- Нет, фюрер впал в детство.

- Чего, чего? - Ельцин был ошарашен. Душенька философа лишь философски улыбнулась.

Они зашли в столь же обширный и уютный, как холодильник на советской овощебазе, кабинет, где перед присутствующими, будто миражи в пустыне, одна за другой возникали и сменялись сцены из детства Гитлера. Странным образом все не только видели происходящее, но и ощущали то, что чувствовал маленький Адольф, – и мучились вместе с ним. То, что было непонятно эрзац-Данте, по ходу дела пояснял его эрзац-Виргилий.

- Адольф Гитлер, который мечтал о создании новой расы господ (на эту идею его навели, в том числе, и мои сочинения), происходил из простой крестьянской семьи. За исключением его папаши никто из его предков не покидал отсталого района Австрии, затерянного в лесах, площадью всего 50 квадратных километров. Внутри семьи зафиксированы случаи инцеста и наследственных заболеваний.

Тут к ним подошла среднего роста душа мужчины, гладко причесанного – волосок к волоску – с аккуратным пробором. Подбородок убегает назад, отнюдь не волевой. Щеки слегка одутловатые. Кажется, у него нет возраста, весь он какой-то пожухлый. Он всегда в сапогах, даже будучи в штатском, и в нахлобученной широкополой шляпе. И – в пенсне! ЕБН узнал Гиммлера.

- Слушай, Фридрих, а ведь внешность Гиммлера никак не соответствует образу «белокурой бестии» и «сверхчеловека», то есть тех кадров, из которых вербовали эсэсовцев?

- Борис, ты прав! Ни рост, ни «масть», ни прочие физические данные главы этого «ордена» ни один «расовый эксперт» не признал бы чисто «арийскими»! Теория и практика здесь сильно разошлись...

Торчащая из зуба прокушенная стеклянная ампула с ядом делала Гиммлера похожим на вампира, кем он, в сущности, и был. Командующий СС решил посплетничать с новоприбывшими:

- Я потихонечку досье на шефа собирал. Ну и семейка у него была, доложу я вам! «По линии Шикльгруберов на свет рождались сплошные идиоты. Один из двоюродных братьев Гитлера покончил жизнь самоубийством, другой коротал остаток дней в психушке, а еще двое – умственно отсталые». Папочка его был плодом кровосмешения. И наш шеф такой же! Мы про себя его звали «чокнутый Ади»!

Кузина Гитлера Алоиза Вайт стала жертвой программы по эфтаназии, разработанной по инициативе фюрера для неполноценных граждан рейха. Он, стыдясь родственников, оборвал с ними все контакты. После присоединения Австрии в 1938 году деревни его предков - Деллерсхайм и Штронес - сравняли с землей, а на их территории создали военные полигоны. Видите, сейчас шеф наблюдает, как разрушают его родные места, – и плачет! Тем не менее остановить военный строительный отряд, который это делает по его приказу, даже не пытается! Но прошлое не уничтожишь!

Хотя нельзя не признать, что он активно пытался это сделать! Шеф в своем монументальном труде «Моя борьба» много писал о себе, но темы своих предков не касался. Мало того, по его приказу были уничтожены документы о происхождении его предков и даже выскоблены имена на их могилах.

- Его настоящая фамилия — Шикльгрубер? - заинтересовался Ельцин.

Гиммлер удостоил его презрительным взглядом — и ответом:

- Не совсем так. Адольф родился в апреле 1889 года. Его отец, Алоис Гитлер, был внебрачным (хотя в свидетельстве о крещении в 1837 году записан как рожденный в браке) сыном Марии — Анны Шикльгрубер. Алоис Шикльгрубер сменил фамилию на Гитлер только в 1876 году. Не исключено, что отец Алоиса был евреем.

К разговору подключился генерал-губернатор Польши Ганс Франк, приговоренный к смерти Нюрнбергским судом в 1946 году:

- Перед казнью я оставил после себя рукопись «Перед лицом виселицы». Вот что я там написал. «Отцом Гитлера был внебрачный ребенок кухарки одного из домов в городе Граце, фамилия ее была Шикльгрубер. Она, бабушка Адольфа Гитлера, на момент рождения ребенка служила в еврейской семье по фамилии Франкенбергер. Начиная с момента рождения ребенка и вплоть до его 14-летия глава семьи Франкенбергер платил кухарке Шикльгрубер алименты за своего сына, согрешившего с ней в 19 лет. Между бабушкой Адольфа Гитлера и Франкенбергерами в течение многих лет велась переписка, основное содержание которой состояло в том, что внебрачный ребенок Шикльгрубер был зачат при обстоятельствах, обязывающих Франкенбергера к уплате алиментов. Таким образом, Адольф Гитлер на четверть еврей».

- Но вел-то себя его отец как истинный ариец! - Ницше то ли похвалил, то ли обвинил Алоиса Гитлера.

- Что ты имеешь в виду? - удивился Борис.

- А вот погрузись ввоспоминания родственников фюрера — сам поймешь!

… Поочередно стали появляться свидетели-родичи, знакомые, подчиненные будущего вождя Третьего рейха, которые заставляли его вспоминать и переживать самые страшные моменты его детства...

Сестра Паула: «Адольф, будучи ребенком, всегда приходил домой поздно. Он каждый вечер получал свою порцию порки, потому что не приходил вовремя...»

Старший брат Алоис: «Отец бил меня и Адольфа плеткой из кожи бегемота, не время от времени, а каждый день и по ничтожному поводу. Отец наш был на службе корректным и примерным служащим, но дома вспыльчивым человеком, который свою ярость и свой подавленный комплекс неполноценности выплескивал на сыновьях. Однажды одиннадцатилетний Адольф потерял сознание, замер без движения на полу. В этот момент отец подумал, что избил его до смерти, и испуганно отступил. Но уже на следующий день он снова взялся за плетку».

- В ваши дни Алоис Гитлер, конечно, предстал бы перед судом за избиение детей, - прокомментировал Ницше. - Но тогда, в конце XIX века, он был обычным папашей - таким, как многие другие. Бывший унтер-офицер был уважаем и считался сделавшим карьеру. Его некролог в местной газете «Линцер Тагерпост» гласил: «Алоис Гитлер имел честь называться прогрессивным человеком».

Этот «прогрессивный человек» избивал собаку даже тогда, когда животное от страха писало на пол или, скуля, ложилось на спину и протягивало ему в униженной позе лапу. И как эту собаку, Алоис звал свистом своих детей, если ему что-то было нужно. Будучи школьником, Адольф обычно очень поздно приходил домой, несмотря на то, что знал, что его там ждет, или, скорее, именно поэтому.

Сводная сестра Ангела: «Я спросила его как-то, почему он не возвращается сразу из школы домой. И Адольф ответил: «Если я пойду домой, отец дома будет бить меня, и поиграть я не смогу. А если я задержусь, то поиграю, а порка не будет длиться дольше пяти минут».

Секретарша фюрера Криста Шредер: «Гитлер рассказывал мне, как он прочитал у немецкого приключенческого писателя Карла Мея: не показывать, что тебе больно, - это признак мужества. При следующей порке он больше не плакал, а считал каждый удар. Его мать, пока он отсчитывал эти 32 удара, боязливо стояла у дверей рядом, всего в нескольких метрах, и не решалась защитить сына. В любом случае, его отец больше в тот день не трогал...»

Брат Алоис: «Глава семьи избивал не только меня и Адольфа, но и маму. Она позволяла себя унижать, фактически сделать из себя рабыню и, несмотря на это, делала вид, что это совершенно нормально, как будто все мужчины так обращаются со своими женами. Она боялась своего мужа и одновременно повиновалась ему, была полностью зависима от него, как маленький беззащитный ребенок».

- Вот мученица! - посочувствовал Борис Николаевич. - Теперь, небось, в раю блаженствует!

- Нет, - возразил Ницше, - в пекле, в кайзеровской зоне срок отбывает!

- Почему?

На его вопрос ответила швейцарская писательница Алиса Миллер:

- «Я была первой, кто поставил под сомнение образ Клары Гитлер как Мадонны, кто засомневался в ее способности любить кого-либо. Я считаю невозможным то, что женщина, которая, как Клара, молча терпела любое унижение, была действительно способна дать своему ребенку необходимое внимание для развития в нем лучших качеств. Конечно, Клара баловала Адольфа, но это было только заменой того, что нельзя дать ребенку за неимением у себя. Именно балование ребенка является первым серьезным признаком отсутствия настоящей любви к нему, что подтверждает последующая жизнь. Если бы Адольф был в действительности любимым ребенком, то он бы сам был бы способен любить. Его отношения с женщинами, его извращенность и его в целом дистанцированное и по сути холодное отношение к людям доказывают, что он не получил любви в детстве ни от кого из родителей». Она во многом виновата в том, что Адольф стал монстром.