- Что это Вы нас так принижаете?! - возмутился Геббельс. - Неужто наш премьер-министр менее корыстолюбив и вороват, чем Ваши? Неужто меньше взяток брал? Неужто меньше лоббировал бизнесменов?

Еще в 1933 году став депутатом, а потом и спикером рейхстага, Геринг принялся «крышевать» крупных германских предпринимателей. Начал с авиационных фирм, которые в обход Версальского договора строили военные самолеты. Эти заводы получали огромные прибыли, но боялись, что их могут в любой момент прикрыть. И вот Геринг стал экспертом нацистской партии в рейхстаге по транспортным вопросам, в том числе по авиации. Он «заступался» за крупные самолетостроительные компании, уверяя, что они производят не военные машины, а пассажирские. Ему, как русские говорят, начали «отстегивать» «Люфтганза», «Мессершмит», «Юнкерс», «Хейнкель».

Чем дальше, тем больше росли его запросы. Если вначале он брал от «Люфтганзы» по тысяче марок, то скоро потребовал 50 тысяч на устройство своего бюро, секретаря и секретаршу, которые, надо отдать им справедливость, с завидной точностьюю регистрировали все награбленные рейхсмаршалом ценности. Расширилась и клиентура, ему стали «башлять» концерны «БМВ», «Кирдорф», «Тенгельман» и «Тиссен» – самые мощные монополии Германии. Табачный колосс «РЕЕМТСМА» ежегодно переводил ему миллион марок «на культурные цели, защиту природы и охоту», автомобилестроители – полтора миллиона в год на содержание яхты «Карин II».

В июле 1937 года был создан государственный концерн-гигант, руководителем которого стал наш жирный экс-летчик, под названием «Герман Геринг-верке» («заводы Германа Геринга»). Начав с капитала 5 миллионов марок, он уже через год раздулся до 400 миллионов. Концерн был столь же прожорлив, как сам Герман: заглатывал не только «ариизируемые» фирмы (их хозяев – евреев отправляли в концлагеря, если те не успевали бежать), но и чисто «арийские» (немецкие) предприятия. После начала войны он проникал во все оккупированные страны, захватывая горнорудные комбинаты, металлобрабатывающие, калийные заводы и т.д. Создавая свой гигантский управленческий аппарат, Геринг не отказывал себе в удовольствии издеваться над промышленными воротилами...

- И правильно я делал! «Немецкую промышленность губит бюрократизм. Приведу такой пример: одна немецкая экспортная фирма при торговом обороте 60 тысяч марок в месяц должна была получить на своих бумагах 1900 подписей и заполнить 15 тысяч формуляров!»

Надо было мне такое же бумажное море в России завести! - с завистью подумал ЕБН. - Вот бы наши буржуи недорезанные вопили!

- Я бы хотел кое-что добавить, - присоединился к беседе Шпеер. - «Я попытался узнать у Мильха, министра авиации, на какие средства тот позволяет себе вести такой роскошный образ жизни. Фельдмаршал рассказал, что совсем недавно по поручению близкого друга Геринга и не менее знаменитого, чем он, летчика-аса времен первой мировой войны Лерцера, ему доставили вагон с приобретенными в Италии, на «черном рынке», товарами. Предполагалось, что Мильх продаст на здешнем «черном рынке» дамские чулки, мыло и другие дефицитные предметы туалета. Прейскурант был составлен так, чтобы эта торговая операция не отразилась на ценах «черного рынка» Германии. Мильху пообещали солидную долю от прибыли, но он не поддался искушению, а приказал распределить товары среди сотрудников своего министерства. Как позднее выяснилось, содержимое многих других вагонов, пришедших из оккупированных нами стран, было все-таки продано. Провернувший эту сделку начальник интендантской службы министерства авиации Плагеман был вскоре переведен в непосредственное подчинение рейхсмаршала.

Я также на собственном опыте познал, как Геринг отмечал свои дни рождения. Каждый год накануне я получал извещение о том, что из полагавшихся мне как члену прусского государственного совета 6000 рейхсмарок весьма значительная часть израсходована на подарок рейхсмаршалу. Моего согласия никогда не спрашивали. Я рассказал об этом Мильху и в свою очередь узнал от него, что перед каждым днем рождения Геринга из резервного фонда министерства авиации выделялась крупная сумма и рейхсмаршал затем сам решал, какую картину на нее купить.

Мы оба прекрасно понимали, что эти деньги покрывают лишь небольшую часть огромных расходов Геринга».

- Поговорим лучше о российской коррупции, - прервал своего министра Гитлер. - В чем одна из ее причин? «Назначение лучших на высшие государственные посты – это труднейшая проблема, разрешить которую невозможно, не выявив источника ошибок.

Если взять республику, где весь народ выбирает главу государства, то с помощью денег, рекламы и тому подобных вещей на этот пост можно продвинуть просто шута горохового». Вроде Вас, герр Ельцин!

Кстати, скажу попутно об одной ошибке, кою допустили советские, а затем российские власти. Зачем они постоянно меняли титулование своих лидеров? Был царь. Потом – председатель Совета народных комиссаров. Затем – Генеральный секретарь ЦК КПСС. Теперь – президент. Безумие какое-то!

- Потому что менялась форма государственного правления, - отбрехнулся ЕБН.

- Чушь! Она по сути своей не изменилась: была монархия явная, стала – скрытая!

«Совершенно неправильно изменять наименование главы государства при сохранении соответствующей формы правления. Наряду с семейственностью в политической жизни величайшей ошибкой Наполеона было то, что у него не хватило вкуса сохранить за собой титул «первый консул» и он велел именовать себя «императором». Ведь именно титул «первый консул» дала генералу-республиканцу революция, которая потрясла мир, вознеся его над Директорией... и поставив во главе государства.

Отказавшись от этого титула и назвав себя «императором», он тем самым отверг и потерял прежних соратников – якобинцев – и оскорбил в лучших чувствах бесчисленное множество своих сторонников как в самой Франции, так и за ее пределами, которые видели в нем символ начатого Французской революцией духовного обновления. Достаточно представить себе – я привожу данный пример с целью наглядно продемонстрировать, к каким последствиям привел бы этот шаг, - какое воздействие на мюнхенцев и весь мир оказал бы неожиданный проезд меня, вдруг объявившего себя «кайзером», в золотой карете по улицам Мюнхена.

При этом Наполеон, проявив такое отсутствие вкуса, ничего не выиграл. Ибо монархические государства с давней традицией отказались признать этого выскочку...

Потрясение, вызванное в Европе принятием Наполеоном титула императора, лучше всего характеризует тот факт, что Бетховен разорвал партитуру посвященной Наполеону симфонии и принялся топтать ее обрывки ногами, восклицая: «Он не мировой дух, он всего лишь человек!»

Весь трагизм судьбы Наполеона заключается в том, что он так и не понял одной вещи: с титулом императора, пышным двором и придворным церемониалом он оказался в одном ряду с дегенератами и приобрел полную клетку обезьян. Я счел бы безумием, если бы мне предложили, к примеру, называться герцогом и встать на одну ступень с множеством полоумных носителей этого титула». Вы, кстати, тоже мечтали о царском троне, герр Ельцин!

- Тем не менее фюрером Вы не отказываетесь величаться, - и в эту бочку Ницше полез в качестве затычки. - И рейсхканцлером, и Верховным Главнокомандующим!

- Это должности, а не титулы или звания. Я остался ефрейтором, не назначил себя генералиссимусом, как Сталин или Франко. А фюрер... Да, это новый титул, но ведь и форма правления новая...

- Все же: чем Вы отличаетесь от кайзера? Только тем, что Ваша власть не ограничена даже парламентом?!

- Фюрер у Гитлера – это аналог первого консула у Наполеона! Я хочу быть, а не казаться! Поэтому громкие титулы и звания мне не нужны!

Собравшиеся зарукоплескали. Гитлер скромно раскланялся с подчиненными.

- А вот Борман желал иметь герб, и притом не новый, а старинный! - наябедничал Гиммлер. - До мая 1945 года мои архивариусы копались в церковных книгах, желая разыскать хоть одного знатного Бормана с гербом. Но так и не нашли! В их роду было много крестьян, ремесленников – и ни одного аристократа! И Мартин это отлично знал, но герб был его вожделенной мечтой. Я предлагал ему учредить новый герб.