В такой обстановке росли императорские отпрыски. С 8 часов утра и до обеда они занимались уроками. При них постоянно жили Гиббс и Жильяр, преподаватели английского и французского языков, а остальные учителя были приходящими. Иногда занятия ненадолго прерывались, и младшее поколение брала с собою на прогулку Александра Федоровна, катая их в экипаже по Царскосельскому парку. При детях состоял доктор Е.С. Боткин, а Алексея, кроме того, опекал доктор В. Деревенько. Когда же у цесаревича случались сильные приступы болезни, его носил на руках высокий и сильный моряк, бывший боцман императорской яхты «Штандарт», почти однофамилец доктора - Деревенко. Позднее еще один ему стал помогать дядька - матрос Нагорный.

Алексея все - и родичи, и обслуга - очень любили и жалели. Цесаревич был тихий, необыкновенно красивый ребенок - настоящий сказочный принц с длинными вьющимися светло-каштановыми волосами, ясными большими серо- голубыми глазами и необыкновенно нежной кожей.

Свой комментарий дал его воспитатель Пьер Жильяр:

- «Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником Престола, об этом он меньше всего помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенко, которые оба были несколько моложе его.

У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе... В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал».

Я без слез не могу вспомнить один эпизод, - признался царь. - Как-то Бэби попросил меня:

«Подари мне велосипед».

«Ты знаешь, тебе нельзя».

«Я хочу играть в теннис, как сестры».

«Ты же знаешь, ты не смеешь играть».

И тогда, разрывая мне сердце, он заплакал, повторя: «Зачем я не такой, как все?»

Господи, за что Ты наказал нас еще и ужасной болезнью Алексея?! - тоже заплакали царственные родители.

Большим утешением, впрочем, для них были девочки. Царевны дружили, помогали друг другу и чаще всего находились вместе. Возле них были одни и те же учителя, воспитатели и воспитательницы, они обитали сначала в одной большой комнате, став старше, разделились на две пары, и только будучи уже взрослыми, начали жить каждая в своей комнате. Их не баловали роскошью, и как в семьях среднего достатка, младшие сестры донашивали платья, юбки, кофты, пальто и даже обувь старших.

Сначала девочки росли без надзора воспитательниц, только под опекой нянек. Когда же сестры покидали свои комнаты, лишь мать присматривала за ними. Постепенно надзор за Великими княжнами перешел к Екатерине Адольфовне Шнейдер. Та получила придворную должность гоф-лектрисы и учила принцесс, пока они были маленькими, по всем предметам. Она любила девочек, как своих родных детей, и была им бесконечно предана. Шнейдер доказала свою верность им, отправившись в 1918 году в Сибирь и разделив с ними их ужасную общую участь. Та же судьба постигла и двух нянь девочек — Анну Александровну Теглеву и Елизавету Николаевну Эроберг.

Принцессы, во многом отличаясь друг от друга, имели и много общего. Они были веселы, незлобивы, любили мать и отца, отличались искренней набожностью, не пропуская церковных служб и исполняя все предписания религии: постясь, исповедуясь, причащаясь, раздавая милостыню бедным и облегчая участь попавших в беду.

С детства, значит, поддались религиозному дурману, - съехидничал Ницше, которого увиденная картина ничуть не умилила.

«Смеющимся над детской верой

Сполна воздастся той же мерой», - неожиданно упрекнул его Вильям Блейк.

Банально! - скривился философ.

Да ты на чьей стороне, Вильям? - удивился Дьявол. - Нет такого стиха в «Пословицах ада»!

Зато есть в «Прорицаниях невинности!» И я не люблю издевательств над истинными чувствами!

... Когда началась война, девочки работали в госпитале медсестрами и санитарками, вместе с ними трудились все горничные и комнатные девушки. Коллектив самодеятельных медиков возглавляла царица...

Да, детки у нас были скромные и трудолюбивые, - вздохнул Николай. - Самыми безропотными были Таня и Настя. Ольга, старшая, была немного набалована, капризна, могла и полениться.

Из-за этого, батюшка, Вы не дали мне выйти замуж по любви — за Великого князя Дмитрия?! - несколько обиженно спросила Ольга.

Не глупи, доченька! - властно оборвала ее Аликс. - Об этом альянсе не могло быть и речи! Во-первых, Дмитрий выступал против нашего Друга, а потом участвовал в его убийстве. Во-вторых, он был содомитом или, как сейчас на земле выражаются, бисексуалом. Его любовником был князь Феликс Юсупов, еще один палач великого старца. Ты бы хотела иметь «менаж а труа» или, по-современному, «шведский брак» с этими двумя душегубами- педерастами?!

Все сестры содрогнулись...

- У меня для вас всех есть хорошая новость, которую вы, скорее всего, не знаете, - попытался хоть как-то исправить свою репутацию Ельцин. - В Екатеринбург привезли все, что осталось от вещей, которыми ваша семья пользовалась в последние дни жизни. Это обломок зубной щетки, серебряная иконка «Образ Божией Матери Козелыщанской», две бронзовые шпильки для волос, сапожный гвоздь, деревянное домино, булавка, серебряная брошка от туфельки, осколки чашки и кусочек обгоревшей материи. Они чудом уцелели, когда большевики сразу после расправы жгли ваши вещи.

А как их нашли? - полюбопытствовал Николай.

С этим повезло мне, Ваше императорское величество! — перед своим бывшим государем предстала душа в генеральском мундире. - Я, генерал Михаил Дитерихс, курировал расследование убийства августейшей семьи, которое приказал провести Верховный главнокомандующий адмирал Колчак...

Что ж он сам-то не доложит? - оборвал его царь.

Ему стыдно с Вами общаться, государь; ведь он Вас предал... Так вот, я нашел в камине Ипатьевского дома фрагменты полусгоревших вещей и оставил себе. Когда я эмигрировал, находки взял с собой. А спустя четверть века мой внук передал их в один из мюнхенских монастырей Русской православной церкви за рубежом. Монастырь же подарил их Храму-на-Крови, который построили на месте бывшего ипатьевского дома.

И что с ними теперь? - заинтересовалась императрица.

Царская семья — отныне святые. Поэтому ваши вещи выставлены как святыни, и верующие прикладываются к ним.

Жаль, ночные горшки не сохранились! - зло пошутил Дьявол.

В чем-то отдельные церковные иерархи переборщили, - заметил Николай. - Я и Аликс недостойны Царствия Божьего. Но дети-то, дети... И, господин Ульянов, Вы так и не ответили на мой вопрос: зачем большевики их убили? Или угнетенные народные массы (император произнес это словосочетание с иронией) считают детоубийство оружием классовой борьбы?

Лучше бы он в дискуссию с Лениным не ввязывался, так как историческая правда была вовсе не на его стороне, а основатель Советского государства по праву считался прекрасным знатоком истории и блестящим полемистом.

Детоубийство — это, в основном, батенька... тьфу, бес попутал...

Извини, Ильич! - заулыбался Сатана...

Так вот, гражданин Романов, это, в основном, орудие монархов в борьбе за власть. Причем осененное, так сказать, благословением всех мировых религий, даже буддизма и конфуцианства — последнее, впрочем, религией не является. Поэтому я ограничюсь примерами, имеющими отношение только к христианству и зоне его распространения.

Кровавой нитью проходит детоубийство через историю и мифы всех народов планеты — а с ним и чудесные спасения многих младенцев, на жизнь которых покушались. Саргон Аккадский у шумеров, сыновья царицы Канес у хеттов, Кир у персов, Персей, Ясон, Эдип, Геракл у эллинов, Ромул и Рем у римлян — самые известные.

Зачем мифических-то героев сюда вплетать! - возмутился Николай, тоже получивший великолепное классическое образование.

Саргон, Кир, Ясон, Геракл, Ромул — реально существовавшие личности! Впрочем, есть и другие примеры. Александр Македонский и его мать Олимпиада отдали приказ убить малолетнего сына погибшего царя Филиппа (пасынка царицы и родного брата великого завоевателя!), который был способен в будущем стать претендентом на престол. Собственного сынишку гениального полководца его «верные» воеводы тоже не пощадили в борьбе за власть, а Олимпиаду живьем забили камнями!