Общество мне чрезвычайно симпатично.
Ленскому А. П., 9 апреля 1889*
629. А. П. ЛЕНСКОМУ
9 апреля 1889 г. Москва.
9 апреля.
Христос воскрес, Александр Павлович! Посылаю Вам Марка Аврелия*, которого Вы хотели прочесть. На полях Вы увидите заметки карандашом — они не имеют никакого значения для читателя; читайте всё подряд, ибо всё одинаково хорошо.
Если можно, приходите к нам сегодня вечером. Я бы сам пришел к Вам, но у меня — больной*, которого мне не хотелось бы оставлять без наблюдающего ока. Сестра убедительно просит Лидию Николаевну пожаловать сегодня; я подчеркиваю это приглашение и тоже прошу убедительно. У нас будет музыка.
Душевно преданный
А. Чехов.
Плещееву А. Н., 9 апреля 1889*
630. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
9 апреля 1889 г. Москва.
9 апрель.
Христос воскрес, милый и дорогой Алексей Николаевич! Поздравляю Вас и всех Ваших и желаю всего, всего хорошего, а главное — чтобы исполнялись желания хороших людей. Давно уж я Вам не писал! Всё ждал, что Вы приедете в Москву, — об этом писал мне Свободин*, но Вы не приехали и обманули мои ожидания. Я с удовольствием побеседовал бы с Вами. А поговорить есть о чем. У меня в последнее время скопилось в голове столько хабур-чабуру и такая в моем нутре идет пертурбация, что хватило бы материала на сто бесед. Надоел бы я Вам, утомил бы — Вы это предчувствовали и не приехали.
У меня медицинская практика. Центром этой злополучной, весьма неприятной и утомительной практики служит одр моего брата-художника, страждущего брюшным тифом.
Человек я малодушный, не умею смотреть прямо в глаза обстоятельствам, и поэтому Вы мне поверите, если я скажу Вам, что я буквально не в состоянии работать. Вот уж три недели, как я не напасал ни одной строки, перезабыл все свои сюжеты и не думаю ни о чем таком, что было бы для Вас интересно. Скучен я до безобразия.
Роман значительно подвинулся вперед и сел на мель в ожидании прилива*. Посвящаю его Вам — об этом я уже писал. В основу сего романа кладу я жизнь хороших людей, их лица, дела, слова, мысли и надежды; цель моя — убить сразу двух зайцев: правдиво нарисовать жизнь и кстати показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы. Норма мне неизвестна, как неизвестна никому из нас. Все мы знаем, что такое бесчестный поступок, но что такое честь — мы не знаем. Буду держаться той рамки, которая ближе сердцу и уже испытана людями посильнее и умнее меня. Рамка эта — абсолютная свобода человека, свобода от насилия, от предрассудков, невежества, чёрта, свобода от страстей и проч.
Впрочем, это скучно. Куда Вы поедете летом? Жоржинька Линтварев премного одолжил бы меня, если бы зарядился красноречием и убедил Вас приехать в Сумы хоть на неделю. Теперь удобнее будет жизнь, чем в прошлое лето. Всё починено во флигеле, а лето обещает быть теплым.
В понедельник общее собрание драматических писателей. Хотят меня избрать в Комитет*. Ничего я в их Комитете не понимаю, и ничего я им путного не сделаю. Приняли бы они хоть то во внимание, что я 9 месяцев не живу в Москве. По-видимому, заседание будет беспокойное. Буду отстаивать 500–600 р. вдове Юрьева*, вместо тех 300, которые выбаллотировал Петербург. Обществу, тратящему на свою канцелярию более 15 тысяч, стыдно платить вдове своего председателя 300 рублей. Вообще у меня язык чешется и хочется мне поболтать.
Привет Вашей семье от моей. Сестра приказала кланяться Вам, поздравить и пригласить на Луку.
Погода в Москве поганая; холодно, грязно и облачно. Солнца не видим.
Будьте здоровы, счастливы и покойны духом.
Душевно преданный
А. Чехов.
Поклонитесь Анне Михайловне. Фельетон Буренина местами смешон, но в общем мелочен*. Надоела мне критика. Когда я читаю критику, то прихожу в некоторый ужас: неужели на земном шаре так мало умных людей, что даже критики писать некому? Удивительно всё глупо, мелко и лично до пошлости. А на критику «Северного вестника» просто не глядел бы. Мне даже начинает временами казаться, что критики у нас оттого нет, что она не нужна, как не нужна беллетристика (современная, конечно).
Лейкину Н. А., 10 апреля 1889*
631. Н. А. ЛЕЙКИНУ
10 апреля 1889 г. Москва.
10 апреля.
Добрейший Николай Александрович, поздравляю Вас с праздником и в ответ на Ваше поздравление восклицаю: воистину воскрес. Желаю всего, всего хорошего.
250 рублев я получил* и благодарю. Кстати о «Пестрых рассказах». Будьте добры распорядиться, чтобы Анна Ивановна отправила наложным платежом 5 экземпляров «Пестрых рассказов»* по адресу: «г. Ростов-на-Дону, книжный магазин Федора Степановича Романовича, Московская улица». Скидка 30%.
Весну и праздники встретил я невесело. Мой художник* около 25 марта заболел брюшным тифом, формою сравнительно легкой, но осложнившеюся верхушечным процессом. Тифозная температура зашалила и в последние 5–6 дней перешла в ту зловещую, которой я всегда так боялся, когда лечил тификов с конституцией моего художника. Притупление в правой верхушке, выше и ниже ключицы, хрипы слышатся в двух местах соответственно двум гнездам. Похудание.
Вот Вам сюрприз! Перевез больного к себе и начиняю теперь его всякою дрянью. Надо бы в Крым, но нет денег.
Билибин писал мне, что он читал где-то, будто я еду в Киев ставить своего «Иванова»*. Да, недоставало, чтобы я скакал по городам ставить свои пьесы. Они мне и в столицах опротивели. Вернее всего, что летом я поеду на воды на Кавказ, где открою лавочку и буду лечить минеральную публику.
Ну, будьте здоровы, поезжайте к себе на дачу, веселитесь и не унывайте. Поклон Прасковье Никифоровне и Феде. Написал бы Вам еще, да мне еще пять писем писать, в том числе Суворину, которому я давно уже не писал.
Настроение у меня гнусное.
Ваш А. Чехов.
Чехову Ал. П., 11 апреля 1889*
632. Ал. П. ЧЕХОВУ
11 апреля 1889 г. Москва.
11 апр.
Новый Виктор Крылов!
Не писал я тебе так долго просто из нерешительности. Мне не хотелось сообщать тебе одну неприятную новость. На горизонте появились тучки; будет гроза или нет — ведомо богу. Дело в том, что наш Косой* около 25 марта заболел брюшным тифом, формою легкою, но осложнившеюся легочным процессом. На правой стороне зловещее притупление и слышны хрипы. Перевез Косого к себе и лечу. Сегодня был консилиум, решивший так: болезнь серьезная, но определенного предсказания ставить нельзя. Всё от бога.
