— А ты не боишься работу потерять?

— А в чем дело? — насторожился парень.

— А в том. Проведи меня к Алику. Есть у вас такой?

— Алик? — парень аж подпрыгнул на месте. — Что же ты сразу не сказала? Мозги мне… Ну ладно.

Он крикнул в сторону закрытой двери:

— Лева! Эй, Лева, тут к начальнику… надо проводить.

Пройдя еще через две комнаты, где на мягких диванах и креслах сидели плечистые молодцы, Наташа оказалась в кабинете того самого Алика.

— Я очень рад, что ты решилась. — Он встал из-за стола, взял Наташу под локоть, вежливо усадил на диван.

— А где же другие девушки? Я видела здесь только парней.

— Это охрана. Дело серьезное, проблем немало, иногда приходится решать их силой. А девушек здесь нет, они в нужное время находятся в нужном месте — или у себя в квартире, или у клиента. Если нагрянет чека, у нас тут клуб культуристов.

— Хорошо вы замаскировались, — сказала она первое, что пришло в голову.

— Условия мы с тобой уже обсудили, раз в неделю, если я не ошибаюсь? Как обстоит дело с квартирой?

— Я бы хотела… вначале попробовать, понять, как все это будет… — засмущалась Наташа. Вдруг ей стало страшно, вдруг поняла, по-настоящему осознала, ЧТО ей предстоит делать. А он уже условия предлагает…

— Я понимаю, начинать всегда трудно, потом будет легче, — улыбнулся он. — Я не тороплю тебя.

Вот таким он был, этот Алик, начальник проституток: вежливым, понимающим, заботливым. Прямо как нянька.

— Я не про то хотела сказать… Пока не хочу ничего обещать… — Наташа чуть было не стала обращаться к нему на «вы». — Но я еще не решила, буду у вас работать или нет. Просто хотела попробовать. А потом и поговорим. Про условия и все такое… — Да-да, разумеется, — тотчас же согласился Алик.

— Нет, ты не понимаешь меня. Объясняю: я хочу посмотреть, как все это будет. Если мне не понравится, я не стану работать у вас. И чтоб не приставали ко мне потом.

— У нас работают только добровольцы, — улыбнулся Алик. — Если ты останешься, будешь самой яркой нашей звездой. Или, помнишь, о чем мы говорили в Александровском саду? Самым красивым нашим цветком. Ну, а если ты поймешь, что не можешь этим заниматься, никто тебя преследовать не будет. Еще вопросы есть?

— Да вроде нет, — пожала плечами Наташа. Вспомнила здоровенного белобрысого охранника в первой комнате, подумала: если сейчас рассказать Алику о его предложении, парень, пожалуй, потеряет работу. И не стала рассказывать.

— Когда бы ты хотела начать… извини, попробовать?

— Хоть сегодня, — решилась Наташа. — Я могу хотя бы узнать, к кому идти? Ну, сколько лет человеку, кто он…

— Разумеется. Но только одно предупреждение. Если ты пойдешь к клиенту от нашей фирмы, должна выполнять все его требования. Потом можешь отказаться, это я уже говорил, но сегодня ты представляешь фирму и не должна ее подвести. Сможешь?

— Я постараюсь. А к кому я должна идти?

— Сейчас посмотрим. — Он достал из верхнего ящика толстую общую тетрадь. По-видимому, на недостаток клиентов фирма не жаловалась. Наташа молча ждала. Сейчас Алик был похож на обыкновенного бухгалтера, ему бы еще круглые очки да нарукавники…

— А вот это тебя заинтересует? — наконец поднял голову. — Писатель, тридцать восемь лет, зовут Андрей Логинов… Ты что-нибудь читала его?

— Нет, — пожала плечами Наташа.

— И я не читал. Наверное, издали роман за границей, разбогател писатель, отправил жену в дом отдыха и решил порезвиться. Хочет молодую черноглазую женщину и непременно чтоб умная была, о философии могла рассуждать. Юморист! Ну как? Ты каких-нибудь философов знаешь?

— Знаю… — неуверенно проговорила Наташа. — Ницше… «идешь к женщине, бери плетку», Шопенгауэр…

— Ух ты! — удивился Алик. — Да это же то, что нам нужно. Ну? Писатель, тридцать восемь лет… Не старик, не гангстер, человек умный. Да что там говорить — писатель.

— Я… я не знаю…

— А я знаю, — неожиданно жестко сказал Алик. — Он обратился к нам в первый и, наверное, в последний раз. Жаловаться, если что не так выйдет, не станет. И капризничать особо — тоже. Это не депутат Верховного Совета, не министр. Тут мы могли бы и рискнуть. Поедешь с Игорем, видела его в первой комнате, да? По дороге он расскажет, что и как делать надо.

— Расскажет?..

— Я вижу, ты боишься. Ну что ж, выбирай. Я предоставлю тебе возможность проверить себя на новом поприще. Но пора уже принимать решение. Желающих у нас работать — много. Очень много. Работа не пыльная… — Но грязная, — перебила его Наташа.

— Это заблуждение. Мораль, нравственность… А где она у нас? По законам морали и нравственности наш любезный президент должен пешком ходить на работу в фуфайке и резиновых сапогах. Потому что довел народ до ручки. А он в чем ходит? По законам морали и нравственности бывшие начальники, при которых страна прогнила, должны отдать то, что получили в качестве награды за успешное гниение страны. Отдали? Я тебе еще тысячу примеров могу привести, но у нас нет времени. Продолжу свою мысль. Работа не пыльная, не утомительная, условия и безопасность на высшем уровне, зарплата — на уровне министра. Поэтому и рвутся к нам. Я бы мог двадцать четыре часа в сутки спать с женщинами, проверяя их пригодность. Нет, вру. Тут и трех сотен часов в сутки не хватит, чтобы успеть.

— Ты поручаешь проверять часть девушек другим?

— Я полагаюсь на свой вкус. Пока он меня не подводил. Достаточно внимательно посмотреть на женщину, чтобы понять, нужна она нам или нет.

— Кто же тогда проверяет?

— Никто. Я же сказал — доверяю своему вкусу.

— У тебя, наверное, жена есть, Алик? Интересно, как она относится к твоим занятиям? Не ревнует?

— Нет у меня жены. — Алик улыбнулся. — Меня вообще женщины не интересуют. Как женщины. Только как сотрудницы фирмы.

И Наташа поняла. Все сразу: и почему он не воспользовался своим положением, чего она больше всего боялась, и почему разговаривал с ней, как добрая тетушка.

Он не был мужиком.

Лариса вошла в кабинет хозяина фирмы «Кондор».

— Садись, — махнул рукой босс.

— Василий Иванович, деньги нашли? Вы же помните условия договора с сингапурцами. Отличная сделка намечается, очень выгодная. И главное, мы опережаем возможных конкурентов. Как вы решили проблему с сигаретами — так это просто фантастика! До сих пор не могу поверить: неужели нам действительно это удалось? И никаких следов в Москве!

— Уметь надо, — самодовольно усмехнулся Садовников. — Если бы все так работали, как босс, мы бы жили много лучше.

— Но все равно полтора миллиона не хватает. Ума не приложу, где их взять. Я уже все свои запасы растрясла и у папы заняла, вы, как я понимаю, все, что было у вас, выложили и заняли. Но нужно еще полтора миллиона. Срочно. Сегодня… уже вечер, а платить нужно завтра утром, иначе либо сделка сорвется, либо проценты навесят такие, что лучше отказаться самим.

— Ты не волнуйся, деньги будут.

— Я пока их не вижу.

— Завтра утром увидишь.

— А если нет, Василий Иванович? Вы понимаете, чем рискуете, оставляя решение проблемы на последний день?

— А может, я люблю рисковать, Лариса? Кстати, и мы с тобой давно не рисковали вместе. Что ты думаешь по этому поводу?

— Какой же там риск был, Василий Иванович?

— Великий. А вдруг моя жена узнает?

— Теперь и у меня есть муж, — вздохнула Лариса.

Садовников внимательно посмотрел на нее, понимающе кивнул.

— И Валет, как мне кажется. Или ошибаюсь?

— Да что вы, Василий Иванович! Только муж.

— У такой красивой женщины не может быть только мужа. Это, как любят нынче говорить, нонсенс. Так что же ты думаешь по поводу небольшой командировочки в уютный подмосковный пансионатик?

— Это очень сложный вопрос, — усмехнулась Лариса, дерзко глядя в глаза босса. — Так просто и не ответишь.

— И очень сложный процент с прибыли. — Садовников не отвел взгляда, знал, как решаются подобные вопросы, и поэтому чувствовал себя хозяином положения. — Если оба эти вопроса увязать как следует, можно получить ответ, не так ли, лапочка?