— А чем я могу вас скомпрометировать? — удивляюсь я. — Я только выясняю отношение к празднику!

— К какому еще празднику?

— Вы родились как раз перед Всемирным Днем Поцелуев! — радостно объявляю я.

— Плохо я отношусь к таким мероприятиям, — резюмирует Валерий Алексеевич, внимательно выслушав мое объяснение сути события. — Целоваться надо всегда и по душевному желанию, а не в установленный день и напоказ.

В доказательство своей убежденности и непоколебимости депутат Шапошников позирует со мной на «пионерском» расстоянии, а как только камера выключается, предлагает поцеловаться — просто так, от души. Так что ответственно заявляю: депутат Шапошников народом поцелован — но только за кадром.

В следующей приемной оказывается сразу несколько человек. Как только я заканчиваю свою тираду про поцелуи, один из присутствующих — интересный представительный мужчина в дорогом костюме — вскакивает с дивана и стремительно исчезает за соседней дверью.

— Он в ТАКОМ участвовать не будет! — многозначительно округляя глаза, говорит мне его красивая помощница.

— А кто это был? — любопытствую я.

— Депутат Протопопов Игорь Серафимович, — поджав губы, с достоинством отвечает думская красавица.

— А может быть, стоит зайти к нему, — указываю я на дубовую дверь, за которой притаился народный избранник, — еще раз объяснить, в чем смысл нашего опроса?

Но помощница качает головой так, что я вынуждена отступить, осознав: депутат Протопопов — ну очень серьезное официальное лицо!

— А вы напишите, что его не было на месте, — советует мне помощница, видя, как я расстраиваюсь.

— Зачем мне писать, — недоумеваю я, — я поцеловать его хочу!

Правда, позже депутат Протопопов все же реабилитировался в моих глазах — лично и наедине. Где-то через час своих скитаний по Мосгордуме я снова наткнулась на него в одном из коридоров.

— Вы не захотели со мной целоваться! — напомнила я ему свою обиду.

— Я уже жалею об этом! — не растерялся народный избранник и резво скрылся за поворотом.

Но торжество моего женского самолюбия ожидало меня в кабинете депутата Герасимова. Не удивительно, что он и стал моим первым мужчиной в этом здании. В смысле — первым не побоявшимся поцеловать меня перед камерой депутатом.

Атмосфера галантности, свойственной Евгению Владимировичу, начинается уже с его приемной. Помощники этого народного избранника любезны почти так же, как их шеф. А уж он сам — поистине куртуазный кавалер:

— Готов, готов, — Евгений Владимирович склоняется над моей рукой с изысканной манерой гусара на великосветском балу, — прекрасной даме облобызать и ручку, и щечку!

— Ой, спасибо! — искренне радуюсь я. — А то меня в вашем учреждении никто поцеловать не хочет! Все какой-то подвох ищут…

— А что тут искать? — неподдельно изумляется Герасимов. — Красивых женщин надо целовать, пока они не передумали. И праздник хороший, я только «за»!

От Герасимова я выхожу почти влюбленной. Все-таки мужская обходительность — страшная сила! Ну как такому не отдать голос?

Депутат по фамилии Щитов — самый молодой в Мосгордуме, ему всего 25. Узрев его приятное лицо на групповом портрете в одной из приемных, прошу сердобольную думскую девушку, проникшуюся моей акцией, позвонить в его секретариат и попросить о встрече. Мне кажется, что вчерашний студент-мгимошник должен относиться к молодежным праздникам с энтузиазмом.

— Я, конечно, попробую, — сомневается моя добровольная помощница, — но едва ли… У него жена молодая и красивая.

— А при чем тут жена? — недоумеваю я. — У меня тоже муж не страшный и дети ничего. Речь же идет о празднике, а не о супружеской измене.

В приемной Щитова записывают мой мобильник и обещают, посовещавшись, связаться со мной через полчаса. Минут 40 я неприкаянно слоняюсь по зданию, надеясь прямо на ходу склонить к поцелую кого-нибудь из важных лиц. Увы, все они на совещании с какой-то важной немецкой делегацией.

Наконец, я не выдерживаю и лично заявляюсь в приемную Щитова. Его молодой симпатичный помощник внимательно оглядывает меня с головы до ног:

— Это вас, что ли, целовать?

— Меня! — подтверждаю я не без гордости, так как на мне нарядное платье и сегодня я собиралась с особой тщательностью — праздник все-таки.

Но помощника Щитова, видимо, мои прелести не впечатляют:

— Нет, Кирилл Владимирович не может. Сейчас у него совещание, а сразу после него он уедет.

— Но, может быть, я подожду здесь и задам свой вопрос, когда он будет выходить? Это займет всего минуту.

— Нет, — голос помощника становится строгим. — Я же сказал: Кирилл Владимирович занят. Обратитесь к кому-нибудь другому.

Мою вмиг упавшую самооценку одним легким движением возносит до небес депутат Семенников — тот самый, которого называют «депутатом с самой мужской фамилией». От души добавляю этому народному избраннику еще два женских голоса (свой и фотокора Наталии) и смею заверить: истинно мужская у Александра Григорьевича не только фамилия, но и все остальное. Для меня, к слову, наличие юмора и отсутствие ханжества — один из главных признаков мужественности.

Семенников очень емко, понятно и по-мужски немногословно выражает свое отношение к поцелуям:

— Поцелуи — дело хорошее, надо только правильно их воспринимать. Не все они относятся к интимной сфере — существуют поцелуи дружеские или общественные. А знаменитый поцелуй Брежнева и Хонеккера нашел такой отклик в сердцах политических деятелей, что в 70-е годы появилось понятие «политический поцелуй». В спорте тоже принято целоваться — приглядитесь к футболистам, они целуются после каждого матча. А вообще часто целоваться полезно для здоровья. Поцелуи тренируют мышцы лица, тем самым борясь с морщинами и продлевая молодость.

«Продлевать молодость» с депутатом Семенниковым мне понравилось. Равно как и то, что он не страдает манией преследования и не стал подозревать, что под нашей с ним фоткой в газете появится подпись из серии: «Человек, похожий на депутата Семеникова, прямо на рабочем месте целовался с неизвестной девицей легкого поведения…»

Перед уходом я еще раз встречаю «своего первого» — импозантного депутата Герасимова.

— Что ж вы не зашли в зал, где мы переговаривались с немецкой делегацией? — улыбается депутат моей мечты.

— Да мы как-то постеснялись прерывать заседание со своими глупостями…

— Ну и зря! Немцы, когда узнали, что у нас тут девушки красивые ходят и предлагают целоваться, очень оживились, даже вникать в суть беседы перестали. Все ерзали на стульях, вас поджидали…

Вот это я понимаю — Европа! Вот уж где отлично знают: поцелуи куда важнее всех бюрократических дел! Но и нам до Европы уже недалеко. Ведь даже в строгом госаппарате рыцари еще не перевелись, хоть лица у них и официальные. А поцелуи с важным лицом — удовольствие особенное, праздничное.

Резюме брюнетки:

А следующий День Поцелуя я планирую отметить в Госдуме. А там уж и до Кремля недалеко…

Репортеры «МК» на себе проверили, каково это — ночевать летом во дворе.

И снова мы с моей коллегой и верной боевой подругой Светланой Плешаковой отправляемся на дело. На сей раз, по заданию родной редакции, мы решили опробовать старые московские традиции и заночевать прямо на улице.

От жары моя квартира превратилась в настоящее пекло. Не спасают ни вентиляторы, ни открытые окна. Уже который день мучаюсь бессонницей, а утром-то по-прежнему надо на работу! И тут вспомнились рассказы стариков, что в послевоенной столице в жару ближе к ночи москвичи выбирались из душных коммуналок и укладывались спать прямо во дворе.

Мы с коллегой выбрали старый московский двор в районе Сокольников. С одной стороны сталинский дом, с другой — хрущевская «панель», через дорогу — элитная новостройка. Так что наш двор — это столица в миниатюре, где бок о бок живут и новые русские, и старые москвичи, и гастарбайтеры всех оттенков кожи. Сначала мы хотели устроиться на детской площадке, на лавочках. Но там оказалось грязно, вокруг скамейки валялось множество бычков и пустых бутылок. Пришлось располагаться на травке, среди тополей и кустов сирени.