Против бандгрупп чекисты организовали несколько локальных карательных акций. Они ничего не дали. Тогда центральная власть провела в конце августа — начале сентября 1925 года крупномасштабную операцию: стремительное разоружение крупными силами наиболее бандитски настроенных районов с применением максимума репрессий... Солдаты окружали плотным кольцом такие аулы, как Дай, Ачхой, Нахчу-Келой и другие, требовали в двухчасовой срок сдать оружие и выдать главарей. Если ультиматум не выполнялся, открывали огонь из артиллерийских орудий.

Репрессии выразились в воздушной бомбардировке 16 аулов, ружейно-пулеметном и артиллерийском обстреле 101 аула из общего количества 242. Среди населения во время обстрела были убиты 6 человек и ранены 30 (женщин и детей из кольца окружения предварительно выводили), ликвидированы 12 бандитов, взорваны 119 домов (уничтожали дома главарей). Изъяты более 300 человек бандэлемента, 25298 винтовок, 4319 револьверов, 1 пулемет и около 80 тысяч патронов.

Весной 1930 года пришлось вновь проводить чекистско-войсковую операцию. С 16 марта по 10 апреля изъяли 1500 единиц огнестрельного и 280 единиц холодного оружия, 122 человека бандэлемента, из них руководителей повстанческого движения — 9.

Через два года еще одна операция — подавление антирусского мятежа, начатого в Беное под предводительством имама Муцы Шамилева. Бандиты пытались уничтожить местные гарнизоны, нефтепромыслы Стерт-Кертча, разрушить станцию Гудермес и железнодорожные мосты. По наущению своих покровителей из Анкары вайнахи переключились с бытового разбоя на диверсионные акции. Мятеж был подавлен.

Даже в строгие сталинские времена не прекращался разбойный промысел. В архивах сохранилось немало жалоб с Северного Кавказа. Не случайно в дни операции «Чечевица» (с 23 февраля 1944 года) выселять вайнахов в Казахстан добровольно помогали оперативникам и грузины, и дагестанцы. Они отлавливали в горах беглецов, сдавали нквдэшникам. Так эти джигиты достали своих соседей!

Вайнахи всегда умели лавировать. Если центральная власть демонстрировала силу, башибузуки спускались с гор сдаваться. Амнистии тогда следовали за амнистиями (как и в наши времена). Легализовывались бандиты тысячами. Правда, оружие припрятывали в горах и, дождавшись благоприятной для себя ситуации, снова брались за разбойный промысел.

Подарком Аллаха вайнахи посчитали нападение на нашу страну фашистской Германии. Теперь-то руководству СССР не до них. А не им ли, казалось бы, защищать Советскую власть? Они жили богаче, чем остальные народы России: налогами их не давили, за спекуляцию не преследовали, скота разрешали держать сколько хочешь.

Но воевать пришлось бы с хорошо вооруженным противником. А чеченцы и ингуши привыкли нападать на безоружных людей или на сторожей, оснащенных дробовиками.

За первые три года войны около 63 тысяч вайнахов дезертировали из армии и уклонились от призыва, схоронившись в горах. Они по сути открыли второй фронт на Кавказе против нашей страны: принимали немецких диверсантов-парашютистов и помогали им, грабили тыловые обозы, стреляли из засад в спины красноармейцев. Только малая часть вайнахов участвовала в боях против фашистов — их семьи, как правило, не подлежали депортации.

Горцы думали: если победят немцы, они оценят их заслуги перед вермахтом. А если русские, то по своей ротозейской привычке начнут опять всех амнистировать и уговаривать жить честным трудом.

К их удивлению, Сталин, несмотря на тяжелые бои на фронтах, взялся за них основательно. На захваченной у гитлеровцев карте Чечено-Ингушской АССР на немецком языке были отмечены пункты, куда фашисты поставили своим союзникам-вайнахам крупные партии оружия для повстанческой деятельности. Пещеры с оружием нашли и разорили. Было уничтожено больше двухсот крупных банд.

А когда Красная Армия оттеснила врага, состоялась внезапная операция «Чечевица» - по выселению с Кавказа чеченцев и ингушей. Настолько внезапная, что горцы не успели распорядиться оставшимися у них стволами. Было изъято больше 20 тысяч единиц огнестрельного оружия, в том числе около пяти тысяч винтовок, а также 479 пулеметов и автоматов. В Среднюю Азию башибузуки, откормленные на разбойных хлебах, ехали под конвоем полуголодных солдатиков.

- Почему для депортации выбрали именно эту территорию?

- Вайнахи — это постоянная брешь в обороне страны на стратегическом направлении. Значит, они не вправе возвращаться на свою родину, а на их землях должны расположиться навсегда казачьи станицы, русские поселки, аварские аулы. Это будет надежная опора державы в том регионе. А сам Северный Кавказ перестанет быть проблемой. Так думали политики в Кремле, вынашивая идею создания в Казахстане Чечено-Ингушской автономной области. Меньше 400 тысяч вайнахов проживали в Казахстане и Киргизии. Простора и гор там — сколько душе угодно.

Казахстанский плавильный котел уже работал на полную мощность — этнографический продукт получался качественный. В республике преобладало русское население. Но сюда были сосланы немцы с Поволжья, корейцы с Дальнего Востока, турки-месхетинцы и греки из Грузии и Крыма, уйгуры, латыши и эстонцы. Места хватало и вайнахам. Власти надеялись, что они ассимилируются, научатся у соседей работать и уважать иную веру, отвыкнут жить по адатам. Их страсть к набегам и грабежам? Отвадятся и от этого. Месхетинцы, немцы или уйгуры себя в обиду не дадут, а двигать за добычей в соседний Китай — себе дороже! Да и оружие здесь не раздобудешь.

Конечно, не стоит идеализировать. Несправедливости и перегибов было много. Но иначе с бандитизмом справиться невозможно. И помимо кнута применялся и пряник. В 1950 году никого из спецпереселенцев, а только вайнахов освободили от обязательных поставок государству продуктов питания, стали выделять им льготную ссуду под строительство индивидуальных домов в Казахстане. Материальными поблажками московская власть давала понять, чтобы они укоренялись в республике.

- И они перестали разбойничать?

- А то б! Вайнахи, боясь получить отпор, нападали только на вдов и сирот, в основном, русского происхождения, из семей так называемых «вербованных».

В конце 40-х в Усть-Каменогорске и Лениногорске развернулось большое строительство. Начали возводить гидростанцию на Иртыше, Ульбинский завод по обогащению урана, полиметаллические комбинаты. С Украины и российских областей люди тысячами ехали в Восточный Казахстан, среди них много фронтовиков. «Вербованным» очень не понравился вайнахский террор.

Взрыв произошел летом 1950-го. Группа чеченцев ворвалась в избушку вдовы фронтовика Паршуковой, работницы нижнего склада Лениногорского леспромхоза. Мать была на работе, дома находилась ее малолетняя дочь. В избушке ничего путного не нашли, но во дворе взяли корову и стали ее уводить. Сопротивляясь, девочка схватила за хвост буренку, чтобы не отдать налетчикам кормилицу семьи. Они долго не могли ее отцепить, в конце концов убили и сбросили в речку Журавлиху. Кто-то из соседей видел эту сцену. По Лениногорску покатилось чудовищное известие.

Несколько сотен «вербованных» вооружились кто вилами, кто кусками арматуры, кто аммоналом с рудничных участков буро-взрывных работ и пошли громить чеченские поселения. Погром продолжался больше суток.

Милиция пыталась увещевать нападавших. Но «вербованные» все жгли и крушили на своем пути. Очень удивило поведение многих вайнахов с кинжалами на поясах: они сбежали в окрестные пихтачи, бросив семьи на произвол судьбы. Было убито 36 чеченцев и больше ста ранено. Остановить побоище помогла подоспевшая армейская часть.

И опять проявилась сердечность русских женщин: они прятали чеченок с детьми у себя в погребах и на сеновалах, а некоторых даже в холодных печках. Иначе жертв было бы значительно больше.

Грабежи и разбои в Лениногорске прекратились. А в Усть-Каменогорске, что в сотне километров от него, искрой для пожара послужил случай с израненным на фронте милиционером. Его обнаружили под деревянным мостом через реку Ульбу, подвешенным за ноги вниз головой, с перерезанным горлом. Так чеченцы свежуют баранов.