1926, август Моя удочка Эта удочка мюнхенского производства, Неизменная спутница жизни моей, Отвлекает умело меня от уродства Исторических — и истерических! — дней. Эта палочка тоненькая, как тростинка, Невесомая, гибкая, точно мечта, Точно девушка, — уж непременно блондинка, — Восхитительные мне открыла места. Нежно взяв ее в руки и мягко лаская, Как возлюбленную, я иду с ней в леса, Где не встретится нам эта нечисть людская, Где в озерах поблескивают небеса. Мы идем с нею долго — с утра до заката — По тропинкам, что трудный соткали узор. Нам встречается лишь лесниковая хата, Но зато нам встречается много озер! И на каждом из них, в мелочах нам знакомом, Мы безмолвный устраивать любим привал. Каждый куст служит нам упоительным домом, Что блаженство бездомному мне даровал. Наклонясь над водой и любуясь собою В отразивших небес бирюзу зеркалах, Смотрит долго подруга моя в голубое, Любопытство в тигровых будя окунях. И маня их своим грустно-хрупким нагибом, Привлекает на скрытый червями крючок, Чисто женским коварством доверчивым рыбам Дав лукавый, — что делать: смертельный, — урок. Уловив окунька, выпрямляется тотчас И, свой стан изогнув, легкий свист торжества Издавая, бросает, довольная очень, Мне добычу, лицо мне обрызгав едва… Так подруга моя мне дает пропитанье, Увлекает в природу, дарует мечты. Оттого-то и любы мне с нею скитанья — С деревянной служительницей Красоты! 1927 У лесника Мы ловили весь день окуней на лесистых озерах От зари до зари. Село солнце. Поднялся туман. Утомились глаза, поплавки возникали в которых На пути к леснику, чью избушку окутала тьма. Закипал самовар. Тени мягкие лампа бросала. Сколько лет старику? Вероятно, не меньше чем сто. Яйца, рыба, и хлеб, и кусочки холодного сала Были выставлены на — приманчивый к вечеру — стол. И зашел разговор, разумеется, начатый с рыбы, Перешедший затем на людей и на их города. И когда перед сном мы, вставая, сказали спасибо, О нелепости города каждый посильно страдал: Ведь не явный ли вздор — запереться по душным квартирам, Что к ненужным для жизни открытьям людей привели? Этот старый лесник, говоривший о глупости мира, В возмущенье своем был евангельски прост и велик. 1927
В забытьи В белой лодке с синими бортами, В забытьи чарующих озер, Я весь день наедине с мечтами, Неуловленной строфой пронзен. Поплавок, готовый кануть в воду, Надо мной часами ворожит. Ах, чего бы только я не отдал, Чтобы так текла и дальше жизнь! Чтобы загорались вновь и гасли Краски в небе, строфы — в голове… Говоря по совести, я счастлив, Как изверившийся человек. Я постиг тщету за эти годы. Что осталось, знать желаешь ты? Поплавок, готовый кануть в воду, И стихи — в бездонность пустоты… Ничего здесь никому не нужно, Потому что ничего и нет В жизни, перед смертью безоружной, Протекающей как бы во сне… 1926 В часы росы Засмотревшись в прохладную прозелень Ключевой и бездонной воды, Различаешь, как водит по озеру Окуней в час росы поводырь… И когда пук червей в глубь посыпался, Наблюдаешь, с нажимом в бровях, Как коленчатого схватят выползня — Извивавшегося червя… И тогда уж, не чувствуя лодочки Под собой, ни себя, ничего — Снарядив невесомые удочки, Воплощаешься в свой поплавок… 1926 В гичке Речка, от ветра рябая, Качкою гичке грозит. Гичка моя голубая Быстро по речке скользит. Вдоль уводящих извилин Встал увлекающий лес. Весело, как в водевиле, Плыть по воде на Земле. В озеро к ночи въезжая — В глаз голубой Божества, — Шепчешь: Земля — не чужая: Здесь я и раньше бывал… Все мне знакомо земное В дымке особой земной: Озеро ли голубое, Взгляд ли очей голубой, Лодочка ли голубая, Голубь ли в голубизне Неба, где грусть колебала Душу и мертвый грустнел… 1927 Изольда изо льда Этот лес совсем по Мейерхольду Ставила природа, и когда Я войду в него, свою Изольду Встречу в нем — Изольду изо льда… Взгляд ее студеный смотрит зорко Сквозь обставшие ее леса. Блестко выхрусталено озерко, И на нем заката полоса. Создал чей резец мою снегурку, Девственную женщину мою? В Сивку-Бурку — вещую Каурку Превращу покорную скамью… И взлетя на ней победолетно, Вскрою вены — кровью станет лед, Голубой снегурки лед бесплотный, Чтобы он воспринял кровь и плоть! |
