Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Ну, желаю Вам выиграть сто тысяч. Будьте здоровы. Вашей жене низкий поклон.

Ваш А. Чехов.

Мои кланяются.

Суворину А. С., 15 декабря 1891*

1068. А. С. СУВОРИНУ

15 декабря 1891 г. Москва.

15 дек.

Вы пишете, чтобы я телеграфировал о дне своего приезда к Вам. Телеграфировать не нужно, ибо наверное мне известно, что выеду я 26-го вечером, а приеду к Вам я 27-го утром. Новый год буду встречать у Вас. Раньше выехать нельзя, так как около 20–22 отправляю сестру на хутор, 24-го мать именинница, а 25-го праздник. Если 26-го не выеду, то буду телеграфировать. Но я говорю — наверное. Если под рассказом подпишете настоящую фамилию, т. е. А. Суворин, то это еще лучше, чем Лаврецкий*. Прочтут. Вы напишите десяток таких страшных рассказов, выйдет книжка, которая не залежится.

Ваш новый сотрудник В. Васильев, очевидно, домовладелец, так как у митрополита он бывал по приходским делам*. Человек, по всей вероятности, дельный и знающий.

Если Вам не удастся найти хорошего фельетониста, то заведите «Московские письма». Пусть пишет, кто хочет, а Вы из той массы, которую будут присылать Вам волонтеры, выбирайте самое интересное. Много охотников найдется писать.

Начинаю получать из разных концов гонорары. Ожил духом.

Что же? Купили мне 2 билета или десять купонов, как я просил? Я везу Вам десять рублей. Хочется мне 5 тысяч выиграть.

А «Каштанка» еще не вышла! Значит, не поспеет она к празднику. И «Дуэль» не поспеет*

Если будут «Московские письма», то и я буду в них участвовать*. Об этом поговорим при свидании.

Будьте здоровы. С наступающими святками!

Ваш А. Чехов.

Смагину А. И., 16 декабря 1891*

1069. А. И. СМАГИНУ

16 декабря 1891 г. Москва.

16 дек.

Всё забываю покончить с одним вопросом. Недавно у меня был Григорович*. Я сказал ему, что хомутецких гончарных изделий в его музей будет выслано наложенным платежом на 25 р. Он поблагодарил и продолжал говорить о женщинах. Если будете высылать, то высылайте в Петербург на предъявителя*.

Вопрос о банке для меня не имеет серьезного значения. Я тронул его только потому, что быть должным банку гораздо приятнее, чем частному лицу. Если банк дает 1 или 1 ½ тысячи, то уж этого совершенно было бы достаточно, чтобы разделаться с оным частным лицом. Недостающие 500 или 1000 я мог бы добавить из своих сумм. Быть должным банку тем хорошо, что ему можно быть должным вечно без опасения быть изгнанным из хутора. Процент-то ведь плевый! Впрочем, повторяю, это пустяки.

Сергей Иванович не верит? Я бы охотно присоединился к нему и тоже махнул бы рукой, ибо мое цыганское семейство вполне сего заслуживает. Но увы! Если я в этом году не переберусь в провинцию и если покупка хутора почему-либо не удастся, то я по отношению к своему здоровью разыграю большого злодея. Мне кажется, что я рассохся, как старый шкаф, и что если в будущий сезон я буду жить в Москве и предаваться бумагомарательным излишествам, то Гиляровский прочтет прекрасное стихотворение, приветствуя вхождение мое в тот хутор, где тебе ни посидеть, ни встать, ни чихнуть*, а только лежи и больше ничего. Уехать из Москвы мне необходимо.

Знаете, отчего Вы не имеете успеха у женщин? (чья б сковча-а-а-ала!) Оттого, что у Вас безобразнейший, поганейший, отчаяннейший, трагический почерк!

Извольте-ка разобрать что-нибудь! Мы это прочли так: «Позвольте Марье Павловне заблаговременно предложить десять овец». После того, как уж я купил у Маши этих овец и заплатил ей два рубля, мы разобрали, что речь идет не об овцах, а о выезде. Пропали деньги!

Сестра выезжает на Луку 22, у Вас, вероятно, будет около 26–27. Я 26-го еду в Питер, куда и адресуйтесь. (Петербург, Мл. Итальянская, редакция «Нового времени», А. П. Ч-ву.) Для телеграмм: Петербург Суворину для Чехова. Когда получу от сестры телеграмму, тотчас же вышлю Вам 3 тысячи и доверенность. Не забудьте написать, сколько я должен выслать на расходы.

Знаете, чтобы только подняться с места и тр<онуться в> путь, нам надо больше тысячи! А чтобы прожить в Москве до весны, нужно тоже больше тысячи! А? Чья б сковчала! Конечно, моя!

Из Ваших писем трудно узнать что-нибудь. Есть ли на хуторе хоть сад, по крайней мере? Впрочем, скоро всё узнаем.

Елене Ивановне и Сергею Ивановичу* нижайший поклон. Экстравагантной особе* можете не кланяться.

Ваш А. Чехов.

Рассохину С. Ф., 17 декабря 1891*

1070. С. Ф. РАССОХИНУ

17 декабря 1891 г. Москва.

17 декабрь.

Уважаемый Сергей Федорович!

Будьте добры, прикажите переписать прилагаемый водевиль* в двух экземплярах и отправьте его в цензуру*.

Уважающий А. Чехов.

Мал<ая> Дмитровка, д. Фирганг.

Суворину А. С., 17 декабря 1891*

1071. А. С. СУВОРИНУ

17 декабря 1891 г. Москва.

17 дек.

Горничную вон, вон!* Появление ее нереально, потому что случайно и тоже требует пояснений; оно осложняет и без того сложную фабулу, а главное — оно расхолаживает. Бросьте ее! И для чего объяснять публике? Ее нужно напугать и больше ничего, она заинтересуется и лишний раз задумается… Благодаря Вашему уменью и кое-каким разговорцам, которые есть в рассказе, никто не станет искать причин; читателю ясно, что всё дело в тайнах нашей нервной системы и в тех явлениях, которые еще не объяснены. Виталин видит умершую Варю, потому что она оставила после себя резкое, исключительное воспоминание; она натура была сильная, властная, таковым же должно быть и воспоминание о ней. У Вас не ясна Наташа, но это оттого, что Вы к концу рассказа утомились и кое-чего не сообразили. Сделайте так, чтобы Наташа страстно любила Виталина и ревновала бы его к прошлому*, сделайте, чтобы она знала о романе Виталина с Варей и знала бы, что это была необыкновенная женщина, тогда читателю будет ясно, почему к ней по ночам является Варя. Впрочем, как хотите, но горничную вон! Сделайте, чтобы Виталин употребил Наташу и чтобы он нечаянно в потемках вместо нее обнял скелет и чтобы Наташа, проснувшись утром, увидела рядом с собой на постели скелет, а на полу — мертвого Виталина.

87
{"b":"192335","o":1}