– Я покажу тебе, гнусная тварь, как морочить людей!
Обернувшись холодным лучом, девица бросилась к воротам, но тут дорогу ей преградил Сунь Укун, который изо всех сил стукнул красотку по голове. Она упала на землю, прямо в пыль, и тут же приняла свой настоящий облик. Это оказалась лисица с белой мордой. Бедняга! Еще недавно она была красавицей и одним лишь взглядом покоряла города.
– Мы и ее возьмем с собой, – сказал Сунь Укун. – Пусть правитель полюбуется своей Прекрасной государыней!
Чжу Бацзе схватил лисицу за хвост и поволок за собой. Вместе с Сунь Укуном они вернулись к духу звезды Долголетия, и Чжу Бацзе швырнул лисицу прямо к ногам оленя.
– Не твоя ли это любимая доченька? – спросил он.
Олень помотал головой, вытянул морду, обнюхал мертвую лисицу и жалобно замычал.
Дух звезды Долголетия хлопнул его по голове:
– Тварь! Радовался бы, что остался жив, а ты еще обнюхиваешь эту падаль!
Он быстро снял с себя пояс, один конец привязал к шее животного, а другой взял в руки.
После этого они сожгли дотла пещеру Чистых цветов и отправились в страну Нищенствующих монахов.
Когда они предстали перед правителем, Сунь Укун воскликнул:
– Вот тебе твоя красотка! А вот тесть! – Он ткнул пальцем в лисицу, а потом в оленя.
Правитель не знал, куда деваться от стыда, и не переставал благодарить Сунь Укуна.
Затем он распорядился, чтобы приготовили обильную трапезу из постных блюд, и, когда накрыли в восточном дворце стол, пригласил туда духа звезды Долголетия, Танского монаха и его учеников.
Все расселись по старшинству. На первое место усадили духа звезды Долголетия. Танский монах занял второе место. Правитель государства сел напротив. По бокам расселись Сунь Укун, Чжу Бацзе и Шасэн, а дальше – важные сановники и советники, после чего сразу же было отдано распоряжение сановнику, ведавшему музыкой, пением и пляской, начать представление. Правитель собственноручно подносил гостям пурпурные бокалы с вином, один лишь Танский монах не выпил ни глотка. Пир удался на славу, но все имеет свой конец, подошел к концу и пир. И вот когда дух звезды Долголетия начал прощаться, правитель опустился перед ним на колени и стал умолять избавить его от недуга.
Тогда дух вытащил из рукава три финика и отдал их правителю. Правитель тут же проглотил финики и сразу почувствовал облегчение.
После этого дух покинул дворец, подозвал белого оленя, вскочил ему на спину, сел на облако и улетел.
– Ну, братья, – сказал Танский монах, – и нам пора в путь. Давайте прощаться с правителем.
Правитель ни за что не хотел отпускать монахов, а потом велел подать царский выезд, предложил Танскому монаху занять место в своей колеснице и сам вместе с женами и наложницами выкатил ее за ворота дворца. На всех улицах и базарах толпился народ, каждый хотел хоть чем-нибудь проявить свою благодарность: кто подносил воду, кто возжигал благовония.
Вдруг налетел сильный ветер и с неба на землю плавно опустились корзины с детьми – тысяча сто одиннадцать штук. Дети громко плакали. Их незримо охраняли бог – хранитель города, местный дух, боги очагов, праведники пяти стран света, четыре стража времени, боги Людин и Люцзя и, наконец, духи – хранители веры. Все они обратились к Сунь Укуну с такими словами:
– Великий Мудрец! Мы в точности выполнили твое повеление, спрятали всех детей в надежное место и берегли их как зеницу ока. Ныне, узнав, что ты одолел оборотня и отправляешься в дальнейший путь, мы решили доставить детей обратно.
Сунь Укун, а также правитель и его приближенные поблагодарили добрых духов, и те удалились.
Эта счастливая весть сразу же разнеслась по всему городу, и родители, радостные и ликующие, поспешили забрать своих детей. Исполненные благодарности, они подхватили на руки Танского монаха, Сунь Укуна, Чжу Бацзе и Шасэна, взяли под уздцы коня, потащили поклажу. И вот начались угощения. Кто не мог пригласить монахов к себе, подносил им подарки: монашеские головные уборы, сандалии, одежду, чулки. В общем, всех их с ног до головы обрядили.
Лишь через месяц паломники покинули страну Нищенствующих монахов.
Благим деяниям несть числа —
громоздятся горою-громадой:
Монахи спасли мириады людей,
отвратили от бездны ада.
Если хотите знать, что еще случилось с паломниками в пути, прочитайте следующие главы.
Глава восьмидесятая,
в которой повествуется о том, как прекрасная дева хотела завлечь монаха в свои сети и как сметливый Сунь Укун спас наставника и распознал в деве злого духа
Итак, сам правитель, все его придворные чины, а также жители столицы провожали Танского монаха и его спутников целых двадцать ли и никак не могли расстаться с ними. Танскому монаху едва удалось покинуть царскую колесницу. Оседлав коня, он тут же распростился со всеми и пустился в путь-дорогу. Долго еще смотрели вслед путникам провожающие и вернулись в город лишь тогда, когда те исчезли из виду.
Прошло много времени, лютая зима сменилась весной, близилось лето, а путники все шли и шли, и не было ни конца ни края полевым цветам в степных просторах, дремучим лесам в неприступных горах. Волшебница-природа поражала своей красотой и пьянила ароматом цветов и трав. Но вот впереди показались крутые, высокие горы. Путники подошли к их подножию, и Сунь Укун, держа наготове посох, поднялся на вершину.
Внимательно оглядевшись, он крикнул:
– Наставник! Здесь пролегает прекрасная дорога! Она опоясывает горы. Живей поднимайтесь наверх!
Вскоре Танский монах, Чжу Бацзе и Шасэн взобрались на вершину, откуда открывался поистине великолепный вид.
Продолжая свой путь, паломники подошли к густому сосновому лесу. Мрачный его вид не предвещал ничего доброго.
Однако Сунь Укун смело продвигался вперед, посохом прокладывая дорогу. Целых полдня блуждали путники, но лесу не было ни конца ни края.
Танский монах наконец не выдержал и взмолился:
– Братья! Здесь так хорошо и спокойно! Давайте немного отдохнем.
– Ну что ж! – отвечал Сунь Укун. – В таком случае слезай с коня, наставник! Я постараюсь раздобыть тебе какой-нибудь еды.
Сунь Укун взял чашу для подаяний, поднялся высоко в небо и вдруг увидел, как с южного его края, из-за леса, повалил черный дым, который стал быстро подниматься вверх.
«Наверняка в клубах этого дыма притаился злой дух», – решил Великий Мудрец.
Тем временем Танский монах сидел в лесу, погрузившись в глубокое созерцание своей внутренней природы, и напевал Сутру о великомудром святом, впавшем в нирвану. Вдруг раздался жалобный крик: «Спасите! Спасите!» Танский монах сильно встревожился.
– Да восторжествует благо! – воскликнул он. – Кто взывает о помощи в этой глухой лесной чаще? Может, волк задрал путника или тигры и барсы его напугали? Надо пойти посмотреть!
Танский монах быстро поднялся на ноги и пошел на крик. Он миновал тысячелетние кипарисы, десятитысячелетние сосны, пробрался сквозь густые заросли и наконец увидел женщину. Верхняя часть ее тела была привязана лианами к огромному дереву, а нижняя – закопана в землю. Танский монах замер на месте и обратился к женщине с вопросом:
– О добрая женщина! Скажи, за что ты терпишь такие муки?
Тут женщина залилась слезами. Она была до того хороша, что рыбы в смущении скрывались на дно, гуси садились на землю, луна пряталась за облака, а цветы опускали головки.
Танский монах не решился приблизиться к женщине и, стоя на почтительном расстоянии, продолжал ее расспрашивать. Откуда ему было знать, что перед ним оборотень?
А оборотень стал морочить Сюаньцзана хитрыми речами и выдумками.
Он сказал, что в День поминовения усопших вся семья от мала до велика и все родичи отправились на родовое кладбище, чтобы привести в порядок могилы предков. Но как только начался обряд жертвоприношения, раздались удары в гонги и барабаны и появились грабители с ножами и дубинами. Все бросились бежать, спасая жизнь, и лишь она одна осталась лежать на земле, не в силах пошевельнуться. Грабители ее схватили и уволокли в горы. А там из-за нее передрались все главари, каждый хотел сделать ее своей женой. Так и не договорившись между собой, они притащили ее в лес, привязали к дереву, а сами куда-то скрылись.
