Несмотря на широкий круг интересов и многогранную деятельность, М. Бажан был прежде всего писателем, в котором жило чувство ответственности за литературный процесс в целом. Как секретарь Союза писателей СССР (1954–1959), уделял много внимания работе в союзах, особенно творчеству молодых. Любил Ивана Драча, радовался успехам Дмитрия Павлычко (считал его одним из лучших украинских лириков и блестящим переводчиком), Дмитрия Павлычко, В. Коротича, Л. Костенко, Б. Олийныка, Р. Чилачавы, М. Фишбейна (называл их молодыми классиками).

А своим учителем и покровителем считал Леся Курбаса и посвятил ему поэтический цикл — вариацию на тему Р.-М. Рильке «Надежду я разыскиваю свою…».

Идея издания различных энциклопедических словарей и многотомной Украинской Советской Энциклопедии возникала неоднократно. Но тяжелые последствия войны отодвинули создание технической базы и редакционного коллектива УСЭ до конца 50-х годов. Этому славному делу и будучи его инициатором, не прерывая литературной и общественной деятельности, М. Бажан отдаст последние 26 лет жизни.

Результатом напряженной работы (1957–1966) Главной редакции Энциклопедии, бессменным главным редактором которой был М. Бажан, стало 17-томное издание первой Украинской Советской Энциклопедии. Со временем увидело свет второе — 12-томное издание УСЭ на украинском и русском языках, также 6-томная «Историей украинского искусства», 2-томная «История АН УССР», первая в СССР «Энциклопедия кибернетики», 2-томный «Шевченковский словарь». Большое внимание редакция уделяла 26-томному изданию «Истории городов и сел Украины». В архивах УСЭ хранятся материалы с правками М. Бажана. Ни одна статья не шла в печать без его непосредственной редакции.

В письме из больницы 16 декабря 1977 г. он писал: «Видно, без Энциклопедии, если все у меня будет в порядке, мне сейчас не обойтись, даже не в связи с внешними причинами, а из-за внутренней потребности. Жду первый том…» (2-го издания УСЭ — авт.).

В середине 70-х годов проявились первые тревожные симптомы заболеваний, терзающих М. Бажана до последнего дня жизни. Друзья поэта, и прежде всего жена Нина Владимировна, все чаще стали говорить о необходимости оставить работу в Энциклопедии, поберечь силы. Но он с головой был погружен в свои дела, думать о здоровье было просто некогда.

Он был в расцвете творческих сил. Стихотворения конца 70-х годов ознаменовали новый взлет поэтического таланта М. Бажана, появилось 4-томное собрание его сочинений.

Тяжелобольной М. Бажан и в больнице работал над переводами И. Гельдерлина. Они вышли отдельной книжкой (1982 г.) в серии «Жемчужины мировой лирики»: «Я передаю музыку — музыку двадцатого столетия, массивную, диссонансную; такова и мелодика стиха, где ведет не скрипка, а барабан. Это Шостакович, Шенберг. Песня мне не дается. Хоть я и переводил либретто опер… И я всегда стремился писать массивно, густо, конкретно».

Он, как всегда, был подтянут, собран. Похудел, но был элегантным. Утонченное грустное лицо было живым, с огоньками глаз за толстыми стеклами очков. Микола Платонович драматически переживал свою малоподвижность, невозможность путешествовать, встречаться с людьми. Бесчисленные болезни день ото дня изматывали его тело, но не сломили железную волю. В последние годы жизни эта героическая борьба могучего духа со смертельно больным телом не могла не потрясать. Тот героический характер, который утверждала его поэзия, прежде всего воплощал сам поэт. Болезни не парализовали его внутренний эмоциональный мир. Наоборот, в нем стало еще больше трогательного тепла, сердечности. Он был интеллектуалом, Мастером слова, великим Книжником.

Несмотря на запреты врачей, писал, работал в Энциклопедии. С неослабевающим вниманием следил за новинками литературы, искусства, событиями общественной жизни. Осенью 1983 г. М. Бажан провел Всесоюзное совещание работников энциклопедической отрасли в Киеве. А в ноябре его не стало.

Журнал «Всесвит» напечатал: «Безусловно, он был одним из. авторитетнейших литераторов и редакторов не только Советского Союза, но и мира. Отредактированные и подготовленные академиком Бажаном энциклопедические издания станут источником знаний для многих грядущих поколений, которые придут вслед за нами и будут стремиться познать мир».

С 1988 г. Главная редакция «Украинской советской энциклопедии» (теперь — издательство «Украинская энциклопедия») носит имя Миколы Бажана.

Александр Петрович Довженко родился на ок раине уездного городка Сосница на Черниговщине. Он написал удивительно романтическую, пронизанную солнцем и музыкой, печалью и юмором, беззаветной влюбленностью и высоким патриотизмом картину своего сельского детства в киноповести «Зачарованная Десна».

Отец — хлебороб Петр Семенович Довженко — был неграмотным, как и мать, бабушка и прабабушка. Грамотным был дед, и отец не мог ему до смерти простить своей темноты.

Мать, «родившаяся для песен… проплакала всю жизнь, провожая навсегда», имела 14 четырнадцать детей, из которых до трудоспособного возраста дожило двое — Александр и одна дочь.

Дед Семен Тарасович, бывший чумак, стал прообразом Деда в довженковском фильме «Земля». «Деды мои — это что-то подобное призме времени», — напишет со временем А. Довженко.

Александр рос мечтательным мальчиком, которому чрезвычайно легко давалась учеба в Сосницкой начальной, а затем — высшей начальной школе. «Мне казалось, что учителя сами что-то не совсем понимают и потому им кажется, что я отличник», — вспоминал Довженко.

В 1911 г., неполных 16-ти лет, Александр поступает в Глуховский учительский институт, потому, «что имел право сдавать туда экзамены», а еще потому, что там платили стипендию 120 руб. в год. Среди студентов Александр был самым молодым, здесь учились даже те, кто имел не один год учительского стажа. Юноше было тяжело найти с ними хоть что-то общее, да и подготовка его оказалась недостаточной. Учиться было сложно, стипендии первые два года он не получал. Отцу, который очень хотел «выучить своего сына на пана…», пришлось даже продать десятину земли.

Славная некогда гетманская столица, известная в Европе своей музыкальной академией, Глухов начала XX ст. был заштатным «обывательским» городком, единственный Институт которого воспитывал для Малороссии «добронравных, политически неграмотных, наивных учителей», которым со временем, по словам Довженко, «полагалась надбавка, кажется, восемнадцать рублей, за обрусение края». Довженко и здесь находил возможность читать «Літературно-науковий вістник» и другую украинскую литературу, которые доставал у старших товарищей.

Единственным либеральным человеком среди преподавателей был законоучитель, которому Довженко признался на исповеди, что перестал верить в Бога из-за ханжества и рутины, обязательного посещения институтской церкви.

Окончив в 1914 г. институт «с умением учить школьников, Политически безграмотным и темным юношей девятнадцати с половиной лет», Довженко получил назначение в Житомирское смешанное высшее начальное училище. Преподавал физику, природоведение, географию, историю, гимнастику… От предложенной на второй учебный год должности инспектора отказался, мечтая втайне учиться дальше. Он хотел стать художником, брал частные уроки рисования и мечтал «когда-нибудь попасть в Академию художеств хоть вольнослушателем».

Пройдя за годы Первой мировой войны нелегкую дорогу духовного взросления от наивного «ура-патриотизма» к осознанию трагедии народа, втянутого в бессмысленную войну за чужие интересы, чиновник 9 класса Александр Довженко встретил февральскую революцию 1917 г. с большой радостью.

«Я выкрикивал на митингах общие фразы и радовался, как пес, который сорвался с цепи, действительно веря, что уже все люди братья, что уже все вполне ясно, что земля у крестьян, фабрики у рабочих, школы у учителей, больницы у врачей, Украина у украинцев, Россия у россиян, что завтра об этом узнает весь мир и, пораженный умом, который осиял нас, сделает то же самое у себя», — напишет Довженко в 1939 г. в Автобиографии. И через несколько абзацев сокрушенно добавит: «…я вошел в революцию не теми дверьми».