Тойла 31 октября 1934 Прямолинейный сонет Ты никого не любишь: ни меня, Ни третьего, ни пятьдесят второго. Ты попросту немного не здорова: Дня не прожить тебе, не изменя. Кому и с кем — не важно. Заманя К себе кого-нибудь, отдаться снова. Свой утолить инстинкт — твоя основа. Ты холодна, и нет в тебе огня. Ты говорить о страсти не осмелься: Ты знаешь только похоть. Страсть на рельсы Кладет людей. Страсть — спутница любви. Любовь приносит жертвы. Страсть ей вторит. Любовь не омрачает, а лазорит. Ты похоти любовью не зови. Тойла 31 октября 1934 Стихи явно педагогические От всех невинностью виновных хамок Я изнемог. И в Храстовац, средневековый замок, Сел под замок… Я вверил ключ таким рукам прелестным, Таким рукам, Что перестал грустить о неизвестном По целым дням… И кончу тем в начальной Вашей школе, Что петь начну, Благодаря спасительной неволе, Свою… жену! Замок Hrastovac Slovenija 1 августа 1933 Царица замка У Веры Яковлевны в доме, Взобравшемся под облака, Мы все, мы все имеем, — кроме, Пожалуй, птичья молока. Чего бы мы ни пожелали, Все выполнимо без труда: Пружинными кровати стали, Одрами бывшие всегда… Явилось зеркало, и в вазе Неувядаемы цветы, И в каждой сказанной ей фразе Оттенок некой теплоты… И даже зонтик, старый зонтик, Затасканный по городам, Тот, что, казалось, только троньте, В руках разлезется по швам, Однажды утром стал, как новый, И, раньше синий, стал иной: Немножко желтый, чуть лиловый И очень, очень голубой!.. И если я в глаза ей гляну, Она, любя во всем контраст, Мне в пику подарит Любляну, А нет — Сараево мне даст… Замок Hruslovac 31 июля 1933 Цикламены Цикламены Лилово-розовые цикламены, Прохладно-сладкие, в пять лепестков, Неизменимые и в час измены Неизменяемой Мапоп Lescaut, Вы независимыми лепестками, — Индейской перистою головой! — Возникли вечером в лесу пред нами И изливали аромат живой. И страстно хочется мне перемены, Столь неосознанной и смутной столь, Как увлекающие цикламены, В чьем свежем запахе восторг и боль. Замок Hrastovac под Марибором
24 августа 1983 Яблоновые рощи Яблоновые рощи на отлогих зеленых и приветливых склонах Говорят о весеннем белорозовом нежном и мятежном цветеньи, При таком безразличном в городах безвоздушных в ваших глупых салонах, Где есть все, что угодно, кроме радости жизни и ее упоенья… Я смотрю из окошка на простую природу, ах, что может быть проще? На холмистое поле, на прохладную речку, на раскидистость буков, На далекие Альпы и на вас, что повсюду, яблоновые рощи, Где цветы облетели, чутко сердце поэта перед сном отаукав… Замок Hrastovac Над р. Пестецей 10 июля 1933 Прогулка Блузку надела яркую, — Зеленую, ядовитую, — И, смеясь, взяла меня за руку, Лететь желанье испытывая. Мы долго бродили по городу — Красочному старому, Своей историей гордому, — Самозабвенною парою. «Взгляните, как смотрят прохожие: Вероятно мы очень странные,» — Сказала она, похожая На лилию благоуханную. И в глаза мои заглядывая, Склонная к милым дурачествам, Глазами ласкала, и радовала Своим врожденным изяществом. Задержались перед кафаною, Зашли и присели к столику, Заказали что-то пряное, А смеха-то было сколько! Терраса висела над речкою — Над шустрою мелкой Милячкою. Курила. Пускала колечки. И пальцы в пепле испачканы. Рассказывала мне о Генуе. О дальнем гурзуфском промельке. Восторженная, вдохновенная, Мечтающая о своем томике. «Но время уже адмиральское, И — не будем ссориться с матерью…» С покорностью встал вассальскою, И вот — нам дорога скатертью… Болтая о всякой всячине, Несемся, спешим, торопимся. И вдруг мы грозой захвачены Такою, что вот утопимся!.. Влетели в подъезд. Гром. Молния. Сквозняк — ведь окно распахнуто. Притихла. Стоит безмолвная. И здорово ж тарарахнуло! Прикрыла глаза улыбчиво И пальцами нежно хрустнула. Вполголоса, переливчиво: «Дотроньтесь, — и я почувствую». Ну что же? И я дотронулся. И нет в том беды, по-моему, Что нам не осталось соуса, Хотя он был дорогостоимый… |
