Но это было до нашей женитьбы!
Однако уже после того, как ты поклялся мне в вечной любви! А не приведи Господь, она бы родила от тебя!
Слаб человек... - опустил повинную голову самодержец.
На мое счастье! - довольно осклабился Сатана.
Давай не будем тешить беса своими грустными мыслями, - продолжил царь. - Вспомним о хорошем. Например, о нашей свадьбе и восшествии на престол... - и вдруг осекся.
Да уж, коронация у вас вышла на загляденье! Почаще бы так! - торжествующе загоготал хозяин инферно.
Не дай Бог! - прошептала еще одна императрица – Мария Федоровна, мать Николая. - Впрочем, 17 мая, первый день коронации, прошел хорошо. «Час с четвертью шли поздравления дам. Началось с великих княгинь, потом фрейлины, городские дамы... Ноги немного побаливали...
Поехали в Большой театр на торжественный спектакль. Давали по обыкновению первый и последнй акт «Жизнь за царя» и новый красивый балет «Жемчужина»... И тут началось! К изумлению публики, на сцену вышла... Кшесинская!
В тот вечер я окончательно убедилась, как мягок Ники. Ведь он поразил жену в самое сердце!
Следующее утро, 18 мая, стало одним из страшных дней царствования моего сына.
... По ритуалу после коронации на Руси всегда проходит народное гулянье с раздачей бесплатной еды, сладостей, пряников...
Оказывается, наш народ обожал халяву и при тебе, Николай Александрович, и при мне! - сделал логичный вывод ЕБН.
И при мне, Рюрике! - отозвался из адских глубин основатель первой русской правящей династии.
... Место для гулянья выбрали за чертой города, на Ходынском поле. Там поставили палатки, цветастые, со сладостями. И кружки должны были давать — коронационные, с гербами. И все - бесплатно. Но между палатками и собравшейся в ночь с 17-го (!) толпой находились рвы - их забыли засыпать, благодаря разгильдяйству московских властей. Пришли на даровое угощение не менее полумиллиона. Спрессовались - как обычно в российских очередях. Все ждали, когда начнется раздача подарков. Вместо них начали раздаваться крики - задыхались люди в толпе. Кто-то решил - лакомства дают! И поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали халявщики в ямы, а по головам, по раздавленным грудным клеткам побежали ноги числом чуть не в миллион...
На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.
Когда днем министр Сергей Юльевич Витте садился в карету - ехать на продолжение празднеств, ему уже сообщили о двух тысячах погибших на Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи прибыли к месту происшествия, следы катастрофы уже были тщательно убраны. Сверкало солнце, в павильоне - вся знать Европы, и гигантский оркестр исполнял кантату в честь коронации. На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и государь. Около него вертелся генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович, устроитель торжеств.
Николай, смущенный и подавленный, процитировал свой дневник:
-«18 мая 1896 года. До сих пор все шло как по маслу, а сегодня случился великий грех: толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружек, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем ужасно прибавить — потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять с половиной... Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 с половиной завтракали, а затем отправились на Ходынку, на присутствование на этом «печальном народном празднике»...
Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и «Славься».
Переехали к Петровскому замку, где у ворот принял несколько депутаций... Пришлось сказать речь. Обедали у мама. Поехали на бал к Монтебелло, французскому послу...»
Императрица-мать Мария Федоровна решила дать пояснение:
Я, чувствуя настроение общества, посчитала нужным, как всегда делали на Руси святой, прежде всего найти виноватого. Виноват великий князь Сергей Александрович, родной брат моего мужа? Пусть.
Я предложила немедленно создать следственную комиссию и наказать виновных. Николай согласился. И еще я потребовала отмены всех увеселений и вечернего бала у французского посла Монтебелло.
И тогда впервые против меня выступила невестка! Она не позволила ни отдать на растерзание мужа своей любимой сестры, ни отменить увеселения.
- Я считала, - объяснила свой поступок царица, - что прав Сергей Александрович: все должно происходить, будто ничего не случилось. Коронация бывает раз в жизни, бал должен состояться... У меня хватало дурных воспоминаний еще со свадьбы, игравшейся сразу после похорон Никиного отца... Я надеялась, что бал и музыка, и эти торжества прогонят воспоминания...
Николай и с ней согласился! - возмутилась вдовствующая царица. - К ужасу друзей нового императора Ники и Аликс танцевали на балу французского посла. А рядом выплясывал Сергей Александрович: его уже прозвали «князь Ходынский»!
В следующие дни я попытался искупить вину! - слабо запротестовал Николай. - «19 мая в 2 часа поехали с Аликс в Старо-екатерининскую больницу, где обошли все бараки и палатки, где лежали несчастные, пострадавшие вчера... 20 мая... в 3 часа поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых...» Я щедро жертвовал на пострадавших.
Но страна отметила только одно: «Поехали на бал к Монтебелло». Я оказалась права! - возразила Мария Федоровна.
Непоследовательно ты себя вел, Николашка! - продолжал изгаляться над святым великомучеником дьявол. - А причина такой двуличности непонятна. Одни о тебе говорили: «рыхлая жалость», другие - «паралич воли», третьи - «коварен». А что на самом деле? Фрейд, ты любишь ставить диагнозы, исследуй-ка этого субъекта...
С пациентом все предельно ясно... - начал было Зигмунд, однако его прервал истошный вопль самодержца:
Я не больной!
Это Вам только так кажется, Ваше императорское величество, - поставил его на место основатель психоанализа. - Если говорить о психике, то здоровых людей вообще нет, есть плохо обследованные. Царственных особ это касается в большей степени, чем рядовых обывателей! Большинство, причем подавляющее, правителей всяких рангов и званий - хорошо если просто психопаты и сумасшедшие! Куда хуже, если они маньяки, и полбеды - если просто сексуальные!
Но вернемся к объекту исследования. Все его вышеназванные качества наличествуют. Я бы добавил еще одну, пожалуй, самую главную характеристику: он упрям, как осел. Вкупе со слабостью натуры это создает трагедию: он не умеет сказать четкое «нет» в лицо просителю. Вместо отказа пациент предпочитал молчать. И, как правило, проситель принимал безмолвие за согласие. Николай же лишь выжидал того, кто разделил бы его точку зрения, и тогда тотчас принимал решение. В результате первый проситель клял коварство государя.
Подтвердим фактами. Именно так случилось с Кшесинской. Когда вдовствующая императрица и министр вычеркнули имя балерины из коронационных торжеств, государь промолчал — не мог обидеть мать. Но ждал. И когда его дядя Владимир пришел просить за бывшую царскую метрессу, а ныне — любовницу его самого и его брата Сергея, племянник тотчас же согласился.
Такая же история с Ходынкой. Он сам, понимая состояние жены, решил продолжить праздник, но не посмел возразить своей матери. А потом как бы уступил требованиям Сергея Александровича.
Дальше — то же самое. Государь назначил следственную комиссию и во главе ее поставил графа Палена, протеже вдовствующей императрицы. Тут же последовал контрудар: Владимир и Павел, дяди царя, сообщили, что немедленно покидают двор, если Сергей Александрович пострадает в результате следствия. Безопасный ультиматум: они знали — им не придется подавать в отставку. За спиной их стояла царица.
В это время Николай пытался всех примирить: доклад Палена исчез в недрах архивов. Взамен обер-полицмейстер Москвы, человек Великого князя Сергея Александровича, был уволен. Зато сразу после Ходынки, к ужасу матери, царь отправился в имение «князя Ходынского».
