До последних лет жизни М. Максимович не оставлял издательскую деятельность, о чем свидетельствует издание ученым в первые, либеральные годы правления Александра II, научно-литературных альманахов «Украинец» (1859, 1864), продолжавших традицию ранее издававшихся выпусков «Киевлянина». Следует вспомнить и о литературно-художественном творчестве М. Максимовича. Основную часть составляют переводы на украинский язык: «Слово о полку Игореве» (1857), псалмы (1859), известны также его оригинальные стихи.

М. Максимович пользовался славой и всеобщим признанием как выдающийся ученый и педагог, почетный профессор многих российских и европейских университетов, член ряда научных обществ. Однако с Российской императорской академией наук отношения у него складывались не наилучшим образом, прежде всего из-за его принципиальной критики великодержавных исторических концепций, начавших утверждаться в российской официальной историографии после подавления Польского восстания и в результате распространения шовинистической «почвеннической» идеологии. Поэтому лишь под конец жизни, в 1871 году, он был избран членом-корреспондентом этой научной организации.

Последние годы жизни М. Максимович, периодически наведываясь в Киев и Полтаву, проводил в своем родовом хуторе Михайлова Гора недалеко от Золотоноши, в родных местах, к которым его тянуло всю жизнь. Здесь он и скончался 22 ноября 1873 года.

Вклад М. Максимовича в украинскую и российскую науку огромен. Во многом благодаря ученому Киев, до этого известный главным образом философско-богословской школой, уже к середине XIX века превратился в один из крупнейших научных центров. Под идейным влиянием первого ректора университета св. Владимира сложилось и функционировало Кирилло-Мефодиевское братство, а также «Киевская громада» на рубеже 1850–1860-х годов. В конечном счете, именно к М. Максимовичу восходит та цепочка научнотворческой преемственности, которая в 1918 году привела к образованию в Киеве Украинской академии наук (сейчас — Национальная академия наук Украины), возглавленной ученым всемирного масштаба В. Вернадским.

В одном ряду с величайшими учеными середины XIX века Н. Карамзиным, С. Соловьевым, В. Ключевским, М. Грушевским стоит Николай Иванович Костомаров, непревзойденный историк и социальный мыслитель, один из основателей Кирилло-Мефодиевского братства, с которого, собственно, и начинается самостоятельное украинское общественно-политическое движение.

Николай Иванович Костомаров родился 4 мая 1817 года в слободке Юрасовка Острогожского уезда Воронежской губернии. Отец будущего историка, бывший капитан, участник взятия Измаила суворовской армией, в 1790-м году ушел в отставку и поселился в своем имении. Он принадлежал к старинному, известному с середины XVI века дворянскому роду, слыл человеком весьма образованным. Самостоятельно выучив французский, он в подлиннике читал творения Вольтера, Дидро и других французских просветителей, оставаясь, тем не менее, жестоким крепостником. Уже в преклонном возрасте он выбрал себе в жены крепостную украинскую девушку Татьяну и отправил ее в Москву для обучения в частном пансионе, намереваясь потом на ней жениться. Обвенчались родители Николая Костомарова в сентябре 1817 года, уже после рождения сына.

Неожиданная смерть отца 14 июля 1828 года поставила его семью в затруднительное юридическое положение. Рожденный вне брака, Николай Костомаров как крепостной отца по наследству переходил теперь его ближайшим родственникам — Ровневым, которые не прочь были отвести душу, издеваясь над барчуком. Чтобы он привыкал к своему новому положению, ему определили «место» в прихожей. Ровневские лакеи, злорадствуя, говорили ему: «Полно барствовать, Николашка, — ты поди такой же холоп, как и мы!».

Когда Ровневы предложили Татьяне Петровне за 14 тысяч десятин плодородной земли вдовью долю — 50 тыс. рублей ассигнациями и свободу мальчику, она согласилась не раздумывая. Чтобы спасти сына от крепостной неволи, она была готова на все. Николай Костомаров беззаветно любил свою мать, до конца жизни не забывая, кому он был обязан своим «вторым» рождением.

Оставшись с весьма скромными средствами, мать перевела Николая из московского пансиона, где он, едва начав учиться, за блестящие способности заслужил прозвище «enfant miraculeux», в пансион в Воронеже, поближе к дому. Обучение в нем обходилось дешевле, но уровень преподавания был весьма низким, и мальчик с трудом высиживал скучные, почти ничего ему не дававшие уроки. «За шалости» он был отчислен из этого пансиона и перешел в Воронежскую гимназию. Из всех выпускников 1833 года только Николай, жаждавший учиться, поступил в Харьковский университет на историко-филологический факультет.

Одаренного юношу интересовали самые разные области гуманитарных знаний. Он изучал древние и новые языки, глубоко интересовался античной историей, немецкой философией и новой французской литературой, учился играть на фортепиано, пробовал писать стихи. Сближение с кружком украинских романтиков Харьковского университета вскоре определило его преимущественное увлечение фольклором и казацким прошлым Украины.

Особую роль в становлении взглядов Николая Костомарова на исторический процесс сыграл профессор по кафедре греческой словесности Михаил Михайлович Лунин. Лекции его увлекали: именно он произвел в Костомарове «переворот», о котором он впоследствии писал: «…я полюбил историю более всего и с тех пор с жаром предался чтению и изучению исторических книг». В значительной мере под влиянием Лунина у юноши сформировался взгляд на историю, близкий мировоззрению культуры немецкого романтизма, но весьма далекий от воззрений, господствовавших в то время в российской историографии. Главное содержание исторического процесса он видел в саморазвитии народа и его духовно-культурных проявлениях (прежде всего в произведениях народного творчества и самобытных общественных формах). Такое романтически-народническое видение истории контрастировало с преобладавшим тогда в ученых кругах пониманием исторического процесса как политической истории отдельных государств во главе с правящими династиями.

В те годы Харьков считался ведущим центром развития новой украинской литературы. Первым великим произведением на украинском языке стала «Энеида» И. Котляревского. Его примеру последовали профессор русской истории, а с 1841 года — ректор Харьковского университета П. Гулак-Артемовский, слагавший басни и сатиры, а также Г. Квитка-Основьяненко, которого по праву называли отцом новой украинской прозы. В Харьковском университете вокруг профессора-слависта и литератора-романтика И. Срезневского сформировался кружок студентов, увлеченных собиранием образцов украинского народного песенного творчества. Они воспринимали фольклор как выражение народного духа, сами сочиняли стихи, баллады и лирические песни, обращаясь к народным образцам. Первым в этой сфере проявил себя Л. Боровиковский, собиравший и публиковавший народные песни, переводивший на украинский язык с польского и русского, оставивший сборник собственных романтических песен и баллад в стиле народных дум, где главными персонажами выступают казаки и кобзари — народные певцы-сказатели.

Костомаров в университетские годы очень много читал. Перегрузки не замедлили сказаться на его здоровье — еще студентом он испортил себе зрение. В январе 1837 года Николай Костомаров сдал экзамены по всем предметам, а 8 декабря 1837 года был утвержден в степени кандидата.

После окончания университета он попал на военную службу, был юнкером в Кинбурнском драгунском полку в Острогожске. Но военным он оказался никудышним. Прежде всего нести службу мешало плохое зрение. К тому же очень скоро Костомарову надоели «военные учения и тогдашние военные товарищи». Выход нашелся своеобразный: начав разбирать богатый архив уездного суда, в котором хранилось делопроизводство бывшего казачьего полка со времени основания города, Костомаров стал историком полка. К сожалению, это его сочинение не сохранилось, тем не менее оно сыграло большую роль в формировании его интересов как ученого: после составления описания Острогожского слободского полка Костомаров серьезно задумался о том, чтобы в аспекте истории подобных полков проследить прошлое всей Слободской Украины. Тогда же Николай Иванович пришел к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям, но и в народе. Для лучшего знакомства с жизнью народа Н. Костомаров, как он сам писал, предпринимал «этнографические экскурсии из Харькова по соседним селам и шинкам». При этом, проникнутый духом учения Гердера и гегелевской философии, а также под влиянием чешского славянофильства он старался определить историческую миссию, высшее предназначение славянских народов, и в первую очередь украинского. Большое влияние в те годы оказала на Н. Костомарова европейская романтическая традиция и особенно творчество Гофмана. Прослушанные весной 1838 года в Московском университете лекции литературоведа и поэта С. Шевырева укрепили в нем романтическое отношение к народности.