С учреждением Синода в начале 1721 года Ф. Прокопович становится его вице-президентом. Но фактически он с самого начала возглавлял работу Синода, поскольку С. Яворский, принужденный Петром возглавить это чуждое ему по замыслу и духу учреждение, от руководства им уклонялся, а в скором времени умер. С возведением в сан архиепископа Новгородского, Феофан в 1725 году становится также президентом Св. Синода, сосредоточив в своих руках все руководство русской православной церковью.

Не прекращал Феофан Прокопович и практической просветительской деятельности. В 1720 году был издан составленный им букварь под названием «Первое учение отрокам». В 1721-м он открывает на своем подворье школу, в которой мальчики под его наблюдением и руководством учились по составленным им правилам и учебнику.

Ф. Прокопович находился у постели царя в дни его тяжелой болезни и в час кончины 28 января 1725 года, пытаясь облегчить благочестивыми беседами страдания Петра, умиравшего в тяжких муках. Сразу же после смерти первого императора всероссийского Феофан выступил с поминальными речами, глубоко поразившими присутствующих. В опубликованном виде они назывались «Краткая повесть о смерти Петра Великого» и «На похвалу Петра Великого». Первая выражала неподдельную, вознесенную риторическим мастерством скорбь, а вторая подводила итог свершениям почившего самодержца.

Искренняя скорбь об умершем не затмила острый и расчетливый ум Прокоповича. В развернувшейся борьбе придворных партий за возведение на престол нового монарха он вместе с А. Меншиковым был лидером группы, которая обеспечила власть вдове императора Екатерине I. Именно Феофан сумел обосновать невиданное доселе на Руси дело — воцарение женщины, пусть и государевой жены, но безродной и не отличавшейся особыми достоинствами, к тому же не рожденной в православном законе.

Политическая обстановка оставалась неустойчивой, до предела накалившись, когда после смерти императрицы в мае 1727 года родовитая московская знать возвела на трон юного внука Петра, сына казненного им царевича Алексея, Петра II. Но Ф. Прокоповичу и на этот раз удалось сохранить свои позиции, теперь уже в борьбе с попытавшимся отстранить его от власти всемогущим Александром Меншиковым (вскоре отправленным в ссылку).

Когда венценосный юноша скончался и против Ф. Прокоповича объединились почти все сановники Российской империи — члены Верховного тайного совета во главе с князем Дмитрием Голицыным, он сумел, оперевшись на собравшееся в Москве дворянство, своим положением обязанное петровским преобразованиям, удержаться на прежней высоте. Более того, в 1730 году Ф. Прокопович сумел тайком передать избранной на престол племяннице Петра, Анне Иоанновне, инструкцию с рекомендациями, которым надлежало следовать для утверждения на престоле. Анна последовала его указаниям и быстро привлекла на свою сторону российское дворянство. Ф. Прокопович, разработавший сценарий ее утверждения на троне, мог торжествовать. Но радостным для него был лишь факт победы над противниками.

Само правление новой государыни, мелочной и скудоумной, а фактически — безраздельная власть ее фаворита, самодура Бирона, не могли радовать идеолога российского просвещенного абсолютизма. Вместо начертанного идеала в реальности воплотился тупой деспотизм. А до лучших времен киевскому профессору, вознесенному вихрем событий к вершинам власти в Российской империи, дожить было не суждено.

Умер Феофан Прокопович 8 сентября 1736 года и был похоронен в Новгороде, в Софийском соборе.

Единственным утешением престарелого Феофана оставались книги, чужие и свои. Под конец жизни он собрал огромную по тем временам библиотеку, которая насчитывала 3139 книг. С юности до последних лет жизни Феофан писал стихи на латинском и книжном украинском, а в петербургский период своей жизни — на книжном русском (почти не отличавшемся от принятого в Киево-Могилянской академии). В создании литературного языка петровских времен он принимал самое непосредственное и деятельное участие. Ф. Прокопович создал канон для российского театра XVIII века, расписывая правила деления спектакля на акты, выходы героев на сцену, во многом опираясь на принципы классицизма и опыт французской поэтики и драматургии века Людовика XIV. Но наибольшее влияние на формирование стиля и словарного состава новой русской литературы оказали проповеди Ф. Прокоповича.

Ф. Прокопович, один из образованнейших и талантливейших людей своего времени, отличался редкой разносторонностью дарований и колоссальной работоспособностью. Его вклад в развитие культуры и просвещения сначала Киева и Украины, а затем России неоспорим.

«Пусть просвещение волнует век» — эти слова Феофана Прокоповича звучат лейтмотивом всей его жизни. Идеи Просвещения, которые отстаивал Прокопович, были подхвачены и продолжены Татищевым, Кантемиром, Ломоносовым, Козачинским, Конисским, Сковородой, целой плеядой мыслителей-просветителей второй половины XVIII века.

Григорий Саввич Сковорода занимает совершенно уникальное место в истории украинской культуры. Он, в полном смысле слова, — учитель жизни, личным примером показавший современникам ее достойный образец. В то же время его многогранная творческая натура демонстрирует квинтэссенцию и высочайший взлет украинской барочно-просветительской культуры XVII–XVIII веков.

Родился Г. Сковорода 22 ноября 1722 года в селе Чернухи на Полтавщине в бедной казацкой семье.

Начальное образование получил в местной сельской школе и у странствующих дьячков. Вероятно, в 1734 году (встречаются и другие даты) Григорий поступил в Киево-Могилянскую академию, дававшую среднее и высшее образование. Академия находилась под патронатом митрополита Киевского. Ее, как правило, возглавляли профессора богословия, выполнявшие в то же время обязанности настоятелей киевских Братского или Михайловского Златоверхого монастырей.

Курс обучения был рассчитан на 12 лет. Первый класс (фара или аналогия) был подготовительным. В следующих трех, грамматических (инфимии, грамматике и синтаксиме), — изучались языки: латинский, на котором читались основные курсы, церковнославянский, греческий, книжный украинский, польский. Следующие два класса (средние) были посвящены литературному и риторическому образованию. Одновременно изучались православный катехизис, арифметика, геометрия, история, география.

Обучение в Академии было бесплатным, туда принимались молодые люди всех сословий. Но стипендий не существовало, и учащимся из бедных семей, проживавшим, как правило, в академической бурсе (общежитии), приходилось зарабатывать на жизнь самим. Многие пели в церковных хорах, нанимались домашними учителями, у кого получалось, — подрабатывали написанием весьма популярных в Киеве XVIII века витиеватых хвалебных стихотворений к различным юбилеям, памятным датам и прочим торжествам. Очевидно, этими заработками перебивался и юный Григорий, ведь Академия давала хорошее по тем временам музыкальное и стихотворческое образование.

Хотя юношеские поэтические произведения Г. Сковороды нам не известны, он, следует полагать, рифмовал уже в те годы. Его зрелые стихи, песни и басни, писавшиеся на принятом среди образованных людей книжном украинском языке и по-латыни, отличаются новаторской свежестью и принадлежат к литературным вершинам своего времени. Основами поэтического мастерства Г. Сковорода овладел к двадцатилетнему возрасту.

Он в совершенстве освоил приемы барочной поэтики, широко применявшиеся в Киеве такими его предшественниками как Д. Туптало, С. Яворский и Ф. Прокопович. Подобно такому же, как и сам, выпускнику Киево-Могилянской академии, странствующему монаху, поэту и собирателю народных пословиц Климентию Зиновиеву, он широко вводил в литературу фольклорные образы и выражения, используя собственные наблюдения из жизни разных слоев украинского общества.