ГОРЕ ЛЮБВИ [107] Перевод Г. Симановича В полнеба звезд и полная луна, И по карнизам гомон воробьиный, И громкой песней листьев сметена Печаль земли — ее мотив старинный. Но вот пришла ты с мукой на устах, С тобой все слезы от времен Голгофы, Всех кораблей пробоины в бортах И всех тысячелетий катастрофы. И звезды меркнут, корчится луна, Дрожит карниз от свары воробьиной, И песня листьев прочь отметена Земных скорбей мелодией старинной. РОЗА МИРА [108]
Перевод Э. Шустера Кто красоту назвал недолгим сном? Для алых губ в их траурном расцвете Все новое прошло на этом свете: Минула Троя жертвенным огнем, Вторгается наш деловитый мир, — Не замечая душ, уступчивых, как тени, Податливых, как воды в зимней лени Под крышей звезд, оснеживших эфир, — В края уединений. Архангелы, склонитесь перед ней: Еще до вас, до нас в земной юдоли, Еще Один на царственном престоле, Он для нее по доброте своей Из мира сделал поле. ВОЛХВЫ [110] Перевод Э. Шустера Как прежде, могу их видеть — одетых В жесткое, яркое — бледных, усталых людей; В бездонности неба они есть и нет их, Древних, как скалы в оспинах от дождей; Шлемы их серебрятся, паря бок о бок; Недовольны глаза их, видящие, как наяву, Смятенье Голгофы, и взгляд их не робок Тайны, вершащейся неподвластно в хлеву. ФЕРГУС И ДРУИД Перевод А. Сергеева Фергус: Весь день я за тобою шел по скалам, А ты, как облако, менял свой облик, Был древним вороном, на чьих крылах Едва трепещут перья, был куницей, На камень с камня скачущей проворно, И вот ты принял облик человека И стал передо мной, седой и дряхлый, Полурастаявший в вечернем мраке. Друид: Чего тебе, король из Алой Ветви? Фергус: Скажу тебе, мудрейший из живущих: Я сел судить, а юный Конхобар [111]Судил со мной, и был премудр словами, И разрешал легко все, что казалось Неразрешимым, и свою корону Ему я отдал, чтоб тоску избыть. Друид: Чего тебе, король из Алой Ветви? Фергус: Досель король! И в этом скорбь моя. Я праздную с народом на холме, Брожу в лесу или гоню коней По белой кромке ропщущего моря И всюду знаю, что на мне корона. Друид: Фергус: Расстаться с королевством, Постичь твою мечтательную мудрость. Друид: Взгляни на седину мою и дряхлость, На руки, коим не поднять меча, На тело, что трепещет, как тростинка. Меня не знала женщина, мужчина Ко мне не обращался за подмогой. Фергус: Король всего лишь труженик безумный, Он тратит кровь, чтоб стать чужой мечтой. Раз ты решил, возьми суму с мечтами; Развяжешь — и они тебя обступят. Фергус: Я вижу, бытие мое струится Рекой от перемены к перемене; Я многим был — зеленой каплей моря, Лучом на стали, елью на холме, Рабом, вращающим тяжелый ворот, И королем на золотом престоле — Все это было дивным и великим; Теперь же, все познав, я стал ничем. Друид, друид! Какие сети скорби Таятся в пыльной маленькой суме! ТОТ, КТО МЕЧТАЛ О ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЕ Перевод А. Сергеева Он медлил на базаре в Дромахере [112], Считал себя в чужой толпе родным, Мечтал любить, пока земля за ним Не запахнула каменные двери; Но кто-то груду рыб невдалеке, Как серебро, рассыпал на прилавке, И те, задрав холодные головки, Запели о нездешнем островке [113], Где люди над расшитою волною Под тканой сенью неподвижных крон Любовью укрощают бег времен. И он лишился счастья и покоя. Он долго брел песками в Лиссаделле И в грезах видел, как он заживет, Добыв себе богатство и почет, Пока в могиле кости не истлели; Но из случайной лужицы червяк Пропел ему болотной серой глоткой, Что где-то вдалеке на воле сладкой От звонкого веселья пляшет всяк Под золотом и серебром небесным [114]; Когда же вдруг настанет тишина, В плодах лучатся солнце и луна. Он понял, что мечтал о бесполезном. Он думал у колодца в Сканавине, Что ярость сердца на глумливый свет Войдет в молву окрест на много лет, Когда потонет плоть в земной пучине; Но тут сорняк пропел ему о том, Что станет с избранным его народом Над ветхою волной, под небосводом, Где золото разъято серебром, И тьма окутывает мир победно; Пропел ему о том, какая ночь Влюбленным может навсегда помочь. И гнев его рассеялся бесследно. Он спал под дымной кручей в Лугнаголле [115]; Казалось бы, теперь, в юдоли сна, Когда земля взяла свое сполна, Он мог забыть о бесприютной доле. Но разве черви перестанут выть, Вокруг костей его сплетая кольца, Что бог на небо возлагает пальцы, Чтоб ласковым дыханием обвить Танцоров над бездумною волною? К чему мечты, пока господен пыл Счастливую любовь не опалил? Он и в могиле не обрел покоя. вернуться Горе любви. — Опубликовано как вставное стихотворение к пьесе «Графиня Кэтлин» (1892). Героиня этой стихотворной драмы Йейтса продает душу дьяволу, спасая народ от голода. вернуться Роза мира. — Стихотворение посвящено Мод Ганн, актрисе. В более поздних стихах Йейтса Мод Ганн часто сравнивается с троянской Еленой и с Деирдре, героиней ирландского фольклора. В стихотворении «Пасха 1916 года» строки: «Забыть ли его вину перед тою, кто сердцу мил?» — также относятся к ней. вернуться … погибли Усны дети… — Дети Усны погибли из-за Деирдре, дочери сказочника, жившего при дворе короля Конхобара. Он предсказал, что его дочь станет причиной великих бед в Ольстере. вернуться Волхвы. — Волхвы недовольны рождением Христа, ибо они символизируют веру поэта в то, что христианское откровение не было последним, что ход истории осуществляется в борьбе противоположностей. вернуться Конхобар — король Ольстера, центральная фигура саги «Судьба детей Усны». вернуться Дромахер, Лиссадеделл, Сканавин — названия местностей в Ирландии. вернуться … о нездешнем островке… — скорее всего, первое из четырех райских мест, куда Ниамх привела Ойзина в поэме У.-Б. Йейтса «Странствия Ойзина». вернуться … под золотом и серебром небесным… — алхимический символ совершенства. вернуться Лугнаголл — означает Место Смерти Чужеземцев. Легенда рассказывает о нападении пяти воинов-пуритан на монастырь и их гибели. |
