НЕКТО ОТНИМЕТ ШАР Некто отнимет шар у играющего в страшную игру. У звезд свой огненный закон. Их урожай — свет. Их жнецы — не отсюда. За пределами досягаемости их амбары. Даже солома одно мгновение светится, разрисовывает одиночество. Некто придет и приколет зелень весенней почки к молитвенному одеянию и гербом водрузит на лбу столетия шелковистый локон ребенка. Тут подобает сказать «аминь». Увенчание слов ведет в Сокровенное, и Мир, ты, великое веко, закроешь всяческое беспокойство небесным венком твоих ресниц, ЭРНСТ ТОЛЛЕР Эрнст Толлер(1893–1939). — Литературная деятельность «драматурга немецкого пролетариата» неразрывно связана с его деятельностью общественно-политической. Стихи из «Ласточкиной книги» (1924) написаны в тюрьме, где Толлер отбывал пятилетнее заключение как один из руководителей Советской республики в Баварии. В 30-е годы принимал активное участие в антифашистском движении. Покончил жизнь самоубийством. В 20-е годы пьесы Толлера шли на советских сценах. ТРУПЫ В ЛЕСУ Перевод И. Грицковой Груды искромсанных тел. Тлеют и корчатся трупы. Мозг вытекает струей Из проломленных лбов. Остекленели глаза. Воздух отравлен запахом бойни. О, если бы видеть могли вы Своих сыновей, немецкие матери, Матери Франции! Лежат вперемешку Разбухшие трупы бывших врагов, Касаясь друг друга руками беспалыми, Словно в объятии братском. В зловещем объятии! Я вижу их, вижу. Но кто же я сам? Зверь ли? Пес мясника? Я вижу их, вижу: Опозоренных… Мертвых… ГЕРМАНИЯ Перевод И. Грицковой Снова вижу сквозь решетку: Вдалеке играют дети. Втиснут в темную клетушку. Годы пыток… годы тюрем. Сыновьям твоим, Германия, Долго-долго Не играть с детьми. МАТЕРЯМ Перевод Л. Гинзбурга Матери, Надежда ваша, Ваше радостное бремя, В землю грязную зарыто, Мечется в предсмертном хрипе Возле проволоки ржавой, Топчет желтые поля. Страшные, слепые звери, Спотыкаясь, Бродят слепо По истерзанной земле. Матери! Ведь это ваши дети Принесли друг другу смерть!.. Так забейтесь, зарыдайте, Изойдите в адской боли, Воздымите к небесам Скрюченные болью руки, Станьте огненным вулканом, Станьте раскаленным морем, Боль Пусть к действию зовет!.. Миллионы матерей! Ваши страшные страданья Да послужат семенами, Из которых возрастает Человечность! ГЕРТРУДА КОЛЬМАР Гертруда Кольмар(1894–1943). — Поэтесса гуманистического направления, автор цикла стихов о Французской революции. Жила в творческой и человеческой изоляции, особенно усилившейся после 1933 г. Погибла в гитлеровском лагере смерти. Интерес к стихам Кольмар возник в послевоенные годы и не спадает и поныне. Полное собрание стихотворений вышло в 1955 г. Отдельные стихотворения Кольмар были опубликованы в русском переводе. БОЛЬШОЙ ФЕЙЕРВЕРК Перевод И. Грицковой Большой сегодня вспыхнул фейерверк. И сотни ярких звезд, что к небу рвались, В силки кромешной темени попались. А ночь долга. Я, прислонившись к дереву, стою. Искрится пруд. И кажется, что снова Я вижу капли ливня золотого. А ночь долга. Я в легком платье. И меня знобит. И лепестки цветов по тихой глади Легко плывут, как розовые пряди. А ночь долга. Я сяду на скамью. Сожмусь в комок. И слышно мне, как тихо прошуршала Змея в траве и вытянула жало. А ночь долга. Мне рук окоченевших не согреть. Из черноты проступят на мгновенье Причудливые, странные растенья. А ночь долга. Сомкнулись веки, а на дне глазниц Зеленый и багровый цвет таится, И бликов солнечных мелькает колесница. А ночь долга. Уже давно закончен фейерверк. Протяжный бой часов меня разбудит. Напомнит мне, что впредь тебя не будет. Ты не придешь. ЗАБРОШЕННАЯ Перевод И. Грицковой Не ждала такого запустенья. Смотрят вещи на меня сурово. Ощетинясь от прикосновенья, Печь ладони мне спалить готова. Кресло на пол старый плащ швырнуло. До чего же окна мутноглазы. Исподлобья на меня взглянула Мертвая сирень из темной вазы. Стол, и стул, и коврик, тот, что вышит Мною был старательно когда-то, Шкаф в углу — и он враждою дышит, Словно я пред всеми виновата. И любой предмет меня дичится. Вещи говорят: «Ты здесь чужая». Зеркало поблекшее бранится, Отраженье в злости искажая. И клубок лиловой шерсти рвется Вон из рук назло повиновенью. …Все, что нами всуе предается, Нас самих потом предаст забвенью. |
