Позже к Отари стали обращаться воры в законе и известные уголовные авторитеты с просьбами походатайствовать перед милицейским генералом о смягчении режима содержания или переводе того или иного заключенного в другую колонию или просто перемещении внутри изолятора. Отари звонил генералу. Генерал незамедлительно принимался за дело. Такой расклад вполне устраивал Отари. Жалел он лишь о том, что с момента предъявления Богдановичу компромата их совместные посещения бань прекратились.

Теперь Отари четко различал круг своих милицейских покровителей. Его интересовали только люди, звания которых были не ниже генерал-майора.

Средний офицерский состав он отметал полностью. И это, как оказалось позже, было его роковой ошибкой. Существующую поговорку «один в поле не воин» можно было перефразировать «один генерал в поле не воин».

Помимо Богдановича, среди знакомых Отари было немало других высокопоставленных чиновников. Многих из них Отари, как и Богдановича, держал на крючке. Впоследствии эти люди смогли тайно противодействовать набирающему все большую силу и влияние Отари.

Отари работал в спортивном обществе «Динамо» уже несколько лет. Он готовился выпускать первую свою смену юниоров. Конечно, среди тех мальчишек, которые входили в его секцию, не всем был заказан путь в большой спорт.

Многие по разным причинам оказались не у дел. Либо полученные в ходе спортивных соревнований травмы, либо отсутствие перспективы дальнейшей спортивной карьеры закрывали для многих воспитанников Отари путь в большой спорт. Отари об этом знал.

Многие воспитанники обращались к нему с одним и тем же вопросом: что им делать дальше? Что он мог предложить? Низкооплачиваемую тренерскую работу в детских спортивных школах? А ведь совсем недавно Отари обещал этим парням золотые горы, олимпийские медали, славу, почет и достаток...

Способ решения проблемы открылся Отари случайно. Как-то к нему обратился с просьбой о поддержке один из будущих уголовных авторитетов. Он просил дать ему на время, в качестве силовой поддержки, группу спортсменов для того, чтобы те сопровождали его на серьезный разговор с ворами в законе, выдвинувшими по отношению к нему ряд претензий.

Молодой авторитет понимал, что подобный разговор для него может кончиться весьма плачевно. Поэтому он и попросил у Отари нескольких крепких ребят, которые, в случае чего, могли бы его защитить.

Отари отобрал нескольких крепких ребят из числа тех, для которых дорога в большой спорт была закрыта, и направил к своему приятелю.

Акция имела большой успех. Впоследствии, с легкой руки этого авторитета, к Отари стали обращаться другие лидеры уголовного мира, желающие заполучить эскорт из крепких ребят.

Постепенно Отари собрал вокруг себя определенный круг спортсменов, в который входили не только борцы, но и тяжелоатлеты, пятиборцы, в общем, обладатели крепкой мускулатуры. Всех их объединяло также желание зарабатывать приличные деньги и бесстрашие в возможном поединке с противником.

В те времена организованная преступность, как утверждали статистики из МВД, еще не делилась на уголовников, придерживающихся воровского кодекса, и спортсменов.

Спортсмены появились позже, в конце восьмидесятых годов, после того, как начало развиваться кооперативное движение. Ранее же бандитские формирования в основном строились сугубо по уголовному признаку и жили по воровским понятиям. Спортсменов среди членов таких группировок практически не было.

Тогда визитной карточкой для многих уголовных авторитетов было наличие так называемой тюремной карьеры и количество судимостей и лагерных ходок. А высшим достижением считались успешные побеги из мест лишения свободы.

Спортсмены же, которые принадлежали к окружению Отари, всеми этими достоинствами не обладали. Их время пока не наступило, и мало кто догадывался о том, что будущее за ними.

Ребята из бригады Отари пока привлекались для охраны влиятельных уголовников и для расправы с неугодными, а также для выбивания долгов.

Но позже многие из этих ребят достигли достаточно высокого положения в криминальном мире. Из окружения Отари стали знаменитыми Александр Изотов по кличке Бык, неоднократный чемпион Европы по борьбе дзюдо, и Гиви Перадзе по кличке Резаный, получивший впоследствии статус вора в законе.

Особо интересна судьба Ивана Оглу (Цыган), кандидата в мастера спорта по боксу. Именно он, как утверждали аналитики, с подачи братьев сколотил знаменитые люберецкие бригады.

Вообще же, если верить милицейским источникам, многие спортсмены, которые входили в окружение Отари, в дальнейшем вошли в преступные группировки бауманской, люберецкой, кунцевской, домодедовской и балашихинской структур.

Наиболее близкие отношения были у Отари с бауманской бригадой, возглавляемой в свое время близким другом Отари Валерием Длугачем по кличке Глобус, который позже был убит возле Олимпийского комплекса.

– Не часто тебе, видать, приходится бывать в генеральских кабинетах? – спросил Богданович. Максим покачал головой. – Проходи, садись, – генерал показал Максиму на кожаное кресло, стоящее перед журнальным столиком. Максим послушно сел.

Тем временем генерал подошел к шкафу, достал оттуда рюмки и початую бутылку коньяку. Все это он поставил перед Максимом на журнальный столик.

– Ну что, лейтенант, выпьешь с генералом за знакомство?

– Так я вроде на службе... не положено, – неуверенно ответил Максим.

– Так и я на службе, – улыбнулся генерал. – А у меня сегодня есть что отметить – двадцать два года, как я в органах. Думаю, что повод стоящий! Тем более я старший по званию и приказываю тебе поднять со мной рюмку. Ты что будешь – коньяк, или, может быть, виски ради такого случая откупорить?

– Нет, не надо виски... немного коньяку, если не возражаете, – смущенно ответил Максим.

Генерал плеснул в рюмку щедрую порцию коньяку и подвинул ее Максиму. Потом налил и себе. Когда рюмки опустели, генерал обратился к Максиму:

– Как работается? Жалоб нет?

– Нет, товарищ генерал, все хорошо.

– Работа нравится?

– Да, очень нравится.

– Послушай, лейтенант, я человек прямой, не хочу вилять и заходить издалека, – посерьезнел лицом генерал. – Скажу тебе откровенно – мы за тобой давно наблюдаем. Говорил я и с твоим напарником, с Мальковым. Он раньше у меня служил, ты, наверное, об этом знаешь. Так вот, парень ты серьезный, а главное – честный. Такие люди нам нужны. Я хочу сделать тебе предложение – переходи-ка ты из РУОПа к нам, в МУР. Ты сейчас в РУОПе в какой должности?

– В капитанской, – ответил Максим, едва придя в себя от неожиданности.

– Вот видишь – тебе максимум еще пара звездочек – и все, предел. А я тебе предлагаю подполковничью должность. Ты знаешь, что это такое? Подполковничью обычно выпускникам Академии МВД дают, а я тебе сразу предлагаю!

– Спасибо, товарищ генерал, за доверие, – запинаясь, сказал Максим, – но, честно говоря, я из РУОПа уходить не хочу. Хоть и работаю я там всего полтора месяца, а уже привык.

– Да я в курсе того, сколько ты работаешь и как, – прервал Максима генерал. – Знаю я и о том, что твой отец чекистом был, и отчим твой чекист, потому и делаю тебе такое предложение. Что ты в свой РУОП вцепился? Это же экспериментальная организация. Может, ее скоро вообще расформируют! Твой начальник – я имею в виду руководителя вашей конторы, – банкрот.

– Как это? – переспросил Максим.

– А так. Не сегодня-завтра вас прикроют, и тогда все бросятся к нам, потому как МУР всегда стоять будет. Знаешь, сколько МУРу? Семьдесят лет скоро будет, а твоей конторе еще и года нет. Слухи ходят, что министр скоро подпишет приказ о расформировании твоей конторы. Так что, принимаешь предложение?

– А подумать можно, товарищ генерал? – спросил Максим.

– Конечно, подумай! Вопрос только в том, сколько ты думать собираешься?