Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– А ты, почтеннейший, распустил своих слуг. И за это тебя следовало бы наказать, – сказал Сунь Укун.

– Я тут ни при чем, – отвечал старец. – Это богиня с Южного моря трижды просила меня отдать ей на время моих отроков, чтобы послать их на Землю, превратить в оборотней и с их помощью испытать вас.

– А богиня, я смотрю, вероломна, – произнес Сунь Укун. – Когда я сказал ей, что путь в Индию опасный и трудный, она обещала приходить нам на помощь. А вместо этого подсылает всякую нечисть. Может быть, это и нехорошо с моей стороны, но за это я желаю ей всю жизнь просидеть без мужа!

Сунь Укун отдал святому старцу талисманы, тот не мешкая открыл тыкву и кувшин, и оттуда появились два отрока, золотой и серебряный, один встал по левую сторону от старца, другой – по правую. Тотчас же все вокруг озарилось золотым сиянием.

Вместе с Лаоцзюнем отроки поднялись на Небо во дворец Тушита.

Если хотите узнать о том, как паломники продолжали свой путь, прочтите следующую главу.

Глава тридцать шестая,

повествующая о том, как хитроумная обезьяна подчинила себе все существа и как из открытых дверей она любовалась яркой луной

Итак, Сунь Укун спустился на облаке вниз, рассказал учителю о том, как богиня испытывала их волю, и паломники продолжили свой путь. Они терпели голод и холод, спали под открытым небом и вот однажды увидели впереди высокую гору.

– Ученик мой, – обратился Танский монах к Сунь Укуну, – почему мы встречаем на пути так много препятствий и никак не достигнем цели? Ведь с тех пор, как мы покинули Чанъань, уже четыре раза лето сменяло весну, а зима – осень.

– Еще не время! – со смехом отвечал Сунь Укун. – Мы еще даже не вышли за дверь!

– Хватит врать, дорогой брат! – вступил тут в разговор Чжу Бацзе. – О каких дверях ты говоришь?

– Да мы все еще бродим по дому, – отвечал Сунь Укун.

– Почтенный брат, – произнес с улыбкой Шасэн, – нечего нас пугать всякими небылицами. Да разве бывают такие огромные дома? Для них и балок нигде не найдешь.

– Брат мой, – отвечал Сунь Укун, – в доме, о котором я говорю, крыша – небесный свод, окна – солнце и луна, балки – высокие горы, а земля – большая-пребольшая зала! – Сказав так, Сунь Укун взял наперевес свой посох и двинулся вперед.

Вскоре паломники увидели перед собой картину необычайной красоты.

Любуясь горными пейзажами, странники не спеша продолжали свой путь и не заметили, как солнце стало клониться к западу.

Вдруг Сюаньцзан увидел вдали многоярусные пагоды и различные строения.

– Ученики мои! – произнес он. – Скоро ночь. И вот, на наше счастье, мы приближаемся к монастырю. Давайте попросимся туда на ночлег.

С этими словами Сюаньцзан положил свой посох, снял монашеский головной убор, поправил на себе одежду и направился прямо к монастырю. Над воротами висела табличка с надписью: «Монастырь Драгоценного леса, возведенный по высочайшему повелению».

Сюаньцзан вошел в ворота и вскоре увидел монаха, который шел ему навстречу.

– Откуда прибыли, учитель? – почтительно кланяясь, спросил монах.

– Я прибыл из Танской страны, – отвечал Сюаньцзан. – По указу императора иду в Индию поклониться Будде и попросить у него священные книги. Вместе со мной идут мои ученики. Время сейчас уже позднее, и мы хотели попроситься к вам на ночлег.

– Я всего лишь подметальщик и звонарь, – ответил монах, – пойду доложу о вас настоятелю. Разрешит он вас пустить на ночлег – хорошо, не разрешит – не обессудьте.

Услышав, что кто-то просится на ночлег, настоятель поспешил одеться, поправил на себе головной убор, накинул рясу и приготовился встретить гостя.

– А что за человек, ты не знаешь? – спросил настоятель.

– Взгляните сами, он стоит у главного храма, – отвечал служитель.

Увидев Сюаньцзана с непокрытой головой, в буддийском одеянии, сшитом из двадцати пяти полос разной материи, в монашеских туфлях, насквозь промокших и покрытых грязью, настоятель принялся ругать монаха:

– Мало, видно, тебя били, раз ты не понимаешь, что я могу встречать только людей сановных, а не всяких там бродячих монахов. Да ты погляди на него! Разве можно пустить его сюда? Сказал бы ему, чтобы пристроился где-нибудь под верандой в передних помещениях, вместо того чтобы меня беспокоить!

С этими словами настоятель повернулся и ушел. Сюаньцзан все это слышал, и глаза его наполнились слезами. Но делать нечего. Пришлось ему самому идти просить настоятеля.

Не смея войти в келью, он остановился на пороге и приветствовал настоятеля.

– Откуда явился? – грубо спросил тот, даже не ответив на приветствие.

– По велению Танского владыки я иду из Китая в Индию за священными книгами, – ответил Сюаньцзан. – Сейчас уже поздно, не позволите мне с моими учениками переночевать?

Выслушав его, настоятель поднялся со своего места и сказал:

– По дороге на Запад примерно в пяти ли отсюда есть постоялый двор, там вы можете поесть и заночевать.

– В старину говорили: «Монастыри для монахов все равно что почтовые станции». Я думаю, у вас найдется три шэна риса для нас. Отчего же вы нам отказываете в приюте?

– Уж очень ты на язык бойкий, бродячий монах! – заорал настоятель. – Древние говорили: «Если тигр проник в город, все запирают ворота; может быть, он никого не тронет, но дурная слава о нем идет».

– Это вы о чем? – спросил Сюаньцзан.

– А вот о чем, – ответил настоятель. – Несколько лет назад сюда пришли странствующие монахи и расположились у ворот. Одежонка у них была рваная, ноги – босые, голова – непокрытая. Я пожалел их, привел в келью, усадил на почетное место, велел накормить, дал каждому из них кое-что из одежды и оставил пожить на несколько дней. Кто мог подумать, что они, прельстившись привольным житьем, проживут здесь несколько лет! Ну и это бы ничего, так ведь стали творить всякие непотребные дела.

Выслушав настоятеля, Сюаньцзан с горечью подумал: «И монахи, оказывается, бывают беспутными!»

Он чуть не заплакал, но, опасаясь, как бы над ним не посмеялись, потихоньку вытер рукавом слезы и поспешил покинуть монастырь.

Увидев учителя, взволнованного и рассерженного, Сунь Укун спросил:

– Уж не побили ли вас тамошние монахи, учитель?

– Нет, не побили, – отвечал Сюаньцзан.

– Может быть, они вас ругали? – снова спросил Сунь Укун.

– Не ругали, – отвечал Сюаньцзан. – Но на ночлег у них остановиться нельзя, настоятель сказал, что нам будет неудобно.

– Зря вы только ходили, – сказал Сунь Укун. – Ничего не добились. Дайте-ка теперь я схожу.

И вот Сунь Укун подтянул штаны и, держа наготове посох, направился прямо в храм Будды. Здесь, тыча пальцем в статуи трех Будд, он стал поносить их:

– Эх вы, глиняные болваны! Как смели вы отказать нам в ночлеге? Да я одним ударом разобью вас и снова превращу в глину!

В это время в храм вошел служитель возжечь благовония. Услышав грозный голос Сунь Укуна, служитель от страха рухнул наземь, затем поднялся, взглянул на Сунь Укуна и снова рухнул. Но тут же вскочил, выбежал из храма и помчался к настоятелю.

Он доложил ему о том, что пришел еще какой-то монах, с виду свирепый, с круглыми глазами, острыми ушами и заросшим шерстью лицом, очень похожий на бога Грома.

Настоятель решил сам взглянуть на пришельца, но тот уже направился к нему в келью. Настоятель отворил дверь и тотчас же ее захлопнул, увидев Сунь Укуна.

Но Сунь Укун высадил дверь одним ударом и заорал:

– Немедленно приготовить помещение в тысячу цзяней! Я буду здесь ночевать! И соберите всех монахов, сколько их есть в монастыре, пусть приведут себя в порядок, наденут парадное платье и выйдут встречать моего учителя. Тогда я вас пощажу и не стану бить.

– Ну, в таком случае мы не только выйдем ему навстречу, но внесем его сюда на руках, – сказал настоятель и обратился к служителю: – Иди сзывай всех монахов, пусть готовятся к торжественной встрече.

59
{"b":"196222","o":1}