В 1769–1774 годах, кроме уже упомянутых «Басен харьковских», он создает философские произведения: «Беседа, нареченная Двое, о том, что блаженным быть легко», «Диалог, или Разглагол о древнем мире», «Разговор пяти путников о истинном счастии в жизни», «Кольцо», «Разговор, называемый Алфавит, или Букварь мира». В них при помощи апелляции к библейским и античным символам и авторитетам, путем умозаключений и на живых примерах, обосновано, что человек должен быть самим собой и что его ценность определяется не богатствами, родовитостью и регалиями, а нравственностью жизни и достойными делами.

Новый этап творчества Г. Сковороды открывает философский трактат «Израильский змий» (1775–1776), в котором наиболее полно раскрыто его учение о третьем (параллельном духовному и материальному), символическом мире. Содержащиеся в нем идеи во многом предвосхитили открытие немецкой культурфилософией начала XX века мира культурных символов как особой реальности, формирующей наше восприятие окружающей действительности и нас самих.

В течение 80-х годов XVIII века появляются «Жена Лота» (1780–1788), «Брань архистратига Михаила со Сатаною о сем: легко быть благим» (1785). При этом странствующий философ создает последнюю, заметно расширенную. редакцию поэтического сборника «Сад божественных песней», и уже в 1791 году завершает свое последнее большое философское произведение «Диалог. Имя ему — потоп Змиин», сочетающее формы трактата, диалога, притчи и стиха.

Скончался Г. Сковорода 29 октября 1794 года в селе Пан-Ивановка (теперь Сковородиновка) на Харьковщине, в имении упомянутого ранее М. Ковалинского, который вскоре, по свежим воспоминаниям, составил первую его биографию. На могиле философа, как он и завещал, начертали: «Мир ловил меня, и не поймал». Своей жизнью он показал, что если не требовать многого от мира и неуклонно следовать своему внутреннему призванию, то можно и, живя в миру, быть свободным от него.

Г. Сковорода был чрезвычайно образованной, цельной и последовательной личностью, владел несколькими древними (в том числе и малоизвестным тогда в православной среде древнееврейским, который изучил для углубленного понимания Библии) и новыми языками, в достаточной мере ориентировался в ренессансной и новоевропейской философии. Но гораздо ближе его духу были идеи Священного Писания, античных мыслителей (Сократа, Платона, Эпикура, стоиков, неоплатоников) и Отцов Церкви, в особенности платонической древнехристианской традиции (Климент Александрийский, Ориген, апофатическая теология корпуса произведений, приписанных Дионисию Ареопагиту).

Для Г. Сковороды жизнь человека не является предначертанной. Ее надо созидать самому на философских основах. Через философию следует не столько постигать абстрактные истины, сколько достигать при ее помощи бытия-в-истине. Такой подход имеет глубокие античные и библейско-древнехристианские истоки, хотя в целом он чужд духу большинства мыслителей Нового времени, в частности современных украинскому страннику европейских философов-рационалистов.

Однако в такой же степени Г. Сковорода далек и от ортодоксального христианства. Он органически, с молодых лет был причастен к библейско-патристической и античной традициям, но обе они для него не были чем-то застывшим, завершенным и окончательным. Напротив — они раскрывали сущность бытия как через свою текстуальную символику, так и через образцы конкретной жизни (как, скажем, Сократ). Поэтому естественным является то обстоятельство, что центральное место в его учении образует концепция «трех миров», каждый из которых представлен «двумя натурами».

Миры эти — во-первых, макрокосм (Вселенная), во-вторых, микрокосм (или человек) и, в-третьих, отдельный символический мир. Все они взаимосвязаны между собой и как бы отражаются друг в друге. При этом у каждого из них две природы: внешняя, материальная, заметная при непосредственном восприятии, и настоящая, духовная, глубинная — внутренняя, требующая духовного постижения.

В макрокосме за миром вещей просматривается подлинное, сакральное, божественное бытие, истолковываемое Г. Сковородой в христианско-неоплатоническом, в некотором смысле даже пантеистически-мистическом духе. В микрокосме (человеке), странствующий философ выделяет также две натуры: человека ненастоящего, как он воспринимается на первый взгляд, и подлинного, духовного, которого и следует, познав в себе, прозревать и почитать в других. Так же и высокодуховные тексты, в частности библейские, на внешнем уровне могут восприниматься буквально, но за ними следует распознавать их духовный смысл, явленный в их символике.

Своеобразным общим знаменателем внутреннего, духовного бытия всех трех миров для Г. Сковороды является София, Премудрость Божья, присутствующая и в природе, и в человеке, и в Библии, а также в других боговдохновенных произведениях.

Исходя из таких общефилософских положений, Г. Сковорода утверждает моральный идеал праведного мудреца, не стремящегося к призрачным благам материального мира, но ощущающего и постигающего внутреннюю, софийную сущность всех трех миров. С таким мироощущением у него сопрягаются влюбленность в природу, высокая оценка дружбы и постоянное углубление в тайны символического мира.

Украинский мудрец не отрицал положительной роли научно-технических открытий и изобретений или усовершенствования общественно-политического строя, но считал, что, пока человек сам не возьмется за самосовершенствование, все блага мира сего принципиально не изменят его судьбы. Счастье человека в его руках, а люди несчастны оттого, что в погоне за ложными ценностями пренебрегают подлинными.

Г. Сковорода принадлежал к тому типу мудрецов, которым удалось в повседневной жизни воплотить свое понимание блага, истины и красоты. Жизненным идеалом для странствующего философа были Сократ и апостолы, но личности подобного плана мы знаем и в Индии (Будда), и во всех других великих цивилизациях. Их жизненной задачей было не открытие какого-то нового принципа или построение оригинальной, чем-то существенно отличающейся от всех других, философской системы, а приобщение к высшим истинам бытия для практического воплощения их в своей повседневной жизни. И это свое жизненное призвание Г. Сковорода в полной мере и с честью выполнил.

В течение многих веков Правобережная Украина и Подолия, Галиция и Волынь были оживленнейшими центрами еврейской культурно-религиозной жизни. В Бердичеве и Бродах, Дубно и Тульчине, многих других городах и местечках проживали тысячи еврейских семей, имелись синагоги и школы, даже своеобразные религиозные «академии» — ишеботы, где получали образование будущие раввины.

Синагога Баал-Шем-Товы.

Евреи составляли один из важнейших компонентов экономической жизни украинских земель уже в средние века, и в последующие столетия их роль в хозяйственной жизни только возрастала. Однако в социально-культурном отношении жизнь еврейских общин была достаточно замкнутой и отличалась большим консерватизмом. Раввинат, благодаря своей талмудической учености и умению толковать старозаветные тексты Библии, пользовался в среде единоверцев огромным влиянием. Но излишне строгое следование букве религиозного закона подчас выхолащивало сам дух вероучения, хотя библейские тексты могли быть интерпретированы не только сухо и формально, но и образно, аллегорически.

Символическое истолкование библейского текста издревле было принято в кругах каббалистов — представителей мистического направления в иудаизме, которое окончательно сформировалось в Испании в XIII веке. Социальные противоречия и религиозные разногласия в еврейских общинах усилились в первые десятилетия XVIII века после прекращения войн и восстаний, терзавших долгое время Речь Посполитую, и при усилении влияния просветительской светской культуры.