ЭТА КРАСОТКА ВЕСНА Перевод И. Озеровой Эта красотка весна Из дому гонит девиц, Эта красотка весна Солнцем озарена. Манит к фонтану прийти Эта красотка весна, Нужно любовь мне найти, Ту, что на свете одна. Трели апрельские птиц, Клятва, что будешь верна, — Эта красотка весна Из дому гонит девиц. Девушке пара нужна, Парень в кадрили как принц, Эта красотка весна Солнцем озарена. Нежно скрестила пути Юных парней и девиц, Эта красотка весна, Солнцем озарена. Эта красотка весна — Времени капля одна, Очень красива весна — Недолговечна она. ГИЛЬВИК
Перевод М. Ваксмахера Гильвик( Эжен Гильвик; подписывает стихи только фамилией; род в 1907 г.). — Родился в Бретани. Вступил в годы войны во ФКП, сотрудничал в антифашистских изданиях. Известность ему принес сборник «Из земли и воды» (1942), за которым последовали «Изломы» (1947), «Достигать» (1949), «Сфера» (1963), «Вместе» (1966), «Зарубки» (1971) и др Гильвик — один из тех редких поэтов своего поколения, которые ничем не обязаны сюрреализму, кроме, пожалуй, вкуса к стремительному, неожиданному, лишенному всяких риторических оправданий образу, способному вызвать столь же мгновенную реакцию читателя. Стих Гильвика сродни менгирам и дольменам его родной Бретани: он так же плотен, прост, массивен, весом и почти осязательно конкретен; недаром один из лучших его сборников, «Карнак» (1961), назван именем знаменитой «каменной рощи» доисторических мегалитов. Стихи Гильвика (в переводе М. Ваксмахера) вышли в 1969 г. ПЕСНЯ «Аминь», — прошептала земля в печали, Когда его гроб в нее опускали. «Аминь», — прошептала короткое слово. А может, другое какое-то слово. Но не кричала, вот что бесспорно. Впрочем, он тоже молчал упорно. Земля с человеком была заодно. А больше об этом нам знать не дано. ДОГОРАЮЩИЙ КОСТЕР Там, внутри, в глубине, Протяженность уходит, сжимается, Сливается с бесконечностью. И вот уже нет ничего — только шар, Беспредельный, невидимый, В котором чудовищной плотью Пульсирует чернота. А в немыслимых далях Одинокий, затерянный * * * «День ли будет…» День ли будет В полях Или ночь — Однажды ты непременно Зачерпнешь ладонью Дождевой воды из канавы. Чтобы капля послушалась ветра И упала на камень Какой-нибудь древней стены Между лесом и лугом. Это нужно для камня, Это нужно для капли, Это нужно для нас. * * * «Нам хотелось всегда…» Нам хотелось всегда Обогнать торопливое время, Раньше него погрузиться В свинцовую массу того, что еще не свершилось, Заарканить вольное нечто, Чего приручить не успело время, И, прижимая добычу, глядеть, Как, выбиваясь из сил, торопится время К нашему берегу сквозь века и туманы. КРУГЛОЕ — Разве что-нибудь есть на земле Круглее, чем яблоко? — Если под словом «круглое» Понимать что-то просто круглое, Тогда биллиардный шар Круглее любого яблока. Но если ты словом «круглое» Называешь тугое, плотное, До краев налитое круглостью, Круглое сочной тяжестью, — Нет ничего на земле Круглее, чем яблоко. * * * «Вечности…» Нам другого Скорей не хватало: Мы не умели претворить ее в будни, В луга, в облака, В слова и поступки, Понятные людям. Но для себя мы ее сберегали. Это было не очень трудно. И порой Нам вдруг становилось ясно, Что вечность — мы сами. * * * «Нет, неспроста…» Нет, неспроста При виде малейшего пламени Мы вздрагивали с тобой, Неспроста каждый раз Перед свечою, костром Наши руки друг друга искали, Точно некий обряд совершали — То ли славили пламя, То ли его заклинали. |
