В Париже в первый выдавшийся вечер они встретились с одним из содержателей известной газеты «Русская мысль» А. Гинзбургом и постаревшим за годы эмиграции, сильно располневшим А. Синявским, происходившим, как и Гинзбург, из мутной волны первых диссидентов... Эти ребята, наиболее яркие и выдающиеся представители из плеяды злейших врагов СССР, без обиняков и пустой салонной болтовни, обожаемой женой «патрона», разъяснили Собчаку, «как родному», что издание его рукописи на Западе может принести автору максимальный доход до двух тысяч долларов. Но если заинтересовать солидное издательство, а вместе с ним крупный капитал, намекнули они, то тогда рукописная макулатура Собчака может потянуть на два и более миллиона долларов. Все зависит только от того, во сколько покупатели оценят самого автора, и будет ли он согласен исправно послужить своим новым хозяевам». Как говорил Горбачев, «консенсус» был достигнут.
«... После издания его первой книги «Хождение во власть» Собчаку кто-то навеял основания считать себя величайшим писателем современности и живым опровержением лживых слухов, распространяемых бессовестными прокоммунистическими критиками, о том, что у нас нет ни одного прозаика с мировым именем. Это собственное открытие позволило «патрону» увериться в необходимости помещать свои фото во всех журналах, иначе они, по его мнению, будут неинтересны для читателей.
Окрыленный первоначальным потрясающим финансовым успехом, Собчак быстро сляпал новый совместный «шедевр» под названием «Ленинград-Санкт-Петербург», в котором бегло рассказал о своей беспощадной борьбе с теперь уже ненавистным ему социализмом и коммунистическими вождями, имена которых клялся выжечь с названия самого города, улиц и памяти всех жителей.
Изготовив срочным порядком эту рукопись, он вновь умчался в Париж, где уже не спеша, обстоятельно и не волнуясь, торговался до конца относительно собственной, вредоносной России, стоимости...
Сочинения этого демиурга перевернутого мира, предлагающего любую нелепость всем считать за нормальную повседневность, пестрят новейшими эвфемизмами. Вместо слов «разгром», «уничтожение», «ликвидация» читаем, как в директивах гестапо времен войны: «меры по оздоровлению экономики», «очистка территории от преступных элементов», «реформирование промышленности» и т.п.
По узорам такого словесного блуда все равно можно легко определить, что желает скрыть «мемуарист». И пусть он называет русских - «россиянами», мошенников и воров - «новыми русскими», а ограбленных, обобранных и обманутых - «старыми русскими» или «бывшими в употреблении» (б/у) — суть остается неизменной.
… Собчак, повсюду публично и пылко распинаясь о собственном многотрудном, круглосуточном радении на благо ленинградцев, сам втихаря частил самолетами заокеанских компаньонов по личным коммерческим и иным делам до Америки и обратно. За ним прилетали прямо в «Пулково», где «патрон» дал указание заправлять американские самолеты за счет скудных валютных заначек из городского бюджета, столь необходимых для лавинно-нарастающих нужд его жителей даже по части закупки обычных лекарств. Порой, когда авиаторы категорически отказывались бесплатно заливать керосином баки чужого самолета, «патрон» в запальчивости мчался на летное поле и истерично кричал, требуя наказания неисполнительных заправщиков, готовый сам их тут же заменить».
- Не слишком ли часто мэр мегаполиса пребывал в заграничных вояжах? - даже циничный «первый имморалист» был поражен.
- «Слишком» - не то слово! - тотчас отозвался Шутов. - В иные годы он пребывал в командировках в целом до 190 дней! «Остается только гадать, почему его загранвояжи до сего дня не нарвутся на элементарный, пусть даже журналистский анализ, сопоставивший количество, продолжительность и стоимость этих турне с их пользой для города. Если же само понятие «польза» применительно к этим поездкам не будет учитывать его публичные заявления о «налаживании, расширении и углублении» якобы наметившихся за границей контактов, то результат, бесспорно, получится удручающий. В этом без всякого анализа нетрудно убедиться, видя крайнее обнищание большинства ленинградцев за время его невероятного обогащения. И порукой тому не какой-то особый, предпринимательский дар Собчака как бизнесмена. Нет! Его личному материальному успеху способствовали, прежде всего, обстоятельства и сама должность, а также, разумеется, отсутствие совести и элементарного понятия о чести. Так, например, вряд ли кто-либо догадывался, что американская корпорация «Проктер энд Гэмбл», создавшая у нас СП с собчаковским университетом (не ловко ли, а?) и много месяцев подряд через все СМИ настырно рекомендовавшая горожанам помыть волосы шампунем и кондиционером из одного флакона, на самом деле является деловым партнером Собчака, со всеми вытекающими отсюда коммерческими интересами и долей дохода от продажи в Ленинграде за прямо-таки бешеную цену огромной партии своего жидкого мыла, которым в Юго-Восточной Азии спасают животных от блох. Будучи в Америке, я по поручению «патрона» посетил штаб-квартиру этой корпорации и был немало удивлен полученным сведениям их совместного с Собчаком процветания.
Впоследствии Собчак организует в Ленинграде нечто, похожее на постоянно действующую выставку товара, импортируемого «Проктер энд Гэмбл». Под это вернисажное подворье «патрон» приспособит помещение парикмахерского салона, что над рестораном «Волхов» на Литейном проспекте, куда он сам частенько наведывался для обработки своих ногтей на руках и ногах».
- Все, Вами сказанное, наводит на мысль о коррупции, - пробормотал Фридрих.
- О ней, родимой! «Собчак отдал французскому банку «Креди Лионэ» за пустяковую для городской казны, почти призрачную цену огромный, роскошный дом на Невском проспекте под номером 12... Подозрения в коррупции сразу перерастут в уверенность, если станет известно, что задняя стена этого дома почти на всем своем протяжении примыкает к оперативным помещениям штаба Ленинградского военного округа. Подобное соседство с иностранной компанией исключено в любой стране мира. Знал это и Собчак. Как знал и то, что, набрав в рот воды, стыдливо отвернется от этого факта приобретенная им оптом «независимая» пресса и даже не пикнет бывшая государственной служба безопасности.
… Малознакомому американцу Марку Нейману Собчак предложил... управлять отделением «Фонда спасения Ленинграда» в Калифорнии... На мой осторожный, а скорее, недоуменный вопрос о пользе лично ему, Марку, от этого фонда, он, не сомневаясь, что беседует с доверенным лицом «патрона», поведал о прикарманивании Собчаком почти всех денег, жертвуемых американцами на нужды жителей Ленинграда. Я выразил аккуратные сомнения на сей счет, Нейман же, разгорячившись, стал доказывать, что имеет личные поручения Собчака приобрести на указанное «патроном» имя дом в Лос-Анджелесе и другую недвижимость. Определенный провизион, естественно, перепадает от каждой сделки управителю филиала этого подставного фонда.
… Из рассказанного Нейманом выходило, что этот фонд со звучным названием на высокой скорбящей, словно бухенвальдский набат, ноте «СОС», призывавшей к подаянию великому, но якобы «порушенному коммунистами» (это было личной агитационной находкой «патрона») городу-жемчужине в короне всемирных архитектурных ценностей... использовался Собчаком для прикрытия при получении личного дохода. То есть теперь, подписывая очередной документ по распродаже за бесценок недвижимости нашего города либо дающий одностороннюю выгоду иностранному инвестору, Собчак мог легко и непринужденно отказаться от естественно предлагаемой в подобных случаях взятки, небрежно предложив утроенную против взятки сумму передать вместо него Фонду спасения города. Демонстрация такого «рыцарского бескорыстия» не только спасала «патрона» от презрения дающих иностранцев и опасности разоблачения соотечественниками, но и, самое главное, резко увеличивала его доход. Кто мог заподозрить, что фактический владелец всех средств этого фонда — тот же Собчак... Причем деньги особенно охотно ссужались фонду за границей, если имелось его отделение в стране жертвователя, так как подобные перечисления не облагались там налогами в силу их благотворительности.
