Видел я «Власть тьмы»* у Приселковых. Хорошо.
Чехову М. П., 28 января 1890*
763. М. П. ЧЕХОВУ
28 января 1890 г. Петербург.
28 янв.
Миша, какого числа заложен мой билет? Серия 9145 № 17?
Если срок 2 или 3 февраля, то возьми у мамаши деньги и внеси еще за полгода. Так как квитанция заперта у меня в столе, то попроси Волкова принять деньги без квитанции, а просто так, на основании справки, какую пусть он сделает у себя по книгам. Квитанцию я пришлю ему, когда приеду.
Приеду я, должно быть, не раньше 4 или 5 февраля. Ужасно соскучился.
С Галкиным-Враским почти всё уже улажено. Маршрут: река Кама*, Пермь, Тюмень, Томск, Иркутск, Амур, Сахалин, Япония, Китай, Коломбо, Порт-Саид, Константинополь и Одесса. Буду и в Маниле. Выеду из Москвы в начале апреля.
Поклон всем нашим и уверение, что я соскучился. Если тебе некогда сходить к Волкову, то попроси Машу.
Видаюсь с Марией Владимировной и Василисой.
Александр и его семья здравствуют.
Твой А. Чехов.
Сумбатову (Южину) А. И., после 28 января 1890*
764. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)
Январь, после 28, 1890 г. Петербург.
Милый Александр Иванович, забыл я сказать Вам, что Татищев просил оставить для него одну ложу (конечно, на «Гернани»). Будьте добры, составьте протекцию. В случае ежели лож нет, то оставьте два кресла.
Простите, что я беспокою Вас. Не моя в том вина*…и т. д.
Ваш душой
А. Чехов.
Филиппову С. Н., 2 февраля 1890*
765. С. Н. ФИЛИППОВУ
2 февраля 1890 г. Петербург.
2 февр.
Ответствую Вам по пунктам:
1) На вопрос мой о Вашем днепровском очерке* Суворин мне ответил, что он зимою не хочет печатать про летнее.
2) С М. А. Сувориным я еще не виделся*. У него дети больны скарлатиной, и он сидит у себя дома, как в карантине.
3) В конце Вашего письма к Суворину Вы спрашиваете, можно ли Вам написать ответ «Новостям»*; Суворин сказал: «взял бы да и написал… что тут спрашиваться?» Впредь, стало быть, не спрашивайтесь, а валяйте прямо.
4) Я в самом деле еду на о. Сахалин*, но не ради одних только арестантов, а так вообще… Хочется вычеркнуть из жизни год или полтора*.
5) Приеду в Москву скоро, но неизвестно когда. Лень трогаться с места.
Новостей нет никаких.
Еще о чем написать Вам? Написал бы, да не о чем. В голове пусто.
Будьте здоровы. Что поделывает Ваша соседка Пупопупырушкина, издательница стихов?* Смотрите, не увлекитесь.
Ваш А. Чехов.
Филиппову С. Н., 7 февраля 1890*
766. С. Н. ФИЛИППОВУ
7 февраля 1890 г. Москва.
8 ф. 90.
Добрейший Сергей Никитович!
Я приехал. Приехал и Суворин. Остановился он в «Славянском базаре», № 25. Завтра утром я смотрю с ним «Федру», а в пятницу вечером зеваю на балу у Общества искусств и литературы* — вот всё, что мне пока известно о тех часах, в какие Суворина нельзя будет застать дома. Нового ничего нет. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Баранцевичу К. С., 9 февраля 1890*
767. К. С. БАРАНЦЕВИЧУ
9 февраля 1890 г. Москва.
8 февр.
Милый и дорогой коллега Казимир Станиславович, простите меня, что я так долго не отвечал на Ваше письмо. Это бедное письмо пролежало у меня на столе в ожидании, пока его распечатают, чуть ли не неделю*.
Вот Вам ответы на Ваши вопросы:
1) Куманин сказал, что пьеса Ваша напечатана будет*.
2) С Соболевским я незнаком*. Конечно, это не может мне помешать исполнить Ваше поручение; я съездил бы к нему и познакомился, но нахожу более резонным действовать через единого из пайщиков Саблина, доброго моего знакомого; сей человек устроит всё и даст мне именно такой ответ, какого я не получил бы от не знакомого мне Соболевского. Саблина я увижу сегодня* на балу в Благородном собрании; если не увижу, то завтра напишу ему письмо.
Душа моя, зачем Вы позволяете серым туманам садиться на Вашу душу?* Конечно, нелегко Вам живется, но ведь на то мы и рождены, чтоб вкушать «юдоль». Мы ведь не кавалергарды и не актрисы французского театра, чтобы чувствовать себя хорошо. Мы мещане на сей земле, мещанами будем и по-мещански умрем — такова воля рока, ничего не поделаешь. А с роком приходится также мириться, как с погодою. Я фаталист, что, впрочем, глупо.
На Сахалин еду в начале апреля. Значит, успеем еще списаться. Кланяйтесь Вашей жене, гусикам, утикам и тому толстопузому воробчику, у которого, когда я был у Вас, болела губа под носом.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Плещееву А. Н., 10 февраля 1890*
768. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
10 февраля 1890 г. Москва.
10 февраль.
Милый Алексей Николаевич, наконец я, пройдя огонь, воду и медные трубы, водворился в Москве и сижу тихо и смирно за своим столом. Помышляю о грехах, мною содеянных, о тысяче бочек вина, мною выпитых, о визитах своих к Галкину и проч., и проч. В один месяц, прожитый мною в Питере, я совершил столько великих и малых дел, что меня в одно и то же время нужно произвести в генералы и повесить.
Готовлюсь к Сахалину и читаю всякую чепуху, к нему относящуюся. Я еду — это решено бесповоротно. Уеду в апреле, когда вскроется Кама; стало быть, до отъезда я еще успею надоесть Вам своими письмами.
Прочел я своего «Лешего»… Вот что решил я. «Леший» будет еще раз прочитан, исправлен и послан в «Северный вестник». Да будет исполнено желание Ваше! Пришлю я пьесу около 20-го февраля* с убедительной просьбой — если она не понравится, возвратить мне ее назад для уничтожения.
В Москве гостят Суворин и Григорович. Первый приехал сюда отдохнуть, а второй получил какую-то командировку.
