- Это просто его имя в официальных бумагах...
- Ага, в миру мы имеем дело с Алексеем, а в бизнесе — с Леонидом! Прямо раздвоение личности у господина Дьяченко!
- Слышь, Философ, дай досказать! Америкосы обнаружили связь между счетами на Каймановых островах и девятью или более счетами в Bank of New York, которые использовались для вывоза из России по крайней мере семи с половиной миллиардов долларов за последние три года. Леонид возглавляет компанию, торгующую нефтепродуктами, - East Coast Petroleum. Ее дочка — Belka Trading — имела отношение к договору на издание книги Ельцина за рубежом.
Глава Bank of New York Томас Реньи признал существование двух счетов Дьяченко в отделении банка на Каймановых островах, на которых находится около двух миллионов долларов. Деньги эти были выплачены ему нью-йоркской фирмой Belka Traiding Corporation. Изучение ее деятельности обнаружило связь между Кремлем, одной из крупнейших нефтяных фирм России «Сибнефть», которой рулили Роман Абрамович и Борис Березовский, а также руководством Омской области.
Belka Traiding Corporation, во главе которой стоит некто Виктор Кроленко, имеющий близкие связи с Дьяченко, занимался развитием системы спутниковой телефонной связи и спонсировал показ советского телевидения по каналу Discovery в США. Затем — модернизацией нефтезаводов и т.д.
- Поняли, братва?! Я за кого попало мазу не даю, родственник там или нет. Чего, Леня, так стоишь, типа тебе кости поставить негде? Иди сюда, родак! Да не меньжуйся, все ништяк будет! Я, как всегда, тебе буду маяки давать. В круг!
- А мне можно? - к спиритам мертвых людей попыталась присоединиться еще одна живая душа — невысокого человека в кепке. - Я тоже хочу в ваших гастролях (поездка воров в другое место на преступление) поучаствовать...
- Лужок, что ль? - брезгливо сморщил фантомный нос главшпан. - Сдается мне, ты — кумовской, наседка (стукач)... Явился баки вкручивать (отвлекать внимание)...
- Да чьим же подсадным я могу быть? - плеснул короткими ручками московский мэр.
- Чьим угодно! Ты мутил воду чуть ли не с каждым из моих политических врагов! Я с тобой сколько лет тер базар - и все время зехери вылезали. Я тебя пробивал по хатам — там все молчали, не могли точно определить, что ты за рыба. Я хатам верю! И нашим, и вашим угодить стремился... Если считаешь, будто я фуфло гоню, давай разведем концы в этом конфликте.
- Не с руки мне с верховодом базарить, тут человек в уровень нужен...
- За скромность хвалю! Однако непонятку все же перетереть надо!
- Ты же знаешь, Трехпалый, я давно болен воровской идеей, всегда шел на любую работу даже при минимальном наваре: ради авторитета. Баклашил (грабил) не хуже прочих. Жизнь провел на принудке: что при красных, что при Меченом, что при тебе. Блат в городе (должностные лица — взяточники) я холил и лелеял. Не просто ж так моя бикса Лена Батурина постоянно в «Форбсе» светится как самая богатая шмара России. Но дачками с братвой всегда делился...
- Он же польский (занимающийся торговлей и спекуляцией)! - выкрикнул кто-то из индейцев. - И с отрицаловкой на земле якшался! К чему наседку в хату запускать?
- В отношении тебя, Трехпалый, я всегда оставался гнутым (под давлением администрации изменял принципам). Я ж Гуся с его «Мостбанком» сразу кинул...
- Ага, как только мое «маски-шоу» по телеку увидел! А как ты моего смотрящего Рыжего на фиг послал!
… В 1992-м приватизация в стране началась официально. Управлял ею федеральный чиновник Чубайс. Его распоряжения исполнялись от Камчатки до Кубани. И только московская команда заявила сразу: Толян нам не указ. Как именно жить у себя в городе, разберемся без него!
Еще в июле 1991 года Мосгорисполком (председателем которого был Юрий Лужков) принял «Решение о собственности города Москвы». Все, что только смогли вспомнить, объявили не федеральной, а столичной собственностью. Лужковская братва отгородилась от всей остальной страны и предупредила, что свое добро никому не отдаст. Для приезжих даже ввели обязательную регистрацию, нечто вроде визы. За нарушение этого положения Лужок предлагал ввести уголовное наказание. Приехал в Москву, задержался дольше, чем разрешено, - сразу в тюрьму.
- Но моя-то команда свое дело знала, в отличие от чубайсовской! От приватизации московской собственности мы получили в десять раз больше денег, чем Рыжий — от приватизации собственности по всей стране!
- И ты чешуей блестишь, что отдал всяким опущенным в десять раз больше бабла, чем они получили в других регионах?! - вспылил Аксененко. - Надо было все отслюнявить реальным пацанам! На правилку тебя за это следовало отправить!
- Да я ж высшим мастям все продал, а не фраеркам да мужикам! Но — за большее количество лавэ! С чего б, вы думали, мы с женой так поднялись?!
- Ты на моих положенцев хрен клал! - сыпал все новые обвинения ЕБН.
- Такие предъявы обосновывать надо! - обиделся мэр.
- Тут вот Боря Отрицала нарисовался. Ну-ка, Немцов, расскажи, какой лужковский блудняк ты вскрыл!
- «В 1997 году Ельцин предложил мне стать первым вице-премьером. Я приехал в Москву и поселился на даче в Архангельском. Постоянного собственного жилья не предвиделось, и чувствовал я себя в Москве, как в долгосрочной командировке. Правда, милиционеры регистрацию на входе в Белый дом не спрашивали.
Борис Николаевич несколько раз интересовался моими бытовыми условиями и социальным статусом. Он настаивал, что вице-премьер не может быть бомжом. Своим указом президент выделил мне квартиру... В доме, где к тому моменту уже поселились А. Починок, С. Ястржембский, А. Чилингаров, О. Сысоев, Н. Дементьева и прочие влиятельные особы, поскольку принадлежал он Управлению делами Администрации президента. Мне досталась не просто квартира, а суперквартира — шикарная, 180 квадратных метров. Правда, пользовался этим богатством не очень долго, поскольку оставил квартиру жене Рае и дочери Жанне. Но это детали.
… Ельцин примерно через месяц после моего назначения в правительство поинтересовался, прописался ли я. Удивительно, но моими бытовыми вопросами действительно занимался президент России. Только представьте на секундочку уровень внимания президента к своему ближайшему окружению. Например, Борис Николаевич поручил своей дочери подыскать школу для Жанны, и Татьяна Дьяченко действительно помогла найти...
Ельцин интересовался буквально каждой мелочью в моей жизни. Семья президента решала все, вплоть до того, в какую парикмахерскую мне ходить. Что ж, я приехал в Москву в 37 лет — ни коня, ни воза.
И все-таки о прописке. Ельцин как-то мне говорит: «Понимаете, пока Вы не прописаны, у Вас нет страховки, ребенок не может ходить в поликлинику, жена — тоже, милиционеры проверят документы — еще из города выдворят, в обезьянник посадят. Это жизнь, поэтому прописаться обязательно надо».
Я написал письмо Лужкову с просьбой предоставить московскую прописку. Ответа от Юрия Михайловича нет месяц, два, три... Самому звонить мэру и просить как-то неловко. Прошло полгода — прописки нет. Я молчу. Поскольку считаю вопрос мелким, а унижаться по мелочам не хочется.
По какому-то вопросу прихожу на доклад к президенту. Поговорили, все нормально — пьем чай, разговариваем за жизнь. Вдруг он спрашивает: «Вас прописали?» Я отвечаю: «Нет». Он сразу: «Да это беспредел! Что за страна, где первый вице-премьер — бомж!» Тут же при мне снимает трубку и просит соединить с Лужковым.
Буквально через несколько секунд — такое ощущение возникло, будто тот сидел и ждал звонка от Ельцина, - прозвучал текст, который я никогда не забуду! «Юрий Михайлович, мелковато Вы себя ведете». Сказав это, Ельцин, ничего не объясняя, положил трубку. Я — в шоке: «Борис Николаевич, что Вы ему сказали, он же ничего не понял». Ельцин: «Все он понял! Идите!» Я встал и ушел. Утром следующего дня в девять часов утра на моем рабочем столе лежало распоряжение мэра Москвы Лужкова о прописке гражданина Немцова в российской столице.
