Монахи все это видели, побросали свои тачки, подбежали к Сунь Укуну и стали кричать:

– Ой, горе! Ой, беда! Ты убил самых близких людей государя, и в убийстве обвинят нас, а не тебя. Ты бродячий монах, какой с тебя спрос!

– Никакой я не бродячий монах, – ответил Сунь Укун. – Я Великий Мудрец и пришел сюда, чтобы спасти вас.

После этого Сунь Укун с помощью волшебства перетащил все тачки на вершину холма и оттуда с силой швырнул их на землю: тачки разлетелись в щепы. Затем он разбросал кирпич, черепицу и все остальное, чем были нагружены тачки.

– Ну а теперь расходитесь! – крикнул Сунь Укун монахам. – И не попадайтесь мне на глаза. Завтра же отправлюсь к вашему государю и разделаюсь с его любимцами-даосами.

– Господин, – отвечали на это монахи, – как же мы уйдем, если за поимку каждого из нас обещана награда?

– Сейчас я вас научу, что делать, – промолвил Сунь Укун.

С этими словами он выдернул у себя клок шерсти, разжевал ее на мелкие кусочки, дал каждому монаху горсточку и сказал:

– Положите это под ноготь безымянного пальца и сожмите руку в кулак. После этого можете идти куда хотите. А если кто вас тронет, крикните: «Великий Мудрец, равный Небу!» – и я тотчас же приду вам на помощь, где бы вы ни находились, хоть за десять тысяч ли отсюда.

Тут один монах, самый смелый, решил проверить, так ли это, сжал кулак и произнес: «Великий Мудрец, равный Небу!» В тот же миг перед ним появился бог Грома с железным посохом в руках. Вид у него был такой грозный, что даже многотысячное войско в страхе отступило бы перед ним. Еще человек сто последовали примеру этого монаха, и каждый раз перед ними появлялся бог Грома.

Низко кланяясь, монахи говорили:

– Поистине свершилось чудо!

– Ну а как только опасность вас минет и вы скажете: «На место!» – шерстинки опять окажутся у вас под ногтем.

После этого монахи, радостные и довольные, стали расходиться.

– Только постарайтесь быть поблизости, – сказал им Сунь Укун. – Скоро выйдет приказ буддийским монахам вернуться в город, так вы приходите и верните мне клок шерсти.

Сюаньцзан между тем, так и не дождавшись Сунь Укуна, велел Чжу Бацзе взять под уздцы коня, и они двинулись дальше. Неподалеку от города они вдруг увидели Сунь Укуна, который стоял в окружении монахов.

Он велел монахам приветствовать Сюаньцзана и рассказал ему обо всем, что случилось. Монахи пригласили Сюаньцзана и его учеников отдохнуть в их монастыре, единственном уцелевшем из всех буддийских монастырей, поскольку он был выстроен предком нынешнего государя.

И вот все вместе они направились к городским воротам, подошли к монастырю, прошли через залу Богов – хранителей пяти стран света и очутились перед главным храмом. Там Сюаньцзан облачился в рясу, поклонился золотой статуе Будды и лишь после этого вошел в храм.

День клонился к вечеру. Монахи приготовили еду, накормили гостей, после чего все легли спать. Один лишь Сунь Укун не мог уснуть. Вдруг он услышал звуки музыки. Тогда он потихоньку встал, оделся, совершил прыжок и с высоты увидел, что в южной стороне зажглись факелы и фонари. Это в храме Три чистоты даосы совершали моление в честь Полярной звезды. Среди них Сунь Укун увидел троих бессмертных: Силу Оленя, Силу Тигра и Силу Барана.

Сунь Укун разбудил Чжу Бацзе и Шасэна и сказал им:

– В городе есть храм, выстроенный в честь даосской троицы – Три чистоты, сейчас как раз даосы собираются совершить там жертвоприношение. Чего только они не приготовили! И пампушки, каждая величиной с кадушку, и печенье – штука по пятьдесят цзиней весом, и всевозможные плоды. Давайте сходим полакомимся. Только тихонько, чтобы учителя не разбудить.

Они быстро оделись, крадучись вышли во двор, сели на облако и тотчас же очутились у храма даосской троицы.

Тут Сунь Укун произнес заклинание и изо всех сил дунул в юго-восточном направлении. Поднялся бешеный ураган. Ветер, ворвавшись в храм, опрокинул вазы с цветами, повалил подсвечники, сорвал со стен свитки с надписями. Вокруг сразу стало темно. Даосы помертвели от страха.

– Дети мои, – сказал бессмертный Сила Тигра, – давайте разойдемся сейчас, а утром продолжим моление.

И вот как только храм опустел, туда проникли Сунь Укун, Чжу Бацзе и Шасэн.

А надо вам сказать, что в той зале стояли изображения трех бодисатв. В центре сидел изначальный Владыка Неба, слева от него – Владыка небесных сокровищ, а справа – великий Лаоцзюнь.

– Надо принять их облик, – сказал Сунь Укун, – и тогда можно будет спокойно приступить к еде.

Недолго думая, Чжу Бацзе взобрался на возвышение, рылом столкнул статую Лаоцзюня и произнес:

– Ну, почтеннейший, посидел здесь – и хватит. Дай теперь мне посидеть.

Сказав так, Чжу Бацзе схватил огромную пампушку и принялся ее с жадностью есть.

– Погоди! – остановил его Сунь Укун. – Прежде надо унести отсюда эти статуи и спрятать их хорошенько. А то рано утром сюда может прийти звонарь или служка, споткнется об эти статуи, и тогда неприятностей не оберешься. Когда мы вошли сюда, я справа заметил дверь. Должно быть, там находится склад для зерна. Вот и стащи туда статуи.

Чжу Бацзе так и сделал, только за дверью оказался не склад, а отхожее место, и он свалил статуи прямо в яму. После этого они втроем принялись пировать.

И надо же было случиться беде! Какой-то даос, спавший на восточной веранде, вдруг проснулся и вспомнил, что оставил в храме свой колокольчик. Боясь, как бы ему не попало за это, он накинул халат и поспешил в храм. Колокольчик свой он нашел, но, когда хотел возвращаться обратно, вдруг услышал какой-то шум. Даос ринулся вон из храма, но на бегу поскользнулся и во весь рост растянулся на земле, выронив колокольчик. Чжу Бацзе, не удержавшись, прыснул со смеху. Тут обезумевший от страха даос, спотыкаясь и падая, выскочил из храма, помчался к келье настоятеля и принялся колотить в дверь.

Настоятель вышел на стук, и даос рассказал ему все как было.

– Ну-ка, принесите фонарь! – приказал настоятель. – Посмотрим, что за нечистая сила забралась в храм.

О том, что произошло дальше, вы узнаете из следующей главы.

Итак, настоятель взял фонарь и вместе с даосами отправился в храм. Тут Великий Мудрец левой рукой ущипнул Шасэна, правой – Чжу Бацзе, и те замерли на месте, опустив голову. Теперь их никак нельзя было отличить от идолов. Даосы тем временем внимательно осмотрели храм, после чего Сила Тигра сказал:

– Не иначе как здесь кто-то был. Все яства, приготовленные для жертвоприношения, съедены.

– Я думаю, – ответил Сила Барана, – это боги услышали наши молитвы, спустились с Неба и приняли наши жертвы. Они еще где-то поблизости, парят на журавлях. Надо воспользоваться столь счастливым случаем и попросить у них снадобье жизни, чтобы государь наш мог обрести долголетие. Нам же это зачтется как заслуга.

– Ты прав, – сказал Сила Тигра и тотчас же приказал своим ученикам играть и петь псалмы, а сам облачился в священное одеяние и вознес молитву Полярной звезде.

– Что теперь будет? – замирая от страха, шепнул Чжу Бацзе.

Тут Сунь Укун опять его ущипнул и обратился к монахам.

– Дети мои! – промолвил он. – Если я не пожалую вам снадобье бессмертия, может прекратиться мой род. Принесите сосуды, а сами покиньте храм, чтобы мы могли совершить таинство.

Даосы поклонились в знак благодарности. Сила Тигра принес огромный глиняный чан, чтобы ему досталось побольше, и поставил его перед алтарем. Сила Оленя принес глиняный таз и поставил его на жертвенный стол, а Сила Барана ничего не принес, он вынул из чаши цветы и поставил ее посредине.

Как только даосы покинули храм, Сунь Укун и Чжу Бацзе помочились в сосуды, и Сунь Укун громко крикнул:

– Дети мои! Входите!