обидеть и даже избить!», — сетует старшая жена Михаила Гюльфия. А сам Михаил говорит, что такая жизнь его вполне устраивает: «Мои все три — красавицы! И все стараются только для меня! Да и на домработницах, няньках и ресторанах я экономлю: мои жены — отменные матери и хозяйки! Все пятеро моих детей ухожены и обласканы. И готовят мои жены так, что пальчики оближешь! А что на улицу ходить боятся, так это даже хорошо! Целее будут!» На мой вопрос, не возражала ли ее религиозная родня против брака с новообращенным мусульманином, средняя жена Михаила Малхаз отвечает: «Главное — крепкая семья и здоровые, сытые дети. Это гораздо важнее религиозных догм, и все, даже самые верующие из нас, это понимают! Аллах же все видит… Создание семьи и рождение детей не может быть харамом!»

А вот этнические мусульманские мужчины довольно редко позволяют себе официально разрешенное многоженство, это очень накладно. Ведь каждой жене надо давать все в равной степени — и секс, и деньги, и подарки, и жилплощадь. Если у одной отдельная комната, то и другой должна быть. Если у одной дом, то и вторая попросит. А в противном случае она может пожаловаться мулле и мужчину застыдят собственные же братья. Взять несколько жен и не содержать их достойным образом для мужчины — не только харам, но и чисто мужской позор!

«Титульной нации опасаться нечего, — говорит востоковед Икрам Яшузаков. — В азиатских городах бывшего СССР испокон века бок о бок с коренным населением проживало множество русских. И если только национальная рознь не насаждалась на государственном уровне, обычные люди жили душа в душу — невзирая на разные вероисповедания и традиции. Потому что приоритеты у всех народов одинаковые: благополучие свое, своих детей и семьи. А из отдельных благополучных, счастливых семей и складывается благополучное и счастливое общество. Если каждый станет заботиться о себе и своих близких, то в целом хорошо будет всем. А кто же сознательно пожелает своим детям национальной вражды, религиозной резни и постоянной опасности?»

Резюме брюнетки:

И вот какой вывод я сделалаиз своих наблюдений: мусульмане Москвы боятся нас, а мы — их. Это едва ли правильно. Надо уважать свою веру, но и чужой бояться не надо. Наверное, нам нужно просто уметь жить рядом в любви и согласии. А что касается паранджи, то, как я заметила, в нее наряжаются только добровольно. И принудительно засунуть под нее не удается даже покорных мусульманских женщин. А Бог — он в каждом из нас. И неважно, как именно мы говорим — «Иншалла!» или «На все воля Божья» — подразумеваем мы все одно. На все свершения в этой жизни — и наша воля тоже.

В этой главе я открываю для себя и делюсь с вами некоторыми новыми способами обрести личное счастье. Внимание: некоторых видов «устроений» имеет смысл опасаться — и вот почему…

Шерше ля фам, шерше ля ом… Мужчины ищут женщин, а женщины — мужчин, так уж задумала нас с вами природа. Каждый из нас стремится устроить свою личную жизнь. И все мы делаем это по-разному. Не новость и то, что прекрасному полу устроение личной жизни дается сложнее. Не в том смысле, что дамам труднее найти свою половину, а в том, что неудачи мы, девушки, переживаем куда болезненнее. Не дать себя в обиду — вот, что важно! И еще не налететь на мошенника, которые, увы, водятся и в такой «воздушной» сфере, как обретение пары.