Рас усмехнулся:
— Ну, демоны туда не лезут банально потому, что их не пускают! А так они б с удовольствием поразвлекались в этом царстве смерти. А структуры аур демонов и бесов крайне похожи, короче говоря, я смогу вас там провести — с учётом того, что вы беспрекословно слушаетесь меня, конечно.
— И что, мы уже выходим?
— Только не говорите мне, что вы не собрались!
Асса тихо вздохнула:
— Нет, не в том дело, просто я подумала, что, если есть время, попрощаюсь с Тьером… Неизвестно ведь, когда его увижу…
Рас нахмурился:
— Нет времени, Асса. И не стоит этот урод того, чтоб ты с ним прощалась! Нас с Латтой вон как подставил! В общем, девочки, ноги в руки, на всё про всё — десять минут. Время пошло!
Выход в катакомбы был скрыт громадным гобеленом с изображением дракона. Охраняли его двое эльфов. Я уж было расстроилась, что всё пропало, но Рас сделал нам знак ждать и, пьяно пошатываясь, побрёл к ним.
— Парни, — выдал он заплетающимся языком, — Что у вас тут за психушка, ей-богу, а? Э, стены шатаются, бес-те что, эх… Во, гномы, а? Что они в своё пойло добавляют, что потом так штырит?
— Слушай, раб, иди, куда шёл!
— Ну, зачем так грубо? — кажется, полубес даже всплакнул, — Что за день такой — сначала эльфийка чокнутая, потом вы…
— Что за эльфийка? — тут же напряглись парни, и Рас поспешил поведать:
— Белобрысая такая, симпотная, постоянно раздваивается, бестия… Заорала чё-то, с ножом кинулась, ей-бог, еле смылся…
— Э… Милорд, — тут же приобрёл стражник хорошие манеры, — А где вы эльфийку эту видели?
— А вон она, за углом стоит, — безмятежно улыбнулся этот гад — и кивнул туда, где мы прятались!
Эльфийка, которую, как я выяснила утром, звали Кэллин, тихо охнула, но я успела заметить, как подмигнул Рас, потому рявкнула, благоразумно спрятавшись за угол:
— Предатель!
Эльфы, позабыв несчастного пьяницу, метнулись на голос. Рас, блудливо ухмыльнувшись, двинулся за ними, ненавязчиво прихватив со стола тяжёлый кованный подсвечник. Я ухмыльнулась и кивнула Латте. Танцовщица подхватила вазу и скользнула за гобелен.
Эльфы схватили Кэли, на почве этого слегка отвлеклись, и вот результат: их головы украсили симпатичные шишки, а сами стражники уплыли в иной, лучший мир. Не теряя времени, мы кинулись к тайному ходу. Уже внутри, отдышавшись, Рас довольно заявил:
— Клёво мы их, да? Вот, а всё как в притче: никогда не расслабляйся.
Нам с эльфийкой было не до того, но Асса тут же заинтересовалась:
— Что за притча?
Рас ухмыльнулся:
— Идут отец с сыном, видят, что собаки кое-чем неприличным занимаются. Сынуля интересуется: «Папа, что происходит?». Отец, откашлявшись: «Понимаешь, одна собачка, что снизу, сейчас расслабилась, а вторая получает удовольствие… Сынок, ты всё понял?» «Я понял, папа. В этой жизни нельзя расслабляться, а то поимеют, как собаку!»
Я кашлянула, зажала хихикающей Ассе уши и расскала этому бесоподобному извращенцу всё, что о нём думаю. Рас фыркнул и доверительно сообщил:
— Тролья община в полном составе обсасывает дубинку в сторонке! Тан, солнце, а ты, случаем, вышибалой нигде не подрабатывала?
Я честно призадумалась:
— Я что, стала похожа на вышибалу? Пора на диету.
— Солнце, если ты похудеешь ещё больше, тебя тараканы в щель утаскивать будут!
Я открыла рот, чтоб ответить нахалу что-то в тему, но меня прервала Асса:
— Рас, я тебя понимаю, честно, такая, как Тан, не может не нравиться. Но у моей мамы есть Хозяин, и она — не падшая, так что даже не облизывайся. Этот кусок не для тебя!
Я слабо икнула, Рас выпучил глаза, Латта захохотала, сложившись пополам, Кэли же старательно делала вид, что она — просто деталь интерьера. Асса же вклинилась между мной и Расом и теперь стояла, уперев руки в бока, с видом оскорблённой невинности.
Первым, как ни странно, выпал из ступора Рас:
— Ой, нужна мне твоя мамаша! Таких на свете… Идём, а то нас скоро хватятся! Тан, скажешь, когда нога сильно разболится. И чтоб без глупостей!
Я страдальчески вздохнула. Нога уже горела огнём, бедро онемело, но после опрометчивых слов дочки у меня б язык не повернулся попросить полубеса о помощи. Это б выглядело… Короче, нельзя этого делать!
Спустя пять лестничных пролётов я окончательно убедилась, что гордость — не лучший советчик. Боль распространилась по всему телу, голова начала банально туманится, а взор заполнила чернота. В какой-то момент мой мозг, кажется, перестал адекватно воспринимать реальность — тело попросту ДВИГАЛОСЬ, не подчиняясь его командам, на чистых рефлексах. Возможно, потому я пропустила тот момент, когда Рас подхватил меня на руки, и, ругаясь, как пьяный гоблин, начал вытягивать мою боль. Адекватно соображать я начала только спустя пару пролётов. Осознав, где нахожусь, я тут же завозилась:
— Поставь меня!
Бес фыркнул:
— Ага, а потом догоню и ещё раз поставлю! Детка, ну не строй из себя выпускницу семинарии, всё равно неубедительно выходит!
— На меня дочка смотрит! — возмущенно прошипела я ему на ухо. Рас фыркнул:
— Твоя дочка видела вполовину больше, чем ты, детка.
— Меня это не оправдывает.
— Серьёзно? Доиграешься, будешь идти сама. Точно этого хочешь? Но потом обратно не просись!
Я прикинула такую перспективу, вздохнула и устроила голову Расу на плечо. Всё-таки обожаю, когда меня кто-то носит на руках…
… Казавшаяся нескончаемой лестница всё же пришла к логическому завершению, и мы очутились в громадном зале с колоннами, освещённом тусклым мертвенным светом, исходящим от стен и потолка. В этом своеобразном освещении хрустальные кубы с застывшими внутри покойниками смотрелись наиболее жутко.
— Боги премилые, какой урод это сделал?
Рас весело хихикнул в ответ. Его смешок эхом отразился от стен:
— Латта, присмотрись к трупам повнимательней, будь добра!
— Спасибо, некрофилией не страдаю! Я, между прочим…
Танцовщица ещё что-то говорила, но я уже не слушала. Присмотревшись к закованным в хрусталь мертвецам я поняла, наконец, что меня в них смущает. У них восемь рук!!!
— Кто это?! — потрясённо выдохнула Асса. Рас усмехнулся:
— Это Лэммы, первые боги нашего мира.
Я выпучила глаза:
— Что они здесь делают? Как они тут очутились?
Полубес пожал плечами:
— Проиграли войну, а историю, как известно, пишут победители.
Я ошеломлённо моргнула. В сердце защемило, а реальность перед глазами поплыла рябью. Мне показалось, что я стою на коленях посреди громадного зала, и ОНИ сидят в высоких креслах. Их двенадцать, и я их ненавижу!!!
— Их двенадцать… — пробормотала я едва слышно, но Рас услышал:
— Не совсем верно, детка. Их было тринадцать, шестируких богов. Они явились с неба, из мира, который сами же выжгли дотла какой-то магией, разрушающей предметы изнутри. Они изменили этот мир, построили в нём свои города, и создали себе различных рабов…
— Которые восстали против хозяев?
— Не совсем так. Не все они, а только горстка смельчаков, которых мы ныне называем богами.
Я прищурилась. Что-то в груди щемило, мешая думать, а я снова и снова прокрутила то странное воспоминание в голове, после чего повторила:
— Их двенадцать. Двенадцать!!! — мой голос эхом отозвался от стен. Зазвенел хрусталь, и тусклый свет странно блеснул в гранях двенадцати старинных гробов. Я услышала голос Раса, насмешливо шепчущий мне на ухо:
— Разумеется, Таннирра, дочь Ханнирры. Ты слышишь голос крови, верно?
По моим жилам жидким огнём пробежал холод. Непослушными губами я прошептала:
— Кто? Кто тринадцатый?
Ещё один насмешливый смешок:
— А ты не знаешь, нет? Знаешь, из-за чего началась ТА война? Вернее, из-за кого… Девочка, девочка, ты просто не представляешь, какое сокровище течёт в твоих жилах. Ты — единственная дочь Ханнирры, женщины, ради которой Верховный бог отказался от своей сущности, предал двенадцать своих товарищей и сделал богами её друзей. Так появились те, кого ныне называют богами, Таннирра. А мы сейчас среди тех, кого предала твоя мать, девочка. Что шепчет тебе кровь?
