Гламур без границ. Воистину нет границ терпению продавщиц в бутике! Видно, за те бонусы, которые приносит реализация гламурных вещиц, можно потерпеть и голых, и босых. Бутики на Тверской явно не страдают понтами лондонского «Херродса», откуда с позором выставили самого Мика Джаггера — только за то, что он был во вьетнамках. Нарядная как витрина, блонда-приказчица, взяв себя в руки, терпеливо взирала, как я терзаю в жадных объятиях эксклюзивную туфельку за 1000 евро и машу ею перед носом у своего полуголого кавалера. Красные лаковые шпильки произвели на меня такое глубокое неизгладимое впечатление, что я совершенно забила на свой «недоодетый» вид и вовсю мерила их, невзирая на то, что с шортами и купальником они откровенно не сочетались. Воистину красивые вещи магически действуют на женщину: созерцая их, мы способны забыть обо всем на свете, включая отсутствие на нас одежды. Гламурная дева держалась как Жанна Д'Арк. И только в самом конце нашего визита позволила себе тончайший, как дорогой шелк, намек: «Может, вы лучше зайдете посмотреть осенне-зимнюю коллекцию?» Вот это я понимаю — такт! А ведь могла бы негламурно брякнуть: «Надеюсь, осенью и зимой вы не шастаете в таком виде?»

Гастрономическая мораль. Во всем нашем триумфальном явлении кассиршам гастронома явно понравились две вещи: мой лифчик и мой спутник. Они с неподдельным интересом разглядывали и то, и другое. Купальник у меня и правда заметный — яркий, со стразами. И спутник не хуже: тоже видный, хотя и без страз. Только я задумалась, чем бы быстрее пожертвовала — любимым купальником или любимым мужчиной — как нас нелицеприятно выставили. «В таком виде у нас не ходят!» — безапелляционно заявили два бравых охранника при черных костюмах и рациях, выросшие будто из-под земли. «Но почему?» — возмутилась я, напирая на них бюстом. А что: весомый аргумент — особенно для мужчин. Кстати, к моменту посещения гастронома я уже практически свыклась со своим минималистическим нарядом и даже начала слегка кокетничать. «Не положено!» — с тоской в голосе отвечали стражи, отчаянно глядя мне прямо в душу. Что ж, отрадно, что некоторые мужчины ставят свой долг выше сиюминутного удовольствия. А вот на лицах кассирш отразилось сожаление: качественное мужское тело заметно оживило их служебные будни. «Будет жарко, заходите!» — крикнула нам вслед одна из них. Если бы не это, пришлось бы признать гастроном самым высоко нравственным местом на Тверской.

Японский бог. А вот в японском ресторане понятие морали оказалось диаметрально противоположным гастрономическому. Охранники пропустили нас по-японски вежливо. В этом ресторане я, пожалуй, впервые поняла, каково это — быть звездой. Это когда спиной чувствуешь, как тебя буквально испепеляют взглядом. А некоторые даже раздевают глазами окончательно. А вот доставшийся нам официант оказался не любителем стриптиза — во всяком случае, мужского. Он строго попросил моего спутника надеть майку. Против меня он, видимо, ничего не имел. Думаю, если бы он был официанткой, все было бы в точности наоборот. «Почему я должен одеваться, если мне жарко?!» — упорствовал мой кавалер. «Почему я должен вас обслуживать, если вы в непотребном виде?» — не уступал официант. Это была настоящая мужская дуэль, в которой никто не сдался. В результате я осталась без суши, а жаль.

А книголюб-то голый! У нас самая читающая нация в мире, и это прекрасно! Посетители книжного продолжали невозмутимо листать ассортимент магазина, даже когда в него, громко переговариваясь, завалилась почти раздетая парочка. Секьюрити осмотрели нас с интересом, но выгонять не стали. Наверное, решили, что нам на одежду не хватает, потому что мы все деньги тратим на книги. На стойке информации мне любезно разъяснили, в каком зале можно найти интересующую меня литературу. А мой спутник имел большой успех у посетителей отдела киноискусства. Он в этом хорошо разбирается, поэтому заодно провел небольшой ликбез. Его с удовольствием слушали и разглядывали. В основном это были дамы. Но, возможно, это говорит лишь о том, что прекрасный пол просто больше любит кино. Вывод: неважно, во что одет настоящий книголюб! Если он интересуется литературой, ему помогут и подскажут — доказано книжным на Тверской! Кстати говоря, именно в книжном я чувствовала себя наиболее уверенно и совсем не парилась по поводу того, что выгляжу не так, как все. Возможно, это потому, что в обители духовного все физиологическое просто отходит на второй план.

Красная площадь. Гуляя по ней, я, каюсь, не только окончательно вошла в свой полуодетый образ, но и стала получать от него удовольствие. Приятно, черт возьми, когда к тебе приковано столько заинтересованных взоров! «А в этом что-то есть!» — призналась я своему спутнику. «Главное, чтобы ходить голой не вошло у тебя в привычку!» — предостерег меня друг. Мы спокойно прохаживались по центральной площади нашей столицы. На нас, конечно, оборачивались — но не особо навязчиво. Повышенное внимание нам уделяли только отдельные личности южных кровей, ведомые основным инстинктом. Мне почему-то вспомнилось недавнее открытие зоологов. Оказывается, из всего животного мира к виду обнаженного человеческого тела неравнодушен только медведь-гризли. Ну и некоторые люди. Некая группа в панамках и с вологодским выговором проокала нам вслед: «Со-о-всем эти мо-о-сквичи о-о-хренели! По-о пло-о-щади го-о-лые хо-о-одят!» Зато буквально через пару метров какой-то божий одуванчик на характерном московском наречии проворчал: «Понаехали тут! Совсем стыд потеряли, уж и в Мавзолей без штанов идут!». Кстати, стража мавзолея не обратила на нас ни малейшего внимания. В церковь мы решили не соваться, все-таки грех это — в святое место полуголым идти. Хотя и мавзолей для кого-то — место святое. Но его святость, как говорится, остается на ваше усмотрение… Поэтому мы решили, что нам можно. И оказались правы: к дедушке Ленину можно заходить в любом виде.

Резюме брюнетки:

Одеваться назад было жарко и жалко. В майке мир тут же перестал быть таким интересным. Я тут же почувствовала себя такой же, как и все. Одной из многих. А до этого была особенной — потому что голой. Возможно, девушки, мы с вами горько заблуждаемся. Может быть, чтобы нас заметили, нам надо не из последних сил и средств наряжаться, а наоборот — элегантно и непосредственно разоблачаться? Хотя, справедливости ради, отмечу: в целом столичный народ к голому телу толерантен. Или просто уже привык ко всему. Подумаешь, какие-то двое чудиков разделись. И действительно: на фоне мирового кризиса и нестабильности рубля, это такие пустяки. «Пустячок, а приятно!» — философски добавил мой голый друг. Полагаю, в этом и кроется секрет лояльности к нам обоих полов. Просто каждый из нас нашел своего зрителя.

Взгляд одетого человека (слово нашему фотокору Наталье Губернаторовой):.

— Я на этой вакханалии присутствовала по долгу службы — делала фотографии. Разумеется, лично я к полураздетым персонажам относилась с симпатией, ведь это мои друзья и коллеги. Но в какой-то момент задумалась: а как бы я реагировала, если бы была просто прохожей или сотрудником какого-либо заведения на центральной улице города? И вот, к какому выводу я пришла. Если бы я просто столкнулась с подобной парочкой на тротуаре, то не обратила бы особого внимания. Ну, может быть, оглянулась бы, если бы что-то в их частичной наготе уж очень сильно приковало бы мое внимание… Во всяком случае, остановить их и сделать замечание по поводу их внешнего вида, мне бы и в голову не пришло. А вот если бы я была работником, например, магазина, ресторана или банка, я бы вежливо попросила подобных посетителей или одеться, или удалиться. Потому что свобода нравов — это, конечно, хорошо. Но все-таки в общественных местах должны соблюдаться некие приличия. Даже если они негласные и специальным законом не оговоренные. Но это мое личное мнение.

Вторая часть нашего «марлезонского полуголого балета» состоялась в августе 2010, когда в Москве стояла экстремальная жара. Мы с коллегой Светланой всю ночь протусили почти без одежды по знаковым для ночной Москвы местам. И обнаружили, что в ночи наша столица больше смахивает на какой-нибудь незакомплексованный тусовочный город типа Рио или Майами.