Кин пошевелилась, пытаясь сбросить путы магии. Я осторожно их убрал, но поймал её, когда она попыталась встать:

— Куда?

— К Тан! Я должна…

— Нет, — резко бросил я, — Милая, сейчас ты поешь. А потом — ещё поспишь. Никуда твоя Тан не убежит, в её состоянии особо не побегаешь. А если ты сейчас перегрузишь организм, все старания твоей племяшки пойдут насмарку. Ты этого хочешь?

Она недовольно зашипела, но вырываться перестала. Я довольно кивнул и мысленно приказал принести еду.

Кин

От страха мне ничего не лезло в глотку. Если б не мысли о ребёнке, всё содержимое тарелки давно б украсило святой лик Императора…

Но теперь у меня есть очень маленькая, но очень серьёзная причина любить себя. Именно потому я упрямо сражалась с вкуснейшим обедом, незаметно перестроив внутреннее зрение.

Раньше никогда его не использовала — здоровье волновало меня очень мало. Но сейчас, когда я могла увидеть таким способом ауру своей дочери…

Пока я ела, он молчал. Я тоже не открывала рта, успокаивая себя и настраивая на умиротворённый лад.

Наконец я поняла, что ещё немного — и я лопну, потому отставила от себя тарелку. В той же тишине Лас дождался, пока слуги заберут всё лишнее, псоле чего осторожно взял меня за подбородок, заглядывая в глаза:

— Думаю, нам стоит поговорить, Кин? Вроде как есть, о чём…

Я сжалась в комочек и кивнула:

— Начинайте, Император. Первое слово — ваше.

Жених замялся, не зная, с чего начать. Я хмыкнула: редкостное зрелище, жаль, я не в форме, чтоб оценить…

Император прикрыл глаза на пару секунд, после чего уверенно глянул на меня:

— Итак, начнём с того, что ты сегодня вытворила… у меня просто нет слов. Не ожидал от тебя. Чем ты думала?! Ты чуть не угробила моего ребёнка!!

Ах ты, тварь лицемерная…

— Начнём с того, милый мой, что это твоя вина! Ты даже не предупредил меня!! И потом — это мой ребёнок, моя девочка, в ней моя кровь! Она такая же, как и я, у неё будет тот же дар, она не будет магом! Она не более твоя, чем облако в небе, понял?!

Император хлопнул глазами:

— Подожди… Ты не знала?!

— Я никогда не рассматриваю свою ауру, всё равно к ней большинство проклятий не липнет, а всё, что приставало, ты уже подарил! Я не знала, слышишь? И чуть не потеряла ребёнка из-за твоих полунамёков!!

Он вздохнул:

— Как можно быть такой невнимательной?

Я оскалилась на него не хуже нечисти. Сообразив, что так можно и нарваться, мой будущий благоверный сбавил обороты:

— Ладно, замяли тему. Думаю, ты осознаёшь, что теперь должна постоянно находиться под присмотром целителей?

— Осознаю и заранее в восторге от этой солнечной перспективы, с учётом того, скольких целительниц ты поимел.

— Ревнуешь?

— Да, очень. С ума прям схожу. Скажи лучше, что будет?

— А что будет? Свадьба будет, дочка. Жизнь будет. Мы будем.

Я опустила голову так, что волосы занавесили глаза.

Нет, Император. Не будет ни нас, ни тебя. Я не отдам свою дочь Чарующему. Никогда!!

Но вслух я сказала иное:

— Ты думаешь, мы сможем… После всего, что было?

Он хмыкнул:

— А что было? Я причинил боль тебе, ты — мне. Я стал причиной твоих проблем, ты — моих. Или ты хочешь сказать, что не понимаешь, чего мне стоила Печать Бога, которую ты спёрла? И можешь не говорить, что сделала это случайно — не поверю, милая!

Я кашлянула и сделала виноватое лицо.

Самое интересное, это и была случайность. Он проклял меня перед самым полнолунием, и Сущность Крови из-за эмоционального всплеска полностью вырвалась наружу. Я в день побега почти не соображала, потому ухватила то, что красивей всего блестело…

— Да, — покривила я губы в улыбке, — Мы стоим друг друга, правда?

Он улыбнулся и провёл рукой по моим волосам:

— Да, Кин… Так было всегда, верно?

Я прикрыла глаза, вспоминая. И гибель матери, и циничное предательство сестры, и страх девочки, попавшей в руки к пресыщенному наслаждениями наследнику престола. Но я никогда не умоляла — а он никогда не жалел. Просто в какой-то миг во мне что-то сломалось, как тросточка. И от невинной девушки, которая верила в любовь, преданность, в мораль — ничего не осталось. Это случилось, когда он наложил проклятие…

Той ночью я родилась заново. Той ночью я впервые переступила через всё, чем дорожила. Я пришла сама; я предложила себя ему; я танцевала, игралась, принимая разные личины, я заставила его желать — и показала свою власть. Так я стала такой, как сегодня.

Но так было не всегда. Когда-то была она. Она любила густые леса, где таинственно шелестят деревья, и лежать на хвое так, чтоб на лицо падали солнечные блики. Она обожала готовить и всерьёз мечтала, что у неё будет муж и дети, и что он будет любить её, а не просто так! Она грезила о вольных дорогах и заморских странах, и — вот смех! — хотела стать знахаркой.

Но потом — она умерла, а я — родилась. От неё почти ничего не осталось — после Вас, мой Император…

— Обними меня, — предложила я. Он послушался. Вот и отлично, теперь моего лица не видно…

— Я люблю тебя… — неожиданно шепнул он, — Не мог забыть. Мучился, как больной, и видел сны. Мне снилась только ты. Прости меня, малышка. Я больше не причиню тебе боли.

Я поцеловала его в шею вместо ответа.

Ты — дурак. Она, может, и простила б, но ты убил её. Теперь вместо неё — я. Такие, как я — не прощают.

Так мы и сидели, обнявшись. Он гладил меня, как маленькую девочку, а я кожей ощущала его магию. Мерзкую, колючую… приятную. Да, я давно научилась получать удовольствие от этой тёрпкой боли, таять в ней. Это та ненависть, которая объединяет больше, чем любовь. Я знаю, что ты давно спятил, милый мой, и знаю, что ты скоро сдохнешь. И это доставляет удовольствие… Кого ты сделал из меня, Император?..

Неожиданно он отстранился и подошёл к небольшому столику, на котором красовалась изящная коробочка. Небрежно откинув крышку, Император достал оттуда нереально красивое ожерелье. Я заворожено застыла, разглядывая это произведение искусства.

Черный, алый, золотой. Стилизованная змйка из чёрного металла, сжимающая в зубах кончик хвоста. Сияющие переливы идеально огранённых каменьев…

— Нравится? — усмехнулся Император, заметив моё выражение лица. Я искренне улыбнулась:

— Очень!

— Это я заказал специально для тебя. Померяешь?

Я радостно кивнула. Люблю блестящее, а уж такое! Хоть настроение себе обновкой подниму…

Он медленно подошёл ко мне, и у меня по коже вдруг побежали волны дрожи испуга и предвкушения. Ох… Вот оно что! А я ведь почти поверила тебе, милый…

Я опустила голову. Спокойно, Кин, это необходимо. Ты знала, что так будет. О Тан Рар позаботится, да и Сит в случае чего поможет. А я должна дотанцевать это до конца.

Я прикрила глаза. Украшение защёлкнулось вокруг шеи, и этот тихий звук показался мне громким, как набат.

Щелчок кандалов, склоненная голова и торжество Господина — вот и вся любовь. Вот и все клятвы. Глупо было надеяться, что ты изменился…

Странно, но ошейник не причинил неудобств. Наоборот, ласковое тепло опустилось по телу, залечивая и успокаивая. Сияние волной пробежало по моей ауре, врачуя недавние разрывы. Вот как! Поздравляю, птичка! Ты достала хозяина, и у твоей золотой клетки теперь мягкие стенки!

— Тебе понравилось? — прошептал его голос над ухом.

— Да, милый, оно прекрасно…

Тан

Я плавала в какой-то странной субстанции, больше всего напоминающей жидкую тьму. Вокруг меркали маленькие звёздочки, проплывали странные существа.

— Тан? — позвал меня голос, звук котрого резнул знаком ой тоской. Я стремительно обернулась. Боги, я умерла?

— Мама?!

Она нахмурилась и отбросила с мертвенно-бледного лица темно-рыжие волосы:

— Почему ты здесь? Тебе ещё рано…

— Да, в об щем-то… — промямлила я, пытаясь придумать, что б поубедительней соврать. У мамы с Кин, насколько я знаю, отношения были отвратные. Один тот факт, что тётя долго и не подозревала о моём существовании, о многом говорит…