— Но рано или поздно этот день настанет! — радостно убеждала меня соседка. — Я улечу за океан и заживу красивой жизнью. Сбудется моя, как америкосы говорят, Big American Dream — Большая Американская Мечта!

А потом моя соседка неожиданно потрясла весь наш дом и двор: 22-летняя незамужняя Вика, живущая в малогабаритной двушке с родителями и сестрой, вдруг усыновила трехмесячного младенца. На вопросы сердобольных соседушек Вика отвечала кратко: стало жалко отказника. Где, когда и зачем Вика этого отказника нашла и прониклась жалостью, так и осталось за кадром. Тем более, наша соседка месяца через 3 собралась, собрала приемного сынишку, которого назвала Пит, и уехала за океан.

— Я выхожу замуж, — сообщила она мне на прощанье. — Так что ближайшие пять лет не увидимся, столько надо в США безвыездно прожить, чтобы гражданство получить. А там, может, и приеду родной двор повидать, — Вика счастливо улыбнулась и пообещала, что напишет мне на электронную почту.

Она и вправду мне написала — недели через две, сообщила, что готовится к свадьбе. Вика вообще всегда была человек слова: сказано — сделано. И поэтому я очень удивилась, когда через год с небольшим нашей относительно регулярной переписки она вдруг пропала со связи — без объяснений, без прощаний. «Уж не случилось ли что?» — озаботилась я, упорно отсылая мейлы, остающиеся без ответа. Телефона Вики я, увы, не знала. Знала только, что живет она где-то в штате Колорадо, и к моменту «исчезновения с радаров» у нее уже родилась дочь от ее американского мужа Роберта.

И вот — пожалуйста! Через 2 года молчания Вика снова появляется в нашем доме, в своей квартире. По словам ее мамы Екатерины Борисовны, при ней Пит, которому сейчас 3 с половиной года, и двухлетняя Бэсс. «А Роберт не приехал, — печально сказала мне Викина мама при встрече. — Сдается мне, что у них не все ладно. Но Викочка такая скрытная, ничего не рассказывает. Говорит, просто соскучилась по родине, по дому. А Боб (так Вика называла мужа), дескать, как в Россию не хотел, так и не хочет. Я бы тебя на чай пригласила, — добавила Екатерина Борисовна на прощанье, — но у нас Пит нездоров, и Вика пока никого не хочет видеть». Пару раз я встречала Вику, гуляющую с дочкой — хорошенькой кудрявой девочкой. А вот Пита не видел никто и ни разу. Соседи насплетничали мне, что мальчик болен чем-то ужасным и Вика прячет его от людей.

При случайных встречах Вика всячески увиливала от моих расспросов. Но месяца через полтора после своего таинственного возвращения вдруг позвонила мне сама:

— Знаешь, не могу я больше все это в себе носить, тяжело. Расскажу тебе, а ты напиши — может, это предостережет других таких же самонадеянных девиц, какой до недавнего времени была я. Обман — это как чеховское ружье: если в первом акте спектакля оно висит на стене, то в последнем обязательно выстрелит. Теперь я точно знаю: если в основе даже самых добрых побуждений лежит ложь, она рано или поздно «выстрелит». В тебя же… В общем, надеюсь, на твою порядочность и нашу старую дружбу — имена ты измени, а факты, наоборот, по возможности, не искажай…

Слушая Вику, я невольно вспоминаю ее подростком. Лет в 13–14 она веселила весь двор, изображая в лицах эпизод из фильма «Чародеи», где маг учит героя Абдулова проходить сквозь стены — при помощи силы воли. «Главное тут, — авторитетно заявляла Вика, цитируя мага, — верить в себя, видеть цель и не видеть препятствий!» Фильм-то, конечно, сказка, но уж очень пришлась по душе нашей Вике мысль, что сильное желание и решимость — гарантия успеха в любом деле. И жизнь ей, надо признать, неустанно подкидывала тому доказательства. В 8 классе захотела наша Вика — полноватая и веснушчатая — завоевать сердце первого красавца нашего микрорайона — и завоевала! Отбив при этом у первой районной красавицы. Какие при этом в ход шли интриги и авантюры, во дворе разное судачили — но факт остается фактом. Мечта всей округи, звезда районной футбольной команды Антоха бегал за Викой до самого выпускного. Потом наша Викуля со своей притянутой за уши четверкой по русскому захотела поступить не куда-нибудь, а в иняз — и поступила! На бюджетное, между прочим, отделение. Ее скромные родители-работяги ей ничем помочь не могли, даже репетиторов нанять было не на что. Перед подачей документов Вика сама поехала в иняз и с кем-то там правильно познакомилась-договорилась — уж очень хотелось ей стать студенткой престижного вуза. И 1 сентября с нашего двора кто в платный колледж, кто в коммерческий вуз. А Викуля — вуаля! — в иняз им. Мориса Тореза. И так во всем: Вика всегда получала то, чего хотела. Как она сама объясняла, потому что хотела искренне и сильно.

Поэтому, когда Вика вдруг усыновила младенца, общественность нашего двора, конечно, изумилась, но на помощь молодой матери не кинулась. Все были уверены: эта девушка знает, что делает. И никогда ничего не делает в ущерб себе. Меня, правда, некоторое время мучил вопрос: зачем? Юная, незамужняя, студентка — и вдруг младенец, да чужой?! Это же бессонные ночи, пеленки, плач, потерянная свобода и вообще — ответственность на всю жизнь? К чему такая обуза именно сейчас, когда всего-то 22 года, и своих нарожать еще сто раз успеется? Впрочем, очень скоро я отнесла свои вопросы на счет собственной же несознательности и инфантильности. В конце концов, только бездушный человек может спрашивать «зачем?», когда женщина усыновляет брошенного ребеночка. Только черствый чадоненавистник может полагать, что счастье малыша, обретшего маму, не окупит бессонных ночей у его кроватки.

Я думаю, многие рассудили так же, как и я. Поэтому с расспросами к Вике особо никто не приставал. А вскоре она и вовсе улетела за океан.

— Анкету Боба я нашла на сайте международных знакомств, где зарегистрировалась за круглую сумму, — начала Вика свой рассказ. — У меня цель была: познакомиться с обеспеченным иностранцем и уехать к нему жить в далекую красивую страну. Лучше всего — в Америку, потому что я английский учила. В Англии, как мне казалось, дорого и занудно, а вот в Штатах — самое то! По любому, лучше, чем у нас. Неужели тут нищету плодить — выйти замуж за какую-нибудь шпану сокольническую типа Антохи-выпивохи, а потом терпеть его друзей-алкашей и тумаки от него спьяну получать? Нет, это не по мне, я еще в 16 лет это для себя решила, поэтому и в иняз пошла — чтобы языком нормально владеть. И как только я смогла свободно переписываться на английском, тут же развесила свои фотки на импортных сайтах. И анкеты иностранных мужчин регулярно просматривала. Боб меня сразу заинтересовал. Американец, 36 лет, разведен, успешный коммерсант, имеет сеть супермаркетов в Колорадо, мечтает познакомиться со славянской девушкой до 25 лет, желательно, блондинкой — так он о себе написал. Правда, уточнил, что славянку он ищет не для брака, а «для переписки, дружбы и совместного досуга». Но я решила, что это не беда. Сначала надо познакомиться, а там разберемся. Главное, судя по фотке, он симпатичный. А судя по его словам, еще и богатый. А я как раз блондинка.

По ее словам, Вика и Боб обменялись посланиями на сайте, потом обменялись фотками по электронке, стали регулярно переписываться, а позже — болтать по скайпу и по телефону. Месяца через три ежедневного общения американец предложил Вике встретиться. К себе, правда, не позвал, сославшись на сложности с визой и долгий перелет. Зато сказал, что давно мечтал побывать в Египте, увидеть своими глазами пирамиды и гробницы фараонов. Пригласил с собой и Вику, вызвавшись полностью оплатить ее поездку. Свидание на египетской земле прошло лучшим образом. «Ты именно такая, какой я тебя представлял!»— воскликнул Роберт, встретив Вику в аэропорту.

— Первым делом мы отправились в круиз по Нилу, — вспоминает Вика. — Там, в каюте корабля, и случился наш первый интим — очень романтично! Роберт оправдал мои ожидания — подтянутый, энергичный, улыбчивый и не очень жадный. Экономный, конечно, но америкосы все такие, это у них в крови. В постели Боб тоже неплохо себя проявил. Рассказал, что с женой-американкой развелся, потому что она отказалась заводить детей. Она делала успешную карьеру в какой-то крупной корпорации и не хотела сходить с дистанции, а Боб мечтал о сыне. К тому же, по словам Роберта, его бывшая была очень властная женщина, почти феминистка. Она в принципе не считала, что мужчина должен быть главой семьи. А мужики этого не любят, даже американские. В общем, я поняла: Боб — это то, что мне нужно. Единственное, что меня слегка смутило: он между делом опять заметил, что не хочет вступать в новый брак. Мол, ему достаточно теплых доверительных отношений и приятных совместных отпусков несколько раз в год. Но я решила, что потом с этим разберусь. Сначала надо, чтобы он ко мне привык, влюбился. Раз Бобу не по душе властные женщины, стану белой и пушистой. Мне не трудно.