- Любопытно... Но ведь такой закон погребет карьеры всех представителей не только действующей власти (Вашу при жизни, например, герр Собчак), но и оппозиции, например, ныне здравствующего герра Немцова, многие годы пробывшего на госслужбе. В своих мемуарах он заявил: «Мы люди не бедные». Откуда он может иметь столько денег, если находился на службе в 90-х годах, когда платили весьма незначительные суммы? Однако вернемся от конкретики к обобщениям. Способствует ли подобному незаконному обогащению отмена такой меры наказания, как конфискация?

- Отмена конфискации — это виртуозный правовой прием экономических преступников. Дело в том, что они умеют отстаивать свои права, и не только на уровне защиты по конкретным уголовным делам, а и на уровне стратегической политики, которую они разрабатывают. Давайте посмотрим: вот экономический преступник, набравший серьезные капиталы. Как их можно сохранить? Во-первых, существует концепция, что капиталы теневой экономики — это основной резерв реформ. Во-вторых, в обмен на политическую амнистию в феврале 1994 года они себе выторговали экономическую амнистию — и взяточники, и расхитители, добывшие преступным путем свои богатства до 1991 года. Затем возникла новая проблема: накопление криминального капитала продолжается! Надо как-то «отмываться». Была объявлена налоговая амнистия — пришли всего один-два человека.

- Отдавать захапанное, значит, не хотели?

- А на хрена?! - хором возопили все присутствующие, кроме Титкина и Ницше.

- Если воры гнутся, у них уши мнутся! - объяснил пахан. - Тех, кто лишает пацанов слама (добычи), бьют по ушам - раскороновывают... Это касается и действующих жуликов, вроде меня. И прошляков — развенчанных типа Прохфессора... Такая вот урканская мораль.

- «На свете нет моральных явлений, есть только моральное истолкование явлений», - процитировал сам себя философ. - Забавно, что у властей и руководства оппозиции истолкование сих норм одинаково...

Тем временем пахан начал разборку с бывшим поделом:

- Ты, Прохфессор, всего лишь нахватался верхушек — далеко еще тебе до крутого зэка! Щас я тебя гасить не буду, я тут в своей зоне пока на пересылке. Но, если после концевого разбора с Пантократором сюда вернусь, дам тебе по ушам, чтоб меня не грузил... Паханом отрицаловки тебе не быть, бля буду!

- Думаешь, если ты жуть гонишь (запугиваешь), я волну гнать буду (паниковать)? Я на тебя напраслину не возводил, правду базарил!

- Ну, наверху ты на меня частенько дул в ухо (ябедничал)...

- Так то на земле! И ты мне уже отомстил!

Тут в нечестной компании объявился еще один персонаж — с квадратной челюстью, в генеральской форме — и скептически уставился на двух спорящих — главшпана и прошляка:

- Мда, я всегда утверждал, что «двум пернатым в одной берлоге не жить!»

Афоризм вызвал бурное оживление в обеих свитах — и ельцинской, и собчаковской:

- Эту рыбу никто из честных бродяг не знает!

- Надо разборняк чинить!

Пришелец отреагировал весьма смело:

- Рылом не вышли! «... Я вам что, х...й собачий?»

- Судя по вашему высказыванию, сударь, Вы — просто хам! - сформулировал общее мнение Ницше.

- «Да, я — хам! Я — хам! И что?!» - хриплый бас пришельца бил по несуществующим ушам.

- Ты как с верховодом базаришь, чепушила? - обиделся за атамана какой-то урка.

- «Ельцин — безнадежный алкоголик, от которого уже не будет толку». Чего мне его уважать? А вы все, бандюганы, смирно! «Упал — отжался!»

- Вы, герр генерал, пребываете в ельцинской адской зоне, а разговариваете не как криминальный элемент, а как обычный человек... нет, скорее как типичный военный...

- Я грешен во многом, но бандитом отродясь не был! Не раз предлагал министру внутренних дел Куликову отстреливать воров в законе без суда и следствия!

- Так Вы, значит, сторонник массовых репрессий?

- Никак нет! Не массовых — выборочных! Зачем сталинские времена возвращать? Уже при Брежневе и Андропове стало совершенно ясно, что террор не нужен, а достаточно арестовать 50-60 человек, чтобы общество стало послушным.

- Верно! - откликнулся Андропов. - Я даже «развил теорию — мы должны поступать как сплавщик леса: посмотреть, какое бревно мешает движению других и выкинуть его». Рад, что Вы, товарищ Лебедь, разделяете мои мысли!

ЕБН не вытерпел:

- Ты конкретно за мокруху в ответе! При разгоне митинга в Тбилиси в ночь с 9 на 10 апреля 1989 года твои солдаты беспредел чинили! Газета «Заря Востока» писала, что один озверелый десантник почти три километра гнался по проспекту Руставели за старушкой, а потом зарубил ее саперной лопаткой...

- Наглая и глупая ложь! «Что же это была за старушка, которя бежала от солдата три километра? Вопрос второй: что это был за солдат, который не мог на трех километрах старушку догнать? И третий вопрос, самый интересный: они что, по стадиону бегали? На трех километрах не нашлось ни одного грузина-мужчины, чтобы заступить дорогу этому негодяю?» Я виноват лишь в том, что тебя поддержал!

- А, так Вы тот самый генерал, который в 1996 году занял третье место на выборах и во втором туре уступил свои голоса Ельцину в обмен на должность руководителя Совета безопасности, - наконец-то установил личность собеседника немец. - А почему он Вас так быстро согнал с этого поста?

- Он ко мне всегда обезличку (непризнание, игнорирование) проявлял! - объяснил пахан.

- А за что тебя было уважать?!

- Но Вы же помогли Борису стать президентом? - удивился Фридрих.

- Здесь сработали два моих поистине бессмертных афоризма. Обстановка в стране оказалась архисложной, и Борис последовал моему первому принципу: «Нужно найти козла отпущения, а если такого нет — назначить». Вот меня и назначили в СБ. А когда обстановка перестала быть такой накаленной, можно было следовать второму правилу: «Коней на переправе не меняют, а ослов — можно и нужно!» Таким ишаком и я оказался, вступив с Ельциным в союз. Впрочем, не уверен, что Зюганов на посту президента проявил бы себя лучше. Фактически он ведь и выиграл, да не захотел брать на себя бразды правления страной в такой сложный период. Брехать, сидя в вечной оппозиции, куда легче, чем дело делать!

А в целом насчет меня Ельцин прав. Он не выносил потенциальных соперников. До тех пор, пока рядом с ним находились яркие, неординарные личности — министры, советники, помощники, они хоть как-то могли еще на него влиять, даже осмеливались иногда спорить с ним, чего Борис не терпел категорически. Но с избранием его на второй срок любое свободомыслие, даже жалкие попытки оного были вытравлены из Кремля дустом. К концу 90-х годов возле президента не осталось практически ни одного из тех людей, с кем начинал он когда-то. Ни столь нелюбимых дерьмократами фаворитов: Коржакова, Барсукова, Сосковца, Грачева. Ни так называемых демократов. Я тем более не пришелся ко двору! «Трудно плавать в серной кислоте с отрезанными ногами»!

- Но ведь Вы тоже помогли Ельцину удержаться у власти в 93-м?

- Да. К сожалению, до сих пор не знаю, правильно ли я тогда поступил. Слишком уж сложная политическая ситуация в то время сложилась.

Под напором недовольства депутатов и народа Борька сдал первое «правительство реформ». Но с уходом Гайдара великое противостояние все равно не закончилось. На Восьмом съезде в марте 1993 года депутаты наложили мораторий на проведение референдума и предложили отрешить Ельцина от власти. Тот отреагировал бурно и крайне экспрессивно: демонстративно покинул зал заседаний, призвав своих сторонников-депутатов выйти за ним. Но его примеру последовали только считанные единицы, и это стало для президента ударом, может быть, даже большим, чем съездовская атака. Он был на грани поражения...

- А почему все-таки выиграл?

- Хасбулатов с Руцким избрали заведомо проигрышную тактику. С Ельциным нельзя говорить языком ультиматума: от этого он лишь заводится и еще сильнее рвется в бой. Если бы они не торопились, а просто смиренно выжидали, все могло бы разрешиться само собой. В команде Ельцина начались уже разброд и шатания. Президент, в привычной своей манере, регулярно начал пить по 10 дней подряд, когда связаться с ним никто не мог. Но оппозиции не хватало выдержки: она слишком жадно алкала власти.