Я его пользовал народным способом! - не без удовольствия вспомнил старец. - Укладывал его через порог комнаты, порол и гипнотизировал.

Специфический, тем не менее действенный метод терапии! - прокомментировал Фрейд.

Гришку я с тех пор возненавидел! - признался фетишист-гомосек.

А лечение-то помогло! - гордо объявил Распутин.

И действительно, в 1914 году Феликс отложил юбки и кринолины и женился на дочери Великого князя Александра Михайловича Романова, соединив венценосную фамилию со своими поистине несметными богатствами. Супруга его Ирина была не только красавицей, но и внучкой покойного императора Александра III и Николаю II доводилась племянницей.

Таков первый заговорщик — женатый на племяннице царя, богатый взбалмошный трансвестит и гомосексуалист, - не без яда начал счет убийцам Ницше. - И мотив у него серьезный! Бить аристократа — страшное унижение!

...Второй из заговорщиков — Великий князь Дмитрий Павлович Романов, любимец императора. Знал он об огромной роли Распутина в семье Николая Второго и о том, что тот спасает жизнь цесаревичу. Но это не смутило молодого вельможу. В благодарность за заботу и ласку царской семьи Дмитрий Павлович принял участие в заговоре с целью убить самого близкого человека «мамы» и основного советника «папы».

Только такое дерьмо могло так отплатить своим благодетелям за добро! - кивнул призрачной головой философ.

Милый князенька для меня важнее, - пояснил ничтоже сумняшеся Дмитрий. - Я - тоже «голубой». А любящий женскую одежду Феликс был мне больше, чем просто друг...

Мотив для ненависти к Распутину есть и у меня. В меня влюбилась царевна Ольга, но Гришка открыл ее родителям глаза на мои сексуальные предпочтения. Заодно он рассказал о том, кто пристрастил меня к «настоящей» мужской любви. Имя совратителя — Феликс Юсупов. Разочарованные и возмущенные император и его супруга больше и слышать не захотели о таком браке своей дочери!

Второй — тоже не только мужеложец, но и полное ничтожество, - продолжил список убийц Ницше.

... Депутат Пуришкевич не всегда дружил с головой. Например, на 1 мая в Госдуме он вставлял в ширинку алую гвоздику и в таком виде ходил меж рядов, издеваясь над левыми депутатами. К тому же он был ярым антисемитом и черносотенцем.

Третий — придурок! - считал далее автор «Заратустры».

Эх, не видел ты наших думцев! - подумал ЕБН.

Правда, Пуришкевич - единственный из всех, кто рисковал свободой и карьерой ради идейных соображений: личных счетов к старцу депутат не имел, - Ницше попытался соблюсти объективность.

Тогда он — идейный пидор! - дал определение своему палачу старец.

В.М. Пуришкевич, один из главных основателей черносотенных организаций «Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела», ударился в воспоминания:

Друзья вовлекли меня в свой заговор после того, как 19 ноября 1916 года я им сказал: «В былые годы, в былые столетия Гришка Отрепьев колебал основы русской державы. Гришка Отрепьев воскрес в Гришке Распутине, но этот Гришка, живущий при других условиях, опаснее Гришки Отрепьева».

Мы решили убить негодяя в ночь с 16 на 17 декабря, заманив его в дом Юсупова и отравив цианистым калием, положенным в пирожные. Кроме нас в деле участвовали еще двое — поручик С.М. Сухотин и военный врач С.С. Лазаверт.

- Не бреши! - взорвался Григорий Ефимович. - Есть еще и четвертый, самый главный убийца! Ведь душой заговора были не вы трое, а британская разведка! Смертельный выстрел в меня сделал английский шпион Освальд Рейнер: в упор, в лоб. Он, кстати, - тоже пидарас! Рейнер знал Юсупова по совместной учебе в Англии, был его другом и любовником. Именно через князюшку англичашки и сколотили группу заговорщиков!

И как меня, Юсупов, змея подколодная, в ловушку заманил — во дворец свой, логово гадючье! Через фрейлину Марию Головину начал как бы искать примирения со мной... Все делалось очень правдоподобно... Я знал: Феликс хотел поступить в гвардию, а царь, не любивший содомитов, противился. И вот через ничего не подозревающую бедную Маню, которая была уверена, что мирит меня со своим другом, Юсупов просит меня замолвить за него слово... И я соглашаюсь... В тот вечер я отправился во дворец к Феликсу на полное примирение. Мне были обещаны вино и пляски, до которых я страстный охотник. Как-нибудь потом расскажу вам, как я удивительно танцевал... В тот вечер я еще обещал лечить княгиню Ирину... Легенда о моем вожделении к ней была создана позже самими татями. «Грязные поползновения» старца к дочери самого Сандро - так прозвали Великого князя Александра Михайловича, друга юности Николая - должны были вызвать отвращение ко мне и оправдать убивцев.

Лучше я сам поведаю о своем подвиге! - в чистилище объявился Юсупов в женском белье, в котором он сам себе очень нравился и, правда, смотрелся куда лучше, чем «политическая проститутка» Троцкий. - 5 декабря я пригласил Распутина к себе во дворец, сказав, что с ним очень хочет познакомиться моя жена, якобы только что приехавшая из Крыма. На самом же деле ни Ирины, ни какой-либо другой женщины во дворце не было и не должно было быть. Я предложил заехать за старцем к нему домой «на моторе» на следующий вечер около 11 часов, объясняя столь позднее время тем, что у Ирины будет гостить ее мать, долго ее не видевшая, и потому женщины могут разъехаться очень поздно.

К 11 часам вечера все заговорщики собрались у меня, и я поехал за Распутиным.

«Я за тобой, отец, как было условлено. Моя машина внизу», - демонстрируя особое расположение, произнес я и даже обнял и поцеловал Гришку.

«Ну, целуешь же ты, меня, маленький! - столь же сердечно ответил тот, зная, что так, «маленьким», звали меня царь и царица и что это приятно мне. - Да уж, не Иудин ли это поцелуй?»

Я затрясся от страха: уж больно проницательным оказался мужик! Тем не менее себя не выдал!

Через десять минут мы приехали в мой дом. На втором этаже горели окна и слышались звуки граммофона.

«Это Ирэн и Ксения Александровна, а с ними еще несколько молодых людей, - объяснил я. - Скоро, кажется, теща поедет к себе, а мы пока посидим внизу».

Я провел жертву в одну из комнат первого этажа и предложил сесть в кресло рядом со столиком, на котором стояли две тарелочки с пирожными и бутылка с любимой Распутиным мадерой. В сладостях и вине содержались дозы цианистого калия, в десять раз превосходящие смертельную. Четверо моих друзей-заговорщиков ждали наверху.

Пятеро! - опять уличил его во лжи Григорий. Педераст и глазом не моргнул:

Я предложил вино и пирожные, но старец отказался и от того, и от другого. Когда часы пробили час ночи, а Ирина все не появлялась, Распутин начал нервничать и крикнул мне:

«Где твоя жена? Меня и мама не заставляет ждать! Иди за ней и веди сюда!»

Я, успокаивая его, попросил подождать еще несколько минут и снова предложил ему выпить. Разволновавшийся старец согласился, вино ему понравилось, и он выпил два бокала и съел два пирожных. Затем выпил еще — каждый бокал вина содержал не меньшую, чем пирожные, дозу яда, но на него ничего не действовало! Испугавшись чуда, я выскочил из комнаты, сказав, что иду звать Ирину. Взбежал на второй этаж и сообщил заговорщикам, что яд не оказывает действия. И тогда Великий князь Дмитрий Павлович дал мне револьвер. Я спустился вниз и дважды выстрелил в Распутина, тот мгновенно рухнул на пол. На выстрелы сразу же явились сообщники и, увидев, что старец мертв, выбежали во двор, чтобы подогнать автомобиль Дмитрия Павловича и отвезти труп к проруби на реке. Я остался в комнате с жертвой...

Тут его перебил Пуришкевич:

«И вдруг я слышу дикий крик Феликса:

«Он жив!»

Я вернулся в комнату, но Распутина в ней не было. Выскочив за дверь, я увидел, как Гришка, шатаясь, бежит к воротам. Я - отличный стрелок - послал ему вдогонку несколько пуль. С четвертого выстрела попал в голову. На упавшего шарлатана набросился Юсупов и нанес ему несколько ударов по голове тяжелым бронзовым канделябром».