— О, Боги, — простонал Рэми, хватаясь за голову. — Выходит, эти наемники действовали по наводке. Жаль, что выяснить доподлинно, не удастся. Хорошо же они подготовились!

— И что теперь? — Задал я мучивший всех вопрос.

— Посмотрим, организм у парня крепкий, возможно он справится с отравой сам…

— А если нет? — Вставил Рэми.

— А вот на этот случай советую вам вызвать сюда как можно скорее лучшего мага-целителя, какого в состоянии найти за столь короткое время.

— Ясно, тогда позвольте мне вас покинуть? Нужно отдать несколько распоряжений. — С этими словами оба дроу вылетели за дверь, а старый эльф устало откинулся на спинку и закрыл глаза? Видимо совершенно позабыв про меня.

— Лионэль, могу я пройти к нему?

— Да, конечно, молодой человек. Только постарайся не лишать его последних сил.

— Хорошо, — я вежливо поклонился, хотя с закрытыми глазами этого, скорее всего, не было видно, и быстро скользнул в комнату, оказавшись в темноте, разгоняемой еле дымящей свечкой.

— Аль? — Голос почему-то дрогнул. — Ты слышишь?

— Рон? Зачем пришел?

— Слушай, знаю, что тебе это не понравится, но сейчас тебе нужно выпить моей крови…

— Нет, — отрезал друг, старательно отворачивая голову.

— Да послушай же ты, — я схватил его за запястье, почти не обращая внимания на болезненную гримасу. — Это единственный выход. Кровь нейтрализует яд в твоей крови и задействует скрытые резервы организма. Послушай же! — Но он, упрямо сжав губы, отворачивал лицо. — Хорошо, я подожду момента, когда ты будешь не в состоянии сопротивляться и тогда напою тебя кровью. Вот только тогда не факт, что мне удастся уйти без повреждений.

— Рон, зачем ты меня мучаешь? — Тихо спросил друг. — Мне ведь нельзя…

— Аль, это единственный выход! Ты можешь предложить другой? — Наступившая тишина тяготила меня гораздо больше, чем его постоянные отказы. — Пока ты в сознании ты сам решаешь, когда остановиться, опасности почти нет. К тому же, мы просто никому не скажем, идет?

— А у меня есть выход?

— Нет, — отрезал я, быстро отцепляя кинжал с пояса и усаживаясь на кровать, поближе к Алю. — Ладно, приступим.

Сознание вернулось быстро и болезненно. Лионэль сидел рядом, водя руками над ноющим боком и что-то шепча. В голове стоял постоянный гул, словно с перепоя, а нервные окончания то и дело давали залп по мозгу, отчего тот начинал дымиться. К тому же, немилосердно ныли поврежденные запястья, и страшно мешала рана в боку. Это если не считать многочисленных синяков, сломанных ребер и ноги.

А еще был ошейник. Эта железяка давила на горло с такой силой, что не задохнулся до сих пор, наверное, только чудом. Скорее всего, так он реагировал на едва заметные для меня проявления магии эльфа, только оттого легче не становилось. С трудом заставив себя не застонать, я приоткрыл глаза и встретил обеспокоенный взгляд ярко голубых, почти совсем молодых глаз.

— Вот скажите мне только одно: зачем?

— Захотелось, — прохрипел я, пытаясь приподнять тяжелую руку, чтобы рассмотреть, что именно болит. Не вышло.

— Эринкаль, если вы не прекратите лезть на рожон, ваша жизнь закончится значительно раньше, чем устроило бы всех нас, — эльф взял себя в руки и засверкал глазами, только на меня это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

— Моя жизнь — мои ошибки!

— Да, только стоить они будут дорого всем остальным. Вам никогда не приходило в голову, что больнее не умереть, а принести этим боль и страдания тем, кто будет мучиться и дальше?

— Почему… так больно?

— Потому что меч был отравлен. Яд гараллы.

— Ясно. Я посплю?

— Да… Эринкаль, боюсь, я ничем не могу помочь…

— Не важно, — улыбка далась с трудом. — Спасибо.

— Прости мой мальчик, — уже на пороге прошептал эльф, полагая, что я не услышу.

Наступившая тишина была мне подарком. Сознание вновь решило покинуть беспокойный организм, задержавшись лишь для того, чтобы узнать личность очередного посетителя. Им оказал очень расстроенный, и какой-то потерянный Рон. Сначала парень долго смотрел на меня, что было видно из-под чуть приоткрытых щелочек глаз, потом подошел поближе и, склонившись к лицу зашептал, что мне просто необходимо выпить крови. Нет, в чем-то он был прав, без крови, особенно ЕГО крови, у меня вряд ли получится справиться самостоятельно, скорее, сегодняшняя отключка станет последней в этой жизни. Но вот с другой стороны… я и так привязал к себе ничего не понимающего человека настолько, что уже дальше некуда, еще несколько глотков могут сделать нашу связь неразбиваемой.

Помотав головой, я все же отказался, но попал в западню собственной беспомощности. Вот что я мог противопоставить заявлению, что меня напоят без ведома, в бессознательном состоянии? Да я же в такой момент вообще ничего не соображаю — проверено уже, причем на собственном опыте, а собственные ошибки, как известно, самые запоминающиеся. К тому же некстати вспомнились слова Лионэля о дорогих и близких. В общем, мне ничего не оставалось, как только уныло согласиться на очередную «еду». Да я же такими темпами точно вампиром стану! Причем отступником!

— Пей, — Рон силком открыл мне рот, взяв за подбородок и нажав в основании челюстей. Клыки появились сами собой, а так же красноватый свет глаз. Жуть, короче! — Так, тише, не захлебнись!

Это было странное ощущение. Да, я все понимал, но остановиться не мог в принципе. Наслаждение и боль накатывали волнами, сменяя друг друга с периодичностью полос на зебре, при этом сотрясая тело в судорогах толи восторга, толи ужаса. Раны начали затягиваться на глазах, даже кости со щелчком встали на место, только боль все нарастала, постепенно затопляя сознание.

Минут пять я еще терпел, постепенно теряя контроль, а потом вдруг понял, что боль принадлежит не мне и я просто чувствую по связи ощущения Рона. В тот же момент челюсти разжались сами по себе, а я, со страхом дернувшись, почти скатился с противоположной стороны кровати. Упасть же не вышло, благодаря «помощи» Калиэля, за шкирку вернувшего на место.

Оказывается, тишина в комнате и долгое отсутствие Рона не остались незамеченными, и мои спутники решили проверить почему, всем скопом заявившись к постели «умирающего». Только вот почти труп был крайне занят поеданием ближнего своего, а по сторонам не смотрел абсолютно, почему и остался в неведении относительно прибавления числа зрителей. Осуждающих взглядов, правда, я почти не заметил, было не до того, но все равно мне до ужаса захотелось прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Быстро проведя по руке Рона кончиками пальцев, заживляя порез, Лионэль просканировал его ауру на наличие повреждений и чуть нахмурившись грозно посмотрел на меня. Мне же и так было хреново. От ощущения сделанной гадости и такого количества недовольных, которые, как мне казалось, пронзают глазами насквозь, сначала тело покрылось испариной, от бросившейся в голову крови, потом охватила странная дрожь, нарастая все больше и больше, пока я попросту не отключился, так и не поняв происходящего.

Когда мы вошли в комнату, я сначала даже глазам своим не поверил, что такое вообще возможно, но приглядевшись, понял, что мой бывший друг действительно пьет кровь своего спутника. Первая посетившая голову мысль была убить отступника, правда, она тут же сменилась осознанием невозможности подобного поведения и ужасом оттого, что это просто необходимо. Ведь если вампир начинает пить кровь — он становится отступником, а отступников отнюдь не зря уничтожали во все времена. Один раз попробовав, такой уже не способен остановиться. И все-таки Эринкаль — Повелитель, а значит, я не могу поднять на него руку! Что же делать?

Меж тем, происходящее зашевелилось. Эрин резко вздрогнул, как будто от удара, а потом быстро стал откатываться прочь от Рона, чуть не навернувшись с кровати. При этом глаза у него были совершенно красными и даже светились в окружающем полумраке. По моей спине, да и не только по моей, судя по всему, прокатилась гора мурашек. Если бы не быстрый шаг вперед, сделанный Калиэлем, раненый с гарантией оказался на полу. Вот только взгляд все равно не стал нормальным. Нервно передернув плечами, я постарался выровнять выражение лица и отвернуться.