– Ну что, – спросил Богданович, – как твои дела, Отари?

Отари неопределенно пожал плечами:

– Дела, сам знаешь, у прокурора, а у нас так – делишки.

– Может, поведаешь мне свои планы, что дальше делать собираешься – воевать или подписывать мирное соглашение с московским РУОПом? – усмехнувшись, спросил генерал.

– А что, есть возможность подписать мирное соглашение? – вопросом на вопрос ответил Отари.

– Конечно, есть! – сказал генерал.

– И кто же будет посредником при наших переговорах?

– Ты что же, про своего генерала забыл? Конечно, я! Пойдем, я тебя сейчас с Ушаковым мирить стану! Вон он стоит, – и генерал кивнул в сторону небольшой группы офицеров, среди которых Отари сразу узнал полковника Ушакова.

Вместе с Богдановичем Отари стал пробираться к Ушакову. Отари чувствовал на себе заинтересованные взгляды десятков людей. Почти все присутствующие в зале были в курсе разразившегося скандала и теперь с нетерпением и некоторым опасением ожидали возможной развязки.

Отари тоже чувствовал себя несколько нервозно. Он хотел как-то сгладить эту ситуацию и обдумывал, как начать разговор. С одной стороны, он должен был извиниться перед начальником РУОПа, а с другой – хотел принести извинения в такой форме, чтобы всем стало ясно, что ничего плохого он не сделал и делать не собирался, что брошенная им необдуманная фраза была лишь досадной оговоркой.

Отари сам имел достаточно высокий статус, и извиняться ему было как-то не с руки. И это еще больше его раздражало.

Неожиданно случилось то, чего Отари не ожидал совершенно. Когда до полковника Ушакова оставалось шагов десять, около него возникла фигура человека, на встречу с которым в данной ситуации он рассчитывал менее всего. Отари тут же остановился в нерешительности.

– Что с тобой, Отари? – удивился шагавший рядом генерал.

– Я сейчас к Ушакову не пойду, – заявил Отари.

– Да что с тобой? Иди, чего ты медлишь, я ручаюсь, что все будет нормально! – настаивал Богданович.

– Нет. Рядом с Ушаковым стоит человек, с которым я не хочу не то что встречаться, но даже близко стоять!

– Что это за человек? – удивился генерал.

– Я тебе позже все объясню, – ответил Отари и резко повернулся в противоположную сторону...

Оперативник РУОПа Максим Калинин подъехал к месту работы без четверти десять. Поставив свою бежевую «шестерку» напротив здания, у троллейбусного парка, он перешел улицу и направился ко входу. Войдя в вестибюль, Максим поздоровался с дежурным офицером, стоящим у дверей, и собрался пройти дальше, но дежурный неожиданно окликнул его:

– Одну минуточку!

Максим оглянулся и подошел к дежурному.

– Предъявите, пожалуйста, ваши документы, – сказал милиционер.

Максим достал свое удостоверение сотрудника РУОПа, раскрыл его и протянул дежурному. Тот, в свою очередь, внимательно рассмотрел фотографию, наклеенную на удостоверении, проверил подпись. Наконец дежурный вернул удостоверение, взял под козырек и растянул губы в улыбке.

– Прости, коллега, – сказал он, – просто я тебя не знаю, ты ведь у нас не больше месяца работаешь?

Максим утвердительно кивнул головой.

– Организация у нас серьезная. И поэтому требуется проверка всех новых лиц, – продолжал дежурный. – Так что не обижайся...

Дежурный похлопал Максима по плечу.

Максим положил удостоверение обратно в карман и пошел своим путем. Поднявшись на третий этаж, он подошел к двери пятого отдела. Здесь, собственно, Максим и работал.

Пятый отдел РУОПа, созданный меньше года назад, занимался делами, в которых фигурировала элита криминального мира. Сотрудники отдела участвовали в разработке и задержании уголовных авторитетов и воров в законе, не занимаясь более мелкими представителями этой категории. Сначала в отделе было всего шесть человек, но теперь число сотрудников увеличилось.

Возглавлял пятый отдел Федор Михайлович Рыбкин, в прошлом подполковник милиции, ветеран МУРа.

Отдел занимал две комнаты. В одной сидело начальство – начальник отдела со своим заместителем, во второй комнате худо-бедно размещались оперативники.

Поскольку оперативников было всего шесть человек, а столов в комнате – четыре, то два стола делили между собой четыре оперативника. Одним из них был Максим.

Когда Максим зашел в комнату, там еще никого не было – Максим был первым, кто пришел на работу. Он сел за стол возле двери и перевернул листок календаря. На самом деле выходило, что работает он здесь ровно месяц.

Максим взял лежащий на столе синий фломастер и методично стал вырисовывать на календаре единицу.

Он подумал о том, что в жизни все получается не так, как ты задумываешь изначально. Он не собирался работать в РУОПе, даже не думал об этом, но все вышло именно так, а не иначе. Планы Максима в его двадцать четыре года были совершенно другими.

Максим родился в Москве. Его мать была переводчицей английского языка, отец – полковником КГБ, работал в Первом Главном управлении, занимающемся разведкой. Часто отец с матерью выезжали в командировки в зарубежье, преимущественно в англоязычные страны.

Когда Максим был еще маленьким, родители брали его с собой. Тогда его отец работал то в торгпредстве, то по линии АПН, то по линии Морфлота. Но однажды случилось несчастье. При довольно странных обстоятельствах в автомобильной катастрофе погиб отец. Максиму тогда было семь лет. Его срочно отправили обратно в Москву.

Были похороны, пришли какие-то мужчины в штатском, но с военной выправкой, долго сидели, поминая его отца, горюя о его нелепой гибели. Больше всех понравился Максиму дядя Гриша – напарник отца. Он и после не оставлял семью своего погибшего товарища – как мог заботился о них с матерью, приносил свои пайки, доставал Максиму то билеты на елки, то путевки в пионерские лагеря...

А чуть позже дядя Гриша женился на матери Максима и стал его приемным отцом.

Когда Максим еще учился в школе, он увлекался чтением детективных романов. Его было просто невозможно оторвать от остросюжетных книжек, где героями были чекисты, разоблачающие шпионов вражеских государств, и правосудие всегда побеждало.

К семнадцати годам у Максима было уже четко продумано все, что касалось его будущего. Он собирался работать в той же организации, где работал его отец. Дядя Гриша одобрил выбор Максима и даже вызвался похлопотать за него. На самом деле попасть в КГБ для Максима и без этого не составило бы большого труда. Комитет госбезопасности охотно принимал на работу сыновей своих сотрудников. Тем более не оставляли без внимания детей тех, кто погиб при исполнении служебных заданий. Единственным необходимым условием принятия в организацию была служба в армии. Поэтому после десятого класса Максим не стал поступать в институт, а сразу пошел служить.

Служба Максима проходила в Подмосковье, поэтому довольно часто к нему приезжали мать с дядей Гришей, а чуть позже и самого Максима время от времени стали отпускать в Москву.

Когда до окончания службы оставалось меньше полугода, произошли события августа 1991 года – попытка государственного переворота.

Максим, как и все его товарищи, с тревогой следил за событиями. Наконец путч был подавлен, а после него страна стала развиваться по новой, никому не известной схеме. Произошли изменения во всех ветвях власти. Даже само название – Комитет государственной безопасности – не вписывалось в новые политические отношения.

И поэтому практически первым из указов нового государства стал указ о расформировании могущественной и авторитетной в прошлом организации. Фактически КГБ расформировали. Вместо него было создано две организации – Служба внешней разведки, и на базе Второго Главного управления КГБ было сформировано что-то типа службы контрразведки.

Аппарат КГБ был сокращен в несколько десятков раз. Практически весь элитный состав был расформирован.