Путешествие, особенно через Сибирь, похоже на тяжелую, затяжную болезнь; тяжко ехать, ехать и ехать, но зато как легки и воздушны воспоминания обо всем пережитом!
На Сахалине я прожил 3 месяца и 3 дня. О результатах своих сахалинских работ сообщу при свидании, а теперь давайте поговорим о текущих событиях. Правда ли, что Плещеев получил наследство в два миллиона?* Как Ваше здоровье и что Вы пописываете и каковы Ваши литературные планы? Вы развелись с бабушкой* и с Петербургской стороной… Поздравляю с новой эрой… Дай боже Вам на новосельи всякого благополучия.
Всё время я был здоров, в Архипелаге же, где нас штормовало и дул холодный норд-ост, я простудился; теперь кашляю, бесконечно сморкаюсь и по вечерам чувствую жар. Надо полечиться.
Мои сияют от радости.
Ах, ангел мой, если б Вы знали, каких милых зверей привез я с собою из Индии! Это — мангусы, величиною с средних лет котенка, очень веселые и шустрые звери. Качества их: отвага, любопытство и привязанность к человеку. Они выходят на бой с гремучей змеей и всегда побеждают, никого и ничего не боятся; что же касается любопытства, то в комнате нет ни одного узелка и свертка, которого бы они не развернули; встречаясь с кем-нибудь, они прежде всего лезут посмотреть в карманы: что там? Когда остаются одни в комнате, начинают плакать. Право, стоит приехать из Петербурга, чтобы посмотреть их.
Иду к тетке* повидаться. Будьте здоровы.
В Петербурге буду, должно быть, не раньше Нового года. Вашей жене мой душевный привет.
Ваш А. Чехов.
Семья кланяется.
Чехову И. П., 10 декабря 1890*
864. И. П. ЧЕХОВУ
10 декабря 1890 г. Москва. Рукой М. П. Чехова:
10-го дек. 1890 г.
Я, Жан, опять в Москве. В Москве я вот по какому поводу, приехал Антуан. Еще 6-го он телеграфировал мне в Алексин, что завтра, т. е. 7-го, он будет проезжать через Тулу. В это время у меня гостила мать. Радость, конечно, была безмерная. Курьерский поезд, на котором он ехал, прибыл на станцию в Тулу на 5 минут раньше, чем поезд из Алексина. Приехали мы с матерью, ходили по платформе туда-сюда, нет Антона. Вошел я в вокзал: гляжу — сидит он у книжного ящика с каким-то морским офицером*. Ах ты комиссия! Бросил он обедать, познакомил нас с офицером, и повели они нас к себе в вагон показывать разные разности. Вещей — гибель. Тут же по диванчикам бегают два прелестные зверка с остренькими мордочками. При нашем появлении один из них встал на задние лапки. Хвосты длинные и пушистые. Тут же сидел третий зверь — широкомордый бурят из Сахалина*, — оказывается, это миссионер. Начали пить вино. Всю дорогу до Москвы пили и со зверками игрались. Разговоров, конечно, была гибель. Подъезжаем к Москве, а на вокзале — отец с Машей. Наняли трое парных саней, нагрузили 21 место багажа, уселись и поехали на Малую Дмитровку. По приезде начался ужин, потом чай, потом рассказы… Ай вай мир! Привез и тебе Антон подарков. Мне привез чесунчевый пиджак и японский серебряный рубль, Маше — чесунчи и японские платки, вообще, всем досталось. Материалу сахалинского привез гибель. Сейчас он сидит у себя в кабинете за столом и пишет письма. Бурят отец Ираклий поселился у нас; личность преинтереснейшая. Он родился где-то в Забайкалье и всю жизнь прожил в Сахалине, обращал язычников в христианство, сам тоже перешел в христианство из язычников! Ужасно странно видеть бывшего язычника! В России он не бывал сроду.
Завтра я уезжаю к себе в Алексин, постараюсь поскорее покончить с делами и к 20-му числу примахну опять в Москву. Между мною и Москвою всего 7 часов езды по железной дороге, а если ехать через Пахомово, то есть на лошадях, то еще того меньше. Устроился я совершенно. Накупил мебели, обставился; вот мать у меня гостила. Обещается Антуан приехать. Не собраться ли всем на праздниках? Как ты думаешь?
Во всяком случае, будь здоров, знай, что все мы за тобою соскучились и что мне приятно было бы видеть у себя тебя и как гостя, и как постоянного сожителя. В Алексине очаровательные места. Ока.
Твой Мих. Чехов.
Приезжай скорей.
А. Чехов.
Куманину Ф. А., около 10 декабря 1890*
865. Ф. А. КУМАНИНУ
Около 10 декабря 1890 г. Москва.
Здравствуйте, милый Федор Александрович! Я приехал. Никуда не выхожу из дому, ибо кашляю и ежеминутно сморкаюсь — простудился в Архипелаге. Я привез с собой штук 50 фотографий*. Скажите, каким клеем приклеивают их к картону: гуммиарабиком или другою какою-нибудь дрянью? Какой картон наиболее подходящ?
Весною еду в Ледовитый океан*.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Здесь, Кудринская Садовая, д. Бартельс, в редакции «Артиста»
Федору Александровичу Куманину.
Куманину Ф. А., середина декабря 1890*
866. Ф. А. КУМАНИНУ
Середина декабря 1890 г. Москва.
Мл. Дмитровка, д. Фирганг.
Здравствуйте, добрейший Федор Александрович!
Книжку журнала получил и благодарю. Хочется побывать у Вас, чтобы поговорить о делах минувших, но беда — геморрой одолел и держит дома. Если будете ехать мимо, то не дадите ли извозчику лишнего пятачка, чтобы он заехал ко мне во двор?
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Суворину А. С., 17 декабря 1890*
867. А. С. СУВОРИНУ
17 декабря 1890 г. Москва.
17 декабрь.
Милый мой, сейчас я телеграфировал, что рассказ будет*. У меня есть подходящий рассказ, но он длинен и узок, как сколопендра; его нужно маленько почистить и переписать. Пришлю непременно, ибо я теперь человек, который не ленивый и трудящийся.
Фигура Плещеева с его двухмиллионным наследством представляется мне комичной. Посмотрим, как он потащит на буксире свои миллионы! На какой дьявол они ему? Чтобы курить сигары, съедать по 50 сладких пирожков в день и пить зельтерскую воду, достаточно и трех рублей суточных.
Привез я с собой около 10 тысяч статистических карточек и много всяких бумаг. Я хотел бы быть женат теперь на какой-нибудь толковой девице, чтобы она помогала мне разбираться в этом хламе, на сестру же взваливать сию работу совестно, ибо у нее и так работы много.
У меня растет брюшко и начинается импотенция. После тропиков простудился: кашель, жар по вечерам и голова болит.
Григорович никогда не был дворником на Песках, потому так дешево и ценит царство небесное. Врет он.
Мне кажется, что жить вечно было бы так же трудно, как всю жизнь не спать.
Если в царстве небесном солнце заходит так же хорошо, как в Бенгальском заливе, то, смею Вас уверить, царство небесное очень хорошая штука.
Содержание рассказа Беллами* мне рассказывал на Сахалине генерал Кононович; частицу этого рассказа я прочел, ночуя где-то в Южном Сахалине. Теперь, когда приеду в Питер, прочту его целиком.
