И около двух часов ночи бойцы СОБРа начали выламывать дверь кувалдами! Мансур несколько раз выстрелил в дверь и дважды ранил одного из милиционеров в руку.

В ответ собровцы тоже начали стрелять. Наконец им удалось ворваться в квартиру. В «колонном зале» перестрелка продолжилась. Одной из пуль Мансур был убит наповал.

Кроме проститутки-заложницы, в квартире милиционеры обнаружили еще одну женщину. Это была Татьяна Любимова. Но она была тяжело ранена. В шоковом состоянии ее отвезли в больницу, где она, не приходя в сознание, скончалась.

Я не верил, что Мансур был убит, что его больше нет.

Через пару дней я позвонил одному из бывших наших боевиков, Малышу. Договорились о встрече, и я получил от него новую информацию. Оказывается, в тот же день были арестованы Душман и еще два боевика.

Малышу же удалось сбежать, воспользовавшись черным ходом, о котором никто не знал.

Затем, продолжая поддерживать с ним отношения, я узнал, что Душман практически сразу признался во всех ранее совершенных убийствах и своем участии в банде. Кроме Душмана, признались еще двое бандитов. Остальных ребят вызывали на допросы в Московскую городскую прокуратуру, но никто арестовывать их не торопился.

Вскоре вызвали на допрос и меня. Но я боялся идти на Петровку – думал, что меня могут там арестовать. Много позже, через жен и подруг остальных ребят, я выяснил, что осенью 1995 года все оставшиеся члены бывшей бригады Мансура арестованы.

Я лишь чудом уцелел. Но я находился на нелегальном положении, так как был в федеральном розыске...

Прошло некоторое время после тех драматических событий весны 1995 года, когда мне, скорее не как адвокату, а как частному лицу, пришлось соприкоснуться косвенным образом с делом Мансура.

Вскоре по телевидению показали ужасные сцены штурма квартиры Мансура и последующую его гибель. Затем многие газеты стали подробно описывать последние эпизоды жизни этого беспредельщика.

Помочь до этого Виталию мне так и не удалось – многие мои знакомые или клиенты, только заслышав о Мансуре, сразу отказывались с ним связываться.

Более того, мне стало тогда известно, что в последние дни своей жизни сам Леня Завадский со своими высокими связями в криминальном мире стал побаиваться Мансура. Никто не хотел связываться с откровенным беспредельщиком – и Ленчик тоже. Я стал задумываться, почему же так получилось, что Сергей Мамсуров, имевший возможность стать хорошим экономистом, сам, добровольно избрал своей стезей криминал, да еще в столь жестком варианте? Я так и не смог ответить себе на этот вопрос. Бесспорно, Мансур был сильной личностью и вписал довольно-таки кровавые страницы в историю российского криминала. И он, конечно, был фигурой, характерной для своего времени – времени беспредела. Но время это быстро началось у нас – и так же быстро закончилось. Теперь в России все иначе – другие дела, другие отношения между бизнесменами и криминалитетом. Поэтому мне кажется, что даже если Сергей Мамсуров не погиб бы в тот день, то все равно долго бы он не прожил. Ведь существует выражение: «за все нужно платить». А Сергей, как я полагаю, по жизни был должен слишком многим. Но это только мое личное мнение.

Заслуживает, на мой взгляд, внимания и еще один факт. Так получилось, что московское телевидение практически целиком показало эпизоды перестрелки и штурма квартиры Мансура, где он был убит милиционерами.

А позже, когда мне пришлось навестить нескольких своих клиентов в следственном изоляторе, один из них с какой-то завистью вдруг сказал о Мансуре: «Красиво погиб...» Вот так, сами делайте выводы.

А в бывшую квартиру Мансура еще долго никто не вселялся.

Постепенно я уже стал забывать об этом деле. Но где-то в январе 1999 года мне вдруг позвонил Виталий и попросил о встрече. Встретиться мы решили в тот же вечер в самом центре Москвы.

Виталий пришел один. Он был одет в темный костюм, белую рубашку и галстук. Он очень похудел, глаза были грустные. Мы поздоровались.

– Как дела? – спросил я.

– Ничего хорошего.

– А что случилось?

Оказывается, за это время у Виталия произошли серьезные изменения в личной жизни и в бизнесе. Так получилось, что с женой он развелся. Лена не выдержала такого напряжения, они совсем рассорились.

Я был очень удивлен:

– Как же так? Мансура нет, и весь ужас для тебя и для нее закончился. Сейчас бы самое время жить нормально.

– Не знаю, наверное, что-то внутри сломалось, – печально сказал Виталий. – В общем, теперь я холостой.

– А как бизнес? Надеюсь, тут все благополучно?

Но Виталий только махнул рукой:

– С бизнесом тоже плохо. С рынка мы ушли...

– Как ушли?

– Да так. Теперь там другие люди стоят. А мы никакого отношения к ним не имеем. Кстати, Костя со своей женой тоже развелся, – добавил Виталий.

– А как Егор?

– Женился, но семейная жизнь не сложилась. Короче, он по-прежнему один.

– А что слышно про того, про Даню, который был у тебя в коттедже?

– Даня? – Виталий помолчал. – Собственно, поэтому я и пришел. Даня находится в розыске. Я не знаю, где он скрывается.

– Да мне это не нужно, я же не следователь! И потом это его личное дело.

– Я пришел именно по этому поводу, – повторил Виталий. – Даня попросил меня... Он мне время от времени звонит, – быстро добавил Виталий, – на мобильный. Так вот, он попросил меня, чтобы вы, если сможете, пошли на суд.

– На какой суд? – поинтересовался я.

– Через несколько дней в Московском городском суде начинается слушание дела бывшей бригады Мансура. Всех обвиняют в убийствах и в бандитизме. Вы не могли бы там присутствовать?

– В качестве кого? Адвоката?

– Нет, просто посидеть и послушать.

– А почему ты сам не хочешь это сделать?

– Я никак не могу. Меня могут привлечь к этому делу как свидетеля. Ведь любой со скамьи подсудимых может сразу указать на меня.

– А зачем тебе нужен этот суд? Дождись приговора...

– Нет-нет! Я хочу знать, как будет проходить судебный процесс и, конечно, все по приговорам.

– Хорошо, – сказал я, – если он будет открытым, то я смогу его посетить.

Так мы и договорились.

Почти неделю я ходил на заседания Московского городского суда. В зале заседаний были предприняты беспрецедентные меры предосторожности. Всех посетителей обыскивали самым тщательным образом и проверяли у всех документы.

Надо сказать, что на суде все ребята шли в отказ. Каждый из них говорил, что был лишь пешкой в игре, которую вел Мансур. Все убийства и разборки, естественно, валили на мертвого шефа.

Наконец были вынесены приговоры. Я вышел на улицу с каким-то странным настроением – все, что я уже слышал от Виталия и Дани, подтвердилось на суде.

Я сел в машину, проехал немного, затем остановился и набрал номер мобильного телефона Виталия.

– Ну что? – спросил он сразу же.

– Надо встретиться.

Через тридцать минут я был в условленном месте, где он меня ждал. Я протянул ему листок бумаги.

– Что это? – не понял Виталий.

– Тут – приговор каждого из бандитов. Кто сколько лет получил.

Виталий просмотрел записи и тут же вернул листок мне.

– У вас, извините, почерк не очень разборчивый. Прочтите сами, пожалуйста!

Я начал перечислять:

– Итак, по пятнадцать лет дали Дмитрию Русину и Роману Губазу, по десять – Аркадию Воронову и Александру Маслову. Пять лет – Кириллу Соколову. Геннадия Сафронова (Малыша) на суде не было – по нему объявлен федеральный розыск. Кстати, в конце января 1999 года Малыш случайно был задержан при банальной проверке документов. Спустя некоторое время его тоже судили. Но доказать причастность Малыша к убийствам не удалось, да и следствие такими фактами не располагало – он лишь участвовал в похищении Цилько, а также помогал расчленять трупы Галанина и Селяхетдинова. Поэтому Сафронов был осужден только по статье «бандитизм». Да и этого ему было немало, конечно.