— Останься. Я не позволю тебя обидеть, поверь.
Я приоткрыла рот, чтоб возразить, но его высочество только хмыкнул:
— Спорь, хоть охрипни: никто тебя отсюда не выпустит!
С этими словами наследник стремительно развернулся и ушёл. Ух…
— Братец в восторге! — раздался рядом знакомый голос, и из щели между кустами ужом выскользнул Сит, — Ты умница — теперь он почти твой! Осталось только дожать…
Я невольно улыбнулась:
— Да. Я, правда, не ожидала, что это будет так легко…
Сит странно глянул на меня:
— Пожалуй, не так и легко… В детстве я по глупости поделился с кузеном силой, и он может не хуже меня чувствовать любую фальшь. Он не отреагировал бы так, если б ты сказала хоть слово неправды…
— Тан!
— Нет!
— Ну, Та-ан!!
— Нет!!!
— Ну, позязя!
— Сит, ты понимаешь, через какие отверстия твой братец промоет мне мозги?!
— Боги! Если что — сделаешь глупые глаза и скажешь, что это я тебе приказал. Я-то приказал!
— Сит, слушай…
— Тан, ну будь хорошей девочкой! Я никогда, ни разу в жизни не видел парада мёртвых!
— Эм… Я ни на что не намекаю, но, может, причина в том, что живым туда нельзя?
— Нам можно!
Я вздохнула, ребёнок сделал большие, наивные глаза, умильно хлопая пушистыми ресницами. Мне оставалось только головой покачать: ну, не могу отказать ему, хоть убей.
— Ладно, но учти: ты и на полшага от меня не отходишь!
— Тан, ты — самая лучшая!
— Ага! Дети всегда говорят такое родителям, подразумевая: «Ты наивный жалостливый лох»!
— Эй! Я не такой, и вообще — как ты можешь ругаться при ребёнке?
— Ребёнок, ты что пару минут назад сказал, когда настой разлил на пол? Словесный оборот с участием лысых гоблинов и ножки стола — это было, получается, не ругательство?
— Эх ты, деревня! Знатные не ругаются, они выплетают аллегории!
— Угу. Пошёл ты в аллегорию по пятое колено — звучит потрясно…
Сит хмыкнул, а я развалилась на кровати, обдумывая то, на что соглашалась…
Луна входила в силу, планеты выстраивались в ряд, и красный месяц снова показался в небе не только над землями некромантов, но и над Империей. Это говорило об одном — надвигаются Ночи Мёртвых…
Это время, когда древние духи поднимаются на поверхность, Хозяева и Хозяюшки набирают силы, а представителям многих рас лучше не выходить ночами из дому — по улицам блуждают духи, нечисть стучится в двери. В общем, времечко на любителя.
Времечко таких, как мы…
Я вздохнула. Что толку притворяться? Мне и самой дико хотелось сбросить с себя пепел человеческих чувств и мелких грешков. Мне не терпелось потанцевать вместе с теми, кому действительно нечего терять…
— Эй, ты здесь? — позвал мальчик.
— Не-а, я там!
— Вернись оттуда! Я тут вспомнил — нам ведь запрещено выходить за пределы дворца. Особенно тебе… Мы просто не сумеем выскользнуть…
Я приподнялась на локте и насмешливо глянула в расстроенные зелёные глаза:
— Сит, близится Ночь мёртвых… Какие запреты? Когда сядет солнце, они перестанут существовать, и тогда — кровь откроет все двери…
Мальчик потрясённо глянул на меня — наверняка в моих глазах мелькнул кто-то другой… И что? Ситу я доверяю больше, чем кому-либо — мы с ним одной крови. Да и похожи чем-то…
День пролетел незаметно, как миг: снова совместные трапезы, тягучие разговоры, шепотки придворных дам за спиной… И вежливые поклоны. Что за…?
Когда передо мной склонился прошествовавший мимо министр, я поймала Сита, стоявшего рядом с постным лицом, за ухо и, не обращая внимания на ошалелые мины придворных, основательно тряхнула, прошипев:
— Эй, ты, вша зеленоглазая, ты ничего мне объяснить не хочешь?
Сита буквально пополам от хохота сложило:
— Я тут при чём? Меньше надо было перед кузеном бёдрами вилять да языком чесать! И что, хочешь сказать, тебе не нравится?
Я подозрительно прищурилась:
— Так, а кузен тут каким боком?!
Мальчуган оскалился:
— Ты, светило ментальной магии, на ауру глянь!!!
Осторожно прикрыв глаза, я пригляделась к щиту, который окружающие считали моей аурой… и чуть не села на пол: на нём красовалась метка Императорской собственности.
— Убью! — прошипела я, вызвав у Сита очередной приступ веселья.
— Прямо сейчас? Мы тогда на празднование не успеем!
Я фыркнула, как взбешенная кошка, но покорно поплелась за мальчишкой. Понятно теперь, почему ты не рискнул на ужин явиться! Ну, принц, ты у меня спляшешь ррат на горящих углях! Это ж хорошо ещё, что печать не на настоящей ауре — иначе её невозможно б было вывести… И когда, главное, успел-то, паршивец?!
Ну, ладно, вашество! Сегодня я поразвлекаюсь, а завтра, с новыми силами, возьмусь за ваше воспитание!
— Ну и ухмылка у тебя! — отвлёк меня от приятных размышлений голос Сита. Я ласково улыбнулась в ответ:
— Я просто представила твоего братца в ошейнике, привязанного к кровати. Только в ошейнике…
Мальчик опешил:
— Извращенка!
— Я? Что ты! Просто твой кузен был плохим мальчиком, — пропела я проникновенно, — Его нужно поучить… Ладно, это лирика! Переодевайся, принц! Никакого желтого! Никаких пастельных тонов! Ярко, броско и опасно!
— Всё равно не понимаю, как быть со стражей…
— О, это моя забота…
Для нашей весёлой прогулки Сит выбрал чёрно-золотой наряд. Я только улыбнулась: на что спорим, он не знает, что это цвета Правящих?
— Ох, Тан, — прошептал Сит восхищенно, рассматривая меня. Я улыбнулась и резко крутнулась, от чего алый шёлк изрезанных рукавов и юбки взлетел вверх.
— Нравится?
В глазах мальчика что-то мелькнуло:
— Да. Ты — богиня!
Я зябко передёрнула плечами. Очень смешно…
— Идём уж, чудо природы! Если б в этом мире были такие боги, как я, везде был бы сплошной дом для блаженных… или бордель.
— Знаешь, так и есть…
Спорить с данным утверждением было сложно, потому я просто взяла парнишку за руку и, применив лёгкую ментальную иллюзию, повела его по коридорам.
— Тан, ты не туда идешь! — уже на первом повороте постарался вразумить меня мальчик, — Нам к выходу надо!
— Сынок, поверь старой умной Тан. Иногда кажется, что она делает глупости, только потом эти глупости оборачиваются чем-то хорошим…
Сит, поморщившись на «сынка», покорно заткнул фонтан, и дальше мы крались молча, изредка по широкой дуге огибая стражников.
— Сит, — шепнула я, когда мы углубились в Императорское крыло, — Ты ведь с детства умеешь чувствовать потайные ходы, так?
— Откуда ты знаешь, даже спрашивать не буду! Тан, они все охраняются такой магией, что проще сразу прыгнуть в чан с кипящим маслом — мук меньше!
— Так, отрок, не треплись зря. Показывай свой ход!
Мальчик закатил глаза, но перечить мне не рискнул: покорно подвёл к большой картине, изображающей Солнечного Бога. От неё так и веяло сильными охранными чарами. Чтоб расплести такие, нужно просидеть над ними не один десяток часов, используя несколько артефактов, сложнейшие ингредиенты, обладать многовековым опытом в магии…
Я с мерзкой ухмылкой выудила из голенища высоких сапожек кинжал, купленный мной ещё в Лассате, и чуть-чуть уколола пальчик лезвием. Капелька крови сорвалась с руки и упала на защитное плетение. Тихое шипение — и от многослойного заклятья, которое разрабатывали несколько магов, осталось только неприятное воспоминание.
— Идём, ваше высочество, — хмыкнула я, безбоязненно отодвигая картину, — Кажется, по чистой случайности охранные чары возле этого хода износились!
— Да уж, нам так повезло…
Извилистый ход вывел нас за стену замка. Впрочем, так даже лучше — не придётся ещё чего-то придумывать…
— Солнце садится, — шепнул мальчик, и его слова, казалось, эхом отразились от каменных стен и пронеслись по округе. Сит, не ожидавший такого эффекта, вздрогнул. Я хмыкнула:
