— А почему бабки нужно было взять?

— Не знаю. Шефу они зачем-то понадобились.

— Зачем — я знаю. Новый контракт на поставку азиатской аппаратуры они заключают. Он мне сам сказал. Почему бабки именно здесь нужно было брать? Если кореш, босс мог бы сам прийти и взять. Что за дела такие?

— Кажется, босс недавно как-то подкинул ему два лимона. Какое-то дело они вместе обтяпали, продали что-то. И два лимона отошли корешу. Теперь босс решил отнять их. А почему — откуда я знаю?

— Сигареты! — догадался Валет. — Я знаю, недавно на складе была агромадная партия, и разом исчезла. Кому-то двинули ее, и быстро. Выходит, мужик нашел покупателя, заработал свои бабки, как посредник. Помог боссу, а тот решил, что у лоха можно бабки назад взять? Нас на это дело двинул!

— Много было сигарет? — поинтересовался Керосин, доселе молча наблюдавший за разговором.

— Большой склад был забит до потолка, — вспомнил Валет. — На всю Москву хватит.

— Валет, — шмыгнул носом Керосин. — Я что-то не усеку, что за дела?

— Такие дела, — закурил Валет. — У меня есть сигареты, много, я говорю тебе: Керосин, найдешь покупателя, только быстро, быстро, два лимона твои. Ты нашел покупателя, получил бабки, а я посылаю команду отнять их. Я знаю, что ты лох, в ментовку не поскачешь, а среди уважаемых никого не знаешь, наезда не будет. Понял, да?

— Я даже тебе не простил бы такого.

— Ты это боссу скажи, — подал голос Шпиндель.

— Гнилой чувак, — презрительно процедил сквозь зубы Керосин. — Ты, Валет, что думаешь?

— Гнилой, — согласился Валет. — Пора менять босса.

— Я в «мокрухе» участвовать не буду, — испугался Шпиндель. — Вы что, мужики? На хрена вам это нужно? Бабки идут…

— Заткнись, козел! — прикрикнул Валет. — Никто не собирается идти на «мокрое» дело. Зачем? Вы знаете бабу, которая там была?

— Сука! — удостоверил Шпиндель. — Я ее встречу — разорву на части.

— А она — бывшая жена Петра Яковлевича Нигилиста, — как бы между прочим сказал Валет. — Этот мужик знает, что делает. И бабки платит за дела стоящие.

— Того самого Нигилиста? — удивился Шпиндель.

— Того самого! Как я понимаю, он до сих пор канителится с ней. И, если она захочет, тебе, Шпиндель, рога поотшибают по всем правилам. Так что моли Бога, чтобы она только палкой и ограничилась.

— Так она же с другим мужиком была! — удивился Керосин.

— Ша, мужики, — закончил Валет. — Есть у меня кое-какие задумки. Подождем, посмотрим, что босс скажет.

— Не вздумай отдавать ему деньги! — крикнула Наташа.

Андрей поднялся с дивана, печально посмотрел на нее.

— Нет, Наташа. Ты видишь этого человека? Вернее, то, что осталось от человека? Меня будет тошнить от прикосновения к бумажкам, которые я получил благодаря ему.

— Но ты же честно их заработал, Андрей! Он свою прибыль сполна получил, а эти деньги — твои! Не ты ему что-то должен, а он тебе! Мой прежний муж был бизнесменом, наслушалась я этих разговоров, кое-что понимать стала.

— Плохим он бизнесменом оказался, если ты в проститутки пошла, дорогуша, — хохотнул Садовников.

— Не твое дело! Андрей, ты же хотел помочь своей дочке в Челябинске, ты собирался пригласить ее в Москву!

— Придется отложить. Пусть забирает эти деньги и катится отсюда к чертовой матери! Пусть провалится вместе с ними, дрянь!

— Ну почему ты так думаешь? Ты же честно заработал эти деньги!

— Нет такой работы, чтобы за один день, за пару часов даже, заработать пару миллионов. Он прав, это дурные деньги, вот я их и отдам ему. — Андрей подошел к гардеробу, открыл дверцу.

Наташа смотрела на него широко раскрытыми глазами. Нет, не деньги ей было жаль отдавать — не хотелось, чтобы этот мордастый, ухмыляющийся мужик победил. Не хотелось, чтобы хороший человек (а она уже не сомневалась, что Андрей — хороший человек) проиграл. Ну как же так? Где она, справедливость?

— Подожди, Андрей, послушай. — Наташа почти кричала. — И за день, и за час люди зарабатывают такие деньги, даже больше. Ты посмотри, что на улицах делается! Сколько дорогих машин! Их хозяева, что по тысяче, по десять тысяч в месяц откладывали, копили на машину? Сколько ж лет нужно копить, чтобы такую заработать?! А ведь машина — это только визитная карточка!

— Ты бы заткнулась, — поморщился Садовников. — Голова разболелась от твоего визга.

— Допустим, ты права, — спокойно сказал Андрей. — Можно заработать. Но эту возможность мне дал он. А я от такого дерьма ничего не хочу принимать. Ни-че-го! — Вытащил из рукавов пальто два длинных полиэтиленовых пакета с деньгами, швырнул их Садовникову. — Держи! И пошел вон из моей квартиры!

Садовников ногой подвинул себе пакеты, быстро нагнулся, свободной рукой поднял их с пола.

— Только не надо громких слов. Надеюсь, тут все? Я понимаю, что ты кое-что потратил, это не в счет. В смысле не припрятал половину в другом месте?

— Карманы вывернуть? — с отвращением спросил Андрей.

— Зачем ты это сделал? — с горечью спросила Наташа.

Андрей присел рядом с ней на диван, опустил голову.

— Я неудачник, Наташа. Тут уж ничего не поделаешь. Тебе не следует со мной связываться. Уходи…

— Какая сцена! — хохотнул Садовников. — Какие актеры! Слушай, Андрей, не стоит огорчаться. Я же сказал, просто занимаю у тебя эти деньги. Верну с процентами. Кроме того, моя фирма «Кондор» и другая, с которой мы тесно сотрудничаем, «Сингапур», просто обязаны позаботиться о твоем трудоустройстве. Можешь рассчитывать. Я твой должник, серьезно!

— Да пошел же ты вон! — взорвался Андрей.

— И фирма «Сингапур»? — наморщила лоб Наташа.

— Да, моя дорогая, и «Сингапур» тоже. — Довольный Садовников открыл свой «дипломат».

— Это где коммерческий директор — Нигилист? — настойчиво допытывалась Наташа.

— Петр Яковлевич Нигилист, мой друг и прекрасный человек. А почему тебя это интересует?

Наташа вдруг вспомнила! Последний визит Нигилиста, разговор о крупной партии сигарет, о том, что ее продали по восемьдесят рублей за пачку, еще Нигилист всю свою прибыль хотел отдать ей! Еще сказал, что сигареты продал его приятель, еще… что никому не простит обмана… Восемьдесят пять! А Андрей сказал, что этот босс предложил ему по девяносто рублей за пачку! Выходит… этот босс утаил пять миллионов от Нигилиста!

Наташа порывисто обняла Андрея, поцеловала в щеку.

— Сейчас он отдаст твои деньги, еще и извинится!

— Не много ли на себя берешь? — Садовников пытался втиснуть пакеты с деньгами в «дипломат».

— Ровно столько, сколько нужно. Ты ведь продал «Мальборо», не так ли? Отдал Андрею по девяносто рублей за пачку. Верно?

— Что ты хочешь сказать этим? — Садовников оставил попытки втиснуть пакеты в «дипломат», присел на подлокотник кресла. Лицо его приняло настороженное выражение, глаза сузились.

— Я много чего скажу. О том, как Петр Яковлевич поручил тебе продать эти сигареты, как ты расплатился с ним: восемьдесят пять миллионов, минус твои комиссионные, десять процентов. По документам все было именно так. Догадываешься, о чем я?

— О чем? — Садовников облизнул пересохшие губы.

— Да все о том же! — торжествовала Наташа. — Как ты обманул Петра Яковлевича на пять миллионов. А ведь он и тех, кто на десять тысяч его надул, не забывает!

— Это действительно так? — Андрей с любопытством посмотрел на Наташу. — Откуда ты знаешь?

— Она принимает желаемое за действительное, — пробормотал Садовников, скрипнув зубами.

— Пусть это будет желаемое! — засмеялась Наташа. — Завтра наступит действительность. Петр Яковлевич спросит у тебя про забытые пять миллионов. Ох, как он с тебя спросит!

— Ты слишком много знаешь, — Садовников поднял пистолет.

— Перестань дурить! — Андрей вдруг улыбнулся. — Так ты и своего благодетеля надул, горе-бизнесмен? Выходит, жадность фрайера сгубила?

— Это мои проблемы! — рявкнул Садовников, опуская пистолет.

— Твои, твои, — не стал спорить Андрей. Он крепко обнял Наташу и впервые за этот вечер поцеловал ее.