К началу XX века имя Франко приобретает широкую популярность. «Академия в одном лице» — так называли его современники, особо подчеркивая знание им 14 языков. В 1905 году его избирают членом Чешского научного общества, в 1906-м Харьковский университет принимает решение «о возведении галицийского ученого исследователя Ивана Франко в степень доктора русской словесности», а в 1916 году Российская академия наук присуждает ему премию за труд «Студии над украинскими народными песнями».

В последние годы жизни Франко тяжело болел, его разбил паралич. Но, обессиленный и обреченный, он повторял: «Повсюду и всегда у меня была одна главная мысль — служить интересам моего народа и общечеловеческим прогрессивным идеалам. Этим двум путеводным звездам я, кажется, не изменял до сих пор и не изменю, пока буду жив…».

В конце жизни он почти не пишет, но издаются этнографические и фольклорные материалы, собранные и обработанные ранее, печатаются отдельные художественные произведения, стихи и переводы раннего периода — сборник «Года моей молодости» (1914). Опубликованы «Очерки по истории украинской литературы в Галичине» (1910).

Смерть великого поэта 28 мая 1916 года горькой вестью разнеслась далеко за пределы родного края. Умер он на чужих руках: сыновья были в армии, дочь в Киеве, жена в больнице… А поскольку был «такой бедный, как весь наш народ», хоронили Ивана Франко 31 мая во Львове на Лычаковском кладбище в чужой (умершего перед тем Шухевича) вышитой рубашке и единственном стареньком костюме… Духовные власти отказали в «парадном» погребении, «выделили» лишь одного священника из волошской церкви… Денег на отдельную могилу не было, поэтому похоронили его в чужой, «одолженной» гробнице на шесть гробов. И лишь через десять лет — в 1926-м — Поэт упокоился там, где теперь поднял молот гранитный Каменяр…

Немного можно назвать имен в литературе, равных ему разносторонностью таланта и знаний, напряженностью и настойчивостью творческого подвига.

Свыше пяти тысяч трудов в различных областях литературы и науки принадлежат перу Ивана Яковлевича Франко. Опубликование пятьдесяти томов его произведений — это, возможно, лишь треть его наследия. Немного можно назвать имен в мировой литературе, равных ему во многообразии таланта и знаний, в напряженности и целеустремленности творческого подвига, сопоставимого разве что с деятельностью титанов Возрождения.

Иван Константинович Айвазовский родился в Феодосии 17 (29) июля 1817 года.

О своем отце, Константине Гайвазовском (так вначале произносилась и писалась эта фамилия), художник позднее вспоминал: «Айвазовский-отец, вследствие семейных несогласий со своими братьями, в молодости переселился из Галиции и жил в Валахии и Молдавии, занимаясь торговлею. Затем, переселясь в Крым, Айвазовский-отец лишился здесь большей части своего состояния вследствие чумы, свирепствовавшей в Феодосии в 1812 году. В эпоху рождения младшего своего сына Константин Айвазовский был далеко не богат, поддерживая семейство хождением по тяжебным делам и незначительными торговыми оборотами, имея, однако же, собственный домик в Феодосии». С веранды этого дома открывался вид — небо, море и корабли.

Рисовать Иван Айвазовский начал очень рано, и почти сразу — вполне «по-взрослому». «Первые картины, виденные мною, когда во мне разгорелась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображавшие подвиги героев в исходе 20-х годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море», — напишет он впоследствии.

Дальнейшие события развивались стремительно — рисунки попались на глаза городскому архитектору Коху, другу Константина Айвазовского. Изумленный и восхищенный Кох представил юного художника (вместе с его работами) градоначальнику Феодосии И. А. Казначееву. Казначеев был поражен не меньше Коха. Иван Айвазовский получил в подарок от градоначальника акварельные краски, пачку хорошей рисовальной бумаги и (пожалуй, самый ценный подарок) — дружбу и покровительство всей семьи Казначеевых.

Вскоре И. А. Казначеев был назначен таврическим губернатором. Вместе с его семьей, перебравшейся теперь в Симферополь, уехал из Феодосии и Иван Айвазовский. В Симферополе он был определен в гимназию. И. Гросс, преподававший здесь «рисовальное искусство», определил дарование мальчика как «превосходное».

В Симферополе Иван Айвазовский знакомится с семьей Нарышкиных. Общее восхищение его рисунками так велико, что Н. Ф. Нарышкина посылает некоторые из них в Петербург архитектору Тончи для представления их в Академию художеств. Резолюция президента Академии гласила: «Поелику молодой Гайвазовский, верно, не имеет тех познаний, которые определены законом для принятия в казенные ученики Академии, между тем оказывает большую способность в живописи, по мнению моему, весьма бы полезно было его сперва определить в Академию казенным пенсионером и образовать его сперва здесь, а не в Италии, куда его можно будет послать лет через шесть».

Итак, в 1833 году, Иван Айвазовский, которому едва минуло 16 лет, прибывает в Петербург. В Академии художеств он был определен в пейзажный класс профессора М. Н. Воробьева, который, между прочим, был автором первых русских марин и морских баталий. Из мастерской Воробьева вышло несколько выдающихся художников-маринистов, но Иван Айвазовский среди них, безусловно, первый.

Учился Иван Айвазовский легко и охотно, внимательно и восхищенно изучал творчество своих великих предшественников и современников — пейзажиста Сильвестра Щедрина, Карла Брюллова, Федора Бруни. В 1835 году 18-летний воспитанник Академии оказался втянутым в целую интригу, имеющую отношение не только к искусству. Дело было так.

В Петербург по приглашению Николая I приехал парижский маринист Ф. Таннер. Был он далеко не бездарен, но, пожалуй, главную притягательную силу в глазах публики ему придавали Париж и императорское приглашение. Так или иначе, Таннер очень скоро оказался просто завален заказами и попросил Академию художеств дать ему помощника. Этим помощником и стал Иван Айвазовский. По-видимому, отношения между петербургской знаменитостью и его подручным складывались достаточно ровно. Однако вскоре разразилась катастрофа — Айвазовский представил на академическую выставку «Этюд воздуха над морем». Сделано это было без согласования с Таннером, и парижский маринист пожаловался самому императору, обвинив своего помощника «в нарушении дисциплины». По тем временам такое обвинение было угрожающим. За талантливого молодого художника вступились И. А. Крылов, В. А. Жуковский и все профессора Академии художеств. В итоге Иван Айвазовский был, что называется, полностью оправдан, а роковой «Этюд» даже приобрели для Зимнего дворца.

Слава Ивана Айвазовского неуклонно растет. Он знакомится с М. И. Глинкой, К. П. Брюлловым, И. А. Крыловым, В. А. Жуковским, В. Г. Белинским. Одновременно Айвазовский много работает, регулярно выставляется на академических выставках. На одной из них молодой художник был представлен А. С. Пушкину.

В 1837 году Совет Академии художеств постановляет: «Как 1-ой ст. академист, Гайвазовский удостоен к получению за превосходные успехи в живописи морских видов золотой медали первой степени, с которой сопряжено право путешествия в чужие края для усовершенствования». Однако пока Иван Айвазовский едет на два года в Крым. «По истечении же двух лет» решено «отправить его за границу, куда будет признано от Академии полезнейшим».

Похоже, задержка заграничной командировки не слишком огорчает 20-летнего академиста. В 1838 году он без лишней спешки отправляется в родную Феодосию. По дороге Айвазовский посещает Г. С. Тарновского в его знаменитой Качановке, на Черниговщине, где в это время как раз гостил Глинка, с которым художник познакомился еще в Петербурге.